— Какого он года выпуска?

— Господи, Саймон, откуда мне это знать? Ты такие вопросы задаешь, с ума сойти можно...

— И напрасно! Если сейф видавший виды, в смысле — старинный, то вскрыть его легче легкого, и, разумеется, в примитивном сейфе марихуану с героином, которые тянут на приличный срок, никто хранить не будет.

— А отчего бы и не хранить? — возразила Джоанна. — Ты вот не знаешь, а в кабинете у Айелло в незапертых ящиках письменного стола лежат сотни тысяч долларов, потому что он уверен: вряд ли отыщется храбрец, который отважится ограбить мафию.

— Один все же отыскался, — заметил я и тут же подумал, что она впервые при мне произнесла слово «мафия». — Кто еще знает о том, что произошло?

— Понятия не имею.

— Может, они пока сами об этом не знают. Который час?

— Половина десятого.

— У Айелло на сегодня не назначено никаких встреч. Но Мадонна и Данжело всегда в это время появляются, да и другие тоже. У них там как бы клуб. Саймон, я просто в панике! Как увидела весь беспорядок и осознала, что случилось, сразу поняла, что попала в беду. Что же будет, как ты думаешь? О Господи! Не так уж много осталось времени, чтобы предпринять какие-то шаги.

Я видел, что ей плохо, и мне стало жаль ее.

— Побудь в одиночестве одну минуту, — сказал я, направляясь в спальню.

Там я подошел к прикроватной тумбочке, поднял трубку телефона и набрал номер Нэнси Лансфорд, моей ближайшей соседки, если считать расстояние по спидометру, когда катишь на джипе в сторону города.

Старая дева весом под девяносто килограммов жила на проценты от довольно скромной суммы, доставшейся ей по наследству. Зимой она кое-что зарабатывала, сопровождая туристов и школьников по маршруту «Природа и пустыня». Мне она тоже оказывала кое-какие услуги. У нее в доме была выставка моих поделок из самоцветов, от продажи которых она имела определенный процент.

С возрастом Нэнси Лансфорд стала большой любительницей плести словеса, к тому же острой на язык, а порой просто дерзкой.

Она подняла трубку после пятого звонка. Я представился.

Она тут же выпалила на одном дыхании:

— Ой, Саймон, доброе утро! А утро и в самом деле доброе, вы согласны? Я сейчас в полевой бинокль наблюдала за сарычем. Есть такая хищная птица, она еще по-другому канюком называется. Слыхали про таких пернатых? Жутко потешные хищники. А на прошлой неделе...

— Нэнси, — прервал я ее, — могу я попросить вас оказать мне небольшую услугу?

Она ответила не задумываясь:

— Без проблем! Когда и какую?

Я ухмыльнулся во весь рот:

— Тут вот какое дело, Нэнси! Ко мне, возможно, вот-вот нагрянут гости, и я бы хотел знать наперед, выходить мне на крыльцо их встречать или нет. Не могли бы вы дать мне знать, когда они свернут с шоссейки на грунтовку, что ведет к моему дому?

— Могу, конечно! Но почему...

— Нэнси, дел по горло! Позже объясню. В общем, расклад такой, едва только мимо вашего дома проследует автомашина, сразу наберите мой номер и после второго звонка положите трубку. Не ждите, что я вам отвечу. Мне некогда. Два звонка, и отключайтесь. Все ясно?

— Ясно, конечно, но вы, по-моему, что-то задумали. Прямо детектив какой-то...

— Нэнси, все в порядке, все путем! Тороплюсь, подробности при встрече. Заранее благодарен, — сказал я и положил трубку.

Когда я обернулся, то слегка опешил. Джоанна стояла в дверном проеме, бледная и с квадратными глазами. Перехватив мой взгляд, она прищурилась.

— Я случайно услышала твой разговор с Нэнси, — прошептала она.

Я кивнул:

— Если они бросятся разыскивать тебя, мой дом окажется в числе первых мест, куда они заглянут. Вот я и подумал, что будет лучше, если нас не застанут врасплох. Нэнси в шести километрах от меня, так что будет время подготовиться к приему гостей.

Джоанна кивнула.

— Это ты хорошо придумал. Уверена, что они сразу помчатся сюда, — сказала она и пошла в гостиную.

Когда я появился там, она снова сидела на кушетке со своим кофе и курила. Про себя я отметил, что она пристрастилась к крепкому кофе и к ментоловым сигаретам.

— Ты никогда ни о чем меня не расспрашивал, но думаю, давно уже догадался, что они держат меня на крючке. Словом, прекрасно знают, что я буду соблюдать лояльность по отношению к ним.

— А-а-а... — протянул я без каких-либо голосовых модуляций.

— Этот крючок находился в сейфе, — добавила она, отводя взгляд.

— И что же это такое, хотелось бы знать?

— Ужасно не хочется, чтобы ты об этом знал. В конце концов, какое это имеет значение? В сейфе лежали бумаги, аудиокассеты, фотографии, открытки, видеофильмы, в том числе и этот крючок. Ну а теперь... Словом, у кого бы это все ни находилось, мне сейчас без разницы.

Я ничего не понял. Поэтому мне нечего было сказать. Я молчал. Джоанна выдохнула и продолжила свой рассказ:

— Разумеется, им было известно, что я в курсе, то есть я знаю, что эта вещь в сейфе. Они наверняка решили, что я предприму попытку соскочить с крючка и обязательно обо всем расскажу тебе. А уж мы — ты и я — непременно откроем сейф, выкрадем это самое «это», но прежде избавимся от Айелло. Уверена, они именно к такому выводу пришли. — Джоанна вздрогнула. — Если бы мечты сбывались, я бы непременно это сделала.

— Хочешь сказать, намеревалась открыть сейф?

— Молчи! — оборвала она меня. — Я понятия не имею, как это делается. Однако идея забраться в сейф меня не покидала. Я даже думала уговорить тебя помочь. — Джоанна взглянула на меня и выдавила робкую улыбку. — Ирония судьбы заключается как раз в том, что это сделала не я. А они подозревают все равно меня... — Джоанна поморщилась, свесила руки между коленей и сразу сгорбилась, поникла. — Саймон, я так напугана! Они убьют меня как раз за то, чего я не делала.

Я сел рядом с ней, взял ее за руку. Она отстранила меня и отодвинулась.

— Пожалуйста, не надо... — произнесла она громким шепотом. — Не утешай меня, я сюда не за этим приехала.

— Джоанна, скажи, каких поступков ты от меня ждешь? Что я должен делать?

Она покачала головой, подумала и сказала:

— Я ничего не соображаю, я будто оглохла и ослепла. Когда к тебе ехала, думала, что ты защитишь меня. Очередное несбыточное желание... Но все равно я... Саймон, все, что я тогда говорила, чепуха... Я тебя люблю, уж если на то пошло. Но я не хочу, чтобы наши отношения возобновились под влиянием этой ужасной минуты, и я по-прежнему без сил, я на пределе. А пустой сейф не играет никакой роли, то есть я хочу сказать, наши чувства друг к другу от этого не изменятся. Знаю, прекрасно знаю, что мы черпали друг у друга поддержку. Мы нужны друг другу... Я так хочу вновь радоваться жизни, хочу надеяться на лучшее...

Джоанна замолчала. Она рассчитывала услышать от меня слова поддержки, но я был не в силах заставить себя произнести хоть слово. Она разбередила мои раны.

Я покосился на нее. Господи, судьба к ней просто несправедлива! Милая, добрая, деликатная... Такие, как она, всегда попадают в переплет, потому что чересчур доверчивы.

Я поднялся и сказал:

— Так, хорошо! Рукам воли не давать, в переносном смысле, конечно.

Джоанна кинула на меня благодарный взгляд и вздохнула.

— Но если ты рассчитываешь на мою помощь, тогда попрошу все карты на стол! Сдается, дорогая, кое-что ты от меня утаиваешь!

— С чего ты взял? — встрепенулась она. — Я рассказала все в подробностях. А ты, как всегда, все усложняешь.

— Во-первых, речь сейчас не обо мне, а во-вторых, кое-каких подробностей явно не хватает. Во всяком случае, выслушав твой рассказ самым внимательнейшим образом, я так и не понял, почему именно тебе надо опасаться их возмездия. Если в доме ни души, а сейф нараспашку и пустой, то при чем тут ты? Допустим, Айелло просто-напросто смылся, прихватив с собой всю наличность.

— Да ты что! — Джоанна замахала на меня руками. — Никакие силы в мире не заставят его выйти из дома в такую жару.

— Значит, он сделал ноги ночью, когда было прохладно. И теперь сидит где-нибудь в объятиях маленького аппетитного кондиционера, а возможно, в небесах, на самолете, мчится в Южную Америку.