Следующий вопрос также был не по теме. Мысленно, я обращаюсь к группе журналистов различных издательств, но все равно вопросы повторяются неоднократно.

Я обладаю природной способность срываться на тупых людей, гнев вскипает во мне и выбивает из колеи. Или, по крайней мере, пробирает меня до мозга костей.

Я улыбаюсь и кратко отвечаю, делаю глоток воды и повторяю. Наконец-то пятый вопрос добирается до сути доклада, который я только что закончил, о финансировании подобных организаций, к которым нужен решительный подход, потому что не все родители могут ждать налоговые льготы, чтобы суметь внести авансом плату. Чаще всего, это родители тех детей, которые нуждаются в подобном опыте больше остальных.

Я спокойно повторяю, что директор лагеря уже сказал о том, как на практике уход за животными прививает сочувствие и сострадание, которые в дальнейшем дети могут перенести и в человеческие взаимоотношения.

Я знаю, что как только я закончу болтовню со сверх обаятельной улыбкой для журналиста, задавшего адекватный вопрос, то это сработает как реклама и об этом будут говорить во всех новостях.

Мы не всегда можем приструнить этих репортеров, но когда мы делаем это, то зрелище стоящее.

Глава 3

Элли

Я покидаю офис только после восьми. Я подбегаю к суши-бару, расположенному в трех кварталах от дома, где моя соседка по комнате, Саша, ожидает меня.

— Все так плохо? – спрашивает она, подзывая официантку. — Нам нужно выпить саке.

— Никакого саке. Зеленый чай. И тогда до полуночи я успею попасть в класс йоги.

— Фу.

— Я не заставляю тебя идти со мной.

Саша – рекламный агент. Строгая, все держит под контролем… Она, практически, не выносит нарушения личного пространства и просто наслаждается жизнью.

Что касается меня, то я нервный, вечно чего-то опасающийся и хронически беспокойный человек. Я стараюсь держать все на расстоянии, занимаясь йогой пять раз в неделю. Как правило, не так поздно ночью, но все когда-то случается впервые. Будучи аспиранткой, я сильно распоясалась – это тяжелая работа, но я по большей части сама распоряжалась своим временем.

Теперь нет.

Я должна вернуться на работу завтра в полседьмого утра и сказать ПМ, что он ошибся, точнее к семи, но тогда, пожалуй, придется спорить с сотрудниками весь день, пока я не докажу им, что я права. Если я не сосредоточусь и не высплюсь, то ничего не будет клеиться.

Глава 4

Гэвин

Первое, что я замечаю, когда ведущий специалист приносит документы для утренней планерки в мой кабинет, это то, как в семь часов появляется Элли Монтегю. Это не удивляет меня, потому что я не перестаю думать о ней со вчерашнего дня. Она выглядит уставшей, и мое воображение взлетает в поисках вероятного объяснения причины ее усталости. Большинство из них предполагают, что она не спала всю ночь из-за мужчины. Определить ее типаж оказалось проблематично. Не похоже, что она западает на перекачанных сексуально-озабоченных типов, которые думаю тем, что у них между ног, хотя я неоднократно удивлялся тому, что может сделать женщину влажной и сгорающей от желания.

Я искоса наблюдаю за ней, в то время как Стью обсуждает с сотрудниками то, что придумали накануне вечером, каковы наши приоритеты в течение дня и много других вещей, которые особо не требуют моего внимания. И это хорошо, потому что я слишком занят тем, что анализирую по максимуму, чем она очаровывает меня. То, на что я обратил внимание больше всего — неспособность Элли усидеть на месте. Она продолжает ерзать и мне трудно не ухмыльнуться.

Она приглаживает перед своей юбки рукой и оставляет после себя полосу слегка темнее цвета хаки ткани юбки. Ее ладони вспотели. Она нервничает. Я не успеваю подумать почему, когда Стью приглашает ее выступить. Она оборачивается на звук своего имени, и наши взгляды встречаются на мгновение, а затем она опускает свои ясно-серые глаза к папке в ее трясущихся руках. Я рад, что сижу, потому что уверен, что размахивание бешеным стояком перед всеми не стоит на повестке дня.

Я наблюдаю за ее губами, как они образуют слова, на самом деле я не слушаю, потому что я занят представлением того, как ее губы ощущались бы на моем члене.

Я должен уделять больше внимания тому, что она говорит, но я уже знаю, что собираюсь согласиться со всем, что она предложит.

Она не выступала бы прямо сейчас, если бы Стью уже не решил поддержать ее рекомендации по поводу того, как сэкономить на этих безумно дорогих «резиновых» девушках, которые предположительно должны заниматься сбором средств при отличной возможности у крупного бизнеса, чтобы купить немного личного времени с премьер-министром. «Плати, чтобы играть», так они это называют.

Уверенный в том, что это небольшое затруднение уже урегулировано, я возвращаюсь обратно к своей фантазии. Некоторые вещи я не должен делать по многим причинам, не последняя из которых в том, что она достаточно молода, чтобы быть моей племянницей. Но я ничего не могу с собой поделать.

Она изящно лежит спиной на моем столе, закинув назад голову с моего края стола, а ноги свесив с другого.

Я расстегиваю молнию своих брюк и освобождаю свою несчастную эрекцию.

— Открой, — требую я.

Ее рот открывается, и я провожу по губам головкой члена, пока они не становятся блестящими, приглашая меня. Я хочу быть грубым, заставить ее взять меня всего целиком, но по какой-то неизвестной причине, я сдерживаю себя. Ее язычок кружит вокруг головки, в то время как я вхожу.

Вид моей жидкости, размазанной по ее губам, заставляет меня хотеть пометить ее в других местах. Ее грудь, ее спину, ее попку.

Когда я проскальзываю дальше в ее горячий, нетерпеливый ротик, я беру ее руки, сплетая наши пальцы вместе. Я держу их на поверхности стола и наклоняюсь вперед, останавливаясь чуть выше ее холмика мягких рыжих завитков. В моей фантазии они немного темнее, чем рыжевато-светлые волны.

Она божественна и великолепна. Озорна и абсолютно пленительна.

— Раздвинь ноги, Фея.

Я выскальзываю из нее и легко поглаживаю ее тело руками, в то время как опускаю голову все ниже, до те пор пока мой язык не начинает щекотать ее клитор. Она извивается, и я останавливаюсь.

— Не двигайся.

Любопытно посмотреть, сколько она сможет принять, я проталкиваю член, пока он практически не касается задней стенки ее горла. Ее желудок немного противиться, но, несмотря на это, она заглатывает сильнее. Ее рот горячий и влажный, и губы плотно сомкнуты вокруг меня. Я хочу, чтобы она взяла еще больше, но не буду давить на нее. Не в первый раз.

— Хорошая девочка, — говорю я, потому что это так и есть.

Я продолжаю неглубоко входить в ее рот, а сам опускаюсь ниже, чтобы насладиться ее киской.

На этот раз она остается совершенно неподвижной, пока я сосу и лижу ее клитор. Я прихватываю твердый комок губами и мягко покусываю. Она изо всех сил пытается не пошевелиться, и я еще сильнее возбуждаюсь от ее повиновения.

Пока я поедаю ее восхитительную киску, она продолжает усердно работать над моим членом. Даже при такой позиции ее головы, затрудняющей ее движения, она выполняет работу на отлично, посасывая и поглаживая меня, мне нужно понимать, куда я собираюсь кончить. Она должна прийти первой, но ее рот невероятный. Возбуждающий.

Блять, я хочу пуститься в сексуальную охоту за ней и отпустить себя, но я не могу. Я пытаюсь сосредоточить свой возбужденный член на цели, она начинает стонать и…

Губы Элли перестают двигаться, и я возвращаюсь к реальности. Не то, чтобы я так сильно был далеко. Я, возможно, был с дико неуместными фантазиями о слишком молодой для меня стажерке моего начальника штаба, но я достаточно присутствовал, чтобы не выглядеть полным идиотом.

— Элли, спасибо за Вашу презентацию. Я возьму ее на рассмотрение, — Стью бросает на меня взгляд. Тот, который говорит, что я должен дать какие-то объяснения. И мне нужно немного подумать, потому что я уверен, что не могу сказать ему истинную причину того, почему мои мысли были не там, где должны.