Рейчел почувствовала, что заливается румянцем, но, решив не обращать на это внимания, достала бумажник и возвратилась обратно.

— Это легко объяснить.

— Ну конечно. Я тут сижу как на иголках в ожидании ваших объяснений, — съязвил Райли. — Некое тайное чувство подсказывает мне, что здесь окажутся замешаны летающие тарелки, мутанты и сам Элвис Пресли.

Проигнорировав его сарказм, Рейчел сунула ему водительские права.

— Видите? Я действительно сестра Сабрины.

— Рейчел Дженсен. Значит, у вас одинаковая фамилия.

— Мы и выглядим одинаково, — подчеркнула она. — И родились в один день.

— Я не знаю, когда день рождения у Сабрины. Знаю только, что ей двадцать четыре.

— Мне тоже.

Не отвечая, он взглянул на фотографию в ее правах.

— Должен признать, что выглядите вы совершенно так же, как и ваша… как Сабрина Дженсен.

— На то мы и близнецы, — сухо ответила она. — Неудивительно, что нас все путают.

— Итак, если вы Рейчел Дженсен, то где, черт возьми, Сабрина? — спросил он, снова взглянув на нее.

Она не опустила глаза.

— Хотела бы я знать.

— По-моему, вы как раз знаете. Только не желаете сообщать мне.

— Вы ошибаетесь.

Они стояли почти нос к носу и готовы были в бешенстве броситься друг на друга. Райли был явно вне себя из-за того, что его так подло обманули, а Рейчел — потому… потому, что Райли до сих пор не верит ей, несмотря на то, что теперь она говорила правду.

— Думаю, мисс Рейчел Дженсен, — коротко сказал он, — вам придется снова отправиться со мной в участок. У меня появилось несметное количество вопросов.

— Не сейчас. Захотелось говорить со мной — говорите прямо здесь.

Через плечо он указал большим пальцем на сорванную с петель дверь.

— Если вы еще не заметили, температура здесь падает слишком уж быстро. Скоро здесь станет и вовсе неуютно находиться.

Она посмотрела мимо него, на дверь, лежащую посреди комнаты, и к ней вернулась некоторая доля прежней уверенности, смешанная с возмущением.

— А кто, спрашивается, это сделал? И кому теперь придется за нее платить?

У Райли хватило совести притвориться смущенным.

— Я не подумал, когда вломился сюда. Я видел, что вы там внутри, когда подходил, и когда вы сразу же не ответили, подумал, что вы пытаетесь удрать.

Она вытаращилась на него.

— Удрать? От кого?

— От меня.

— Райли… — Его подозрение было настолько нелепым, что она не нашла ответных слов и только молча покачала головой.

Он тяжело вздохнул, оглядев кухонный стол с остатками теста.

— Очевидно, я ошибался. Я найду кого-то, чтобы починил эту дверь, и сам заплачу за ремонт.

— Ужасно, — пробормотала она, — здешнего управляющего не будет весь день. Он приедет поздно вечером.

— Мне очень жаль, — произнес он. — Похоже, здесь придется жить кому-нибудь другому. Постараюсь найти вам пристанище в городе.

— Не имеет значения. Я все равно собиралась уезжать в Оклахома-Сити.

Он насторожился.

— Собирались уезжать?

— После того, как переговорю с вами. Рассказав всю правду про себя и Сабрину.

— Ну да, само собой разумеется.

— Это правда. Клянусь, что это правда!

Посмотрев на нее секунду, он кивнул в сторону бывшей входной двери.

— Почему бы тогда не передвинуть сроки? Вы можете поехать со мной прямо сейчас, не дожидаясь назначенного часа, и рассказать все о себе и вашей сестре.

— Сейчас я не могу, — она торопливо покачала головой.

Он понимающе улыбнулся, и его губы сложились в скептическую гримасу.

— Ясно.

— Не потому, что я пытаюсь выдумать рассказ поубедительнее,

— заявила она в ответ на его мысли, прямо-таки написанные у него на лице.

Боже, и как его только угораздило податься в детективы! Райли Хантер никогда не умел скрывать свои мысли и чувства. Ей, однако, по каким-то причинам нравилась такая его черта.

— Я не могу отправиться с вами сейчас вовсе не из-за того, что пытаюсь выдумать еще одну историю.

Он все еще не верил ей.

— Так из-за чего же?

— Мне скоро должны позвонить.

— Сестра тоже будет вам звонить?

— Нет. Сейчас мне должны позвонить одни давние знакомые и рассказать, что они слышали от их знакомых. Правда, Райли, я не сочиняю и расскажу все, что мне известно, только сначала я должна выслушать сообщения от этих людей.

Он вздохнул и продолжал внимательно всматриваться в ее лицо, как будто оно должно было измениться, когда обнаружилось, что ее зовут по-другому. Рейчел, в свою очередь, разглядывала его, мысленно вздыхая о том, что они не встретились при других обстоятельствах, и спрашивая себя, не появится ли вдруг возможности все исправить. Но что тут исправишь…

Устав от тишины, она спросила:

— Как вы узнали, что я не Сабрина?

Сначала он, похоже, не собирался отвечать, а просто стоял, положив руки на бедра, — это выглядело так сексуально, как, впрочем, и многое другое, что он делал, — и смотрел на нее. Внимательно рассматривал ее глаза, рот, волосы. Когда она подумала, что больше не выдержит такого разглядывания, и собралась отвести взгляд, он вдруг очень тихо ответил:

— Вы не на седьмом месяце беременности.

Каким-то образом по его голосу Рейчел поняла, что для него это было больше, чем просто один из замеченных фактов. Как будто вопрос ее материнства был для него очень важен.

— Все правильно. Но как вы узнали, что Сабрина на седьмом месяце?

— Когда в пятницу пришел запрос по поводу вашей сестры, факсовый аппарат распечатал его не до конца. Там было сказано, что Сабрина Дженсен беременна, но не сказано, с каким сроком. А сегодня мы получили остаток сообщения, где говорит ся, что Сабрина беременна уже семь месяцев.

Рейчел не успела опомниться, как Райли протянул руку и дотронулся до ее живота, через тонкую свободную рубашку. Несмотря на мягкость его движения, Рейчел почувствовала, что такой жест скорее предназначается не женщине, вынашивающей ребенка, а той, которой только собираются помочь завести ребенка, чтобы о нем заботиться.

— Ясно же, что вы не на седьмом месяце, — тихо сказал он, поднимая глаза от ее живота к лицу. Он еще плотнее прижал ладонь к ее животу, поглаживая круговыми движениями большого пальца, отчего ее сердце снова заколотилось в учащенном ритме.

Она дотронулась до его руки и переплела свои пальцы с его, чтобы эти поглаживания окончательно не лишили ее рассудка.

— Нет, я не на седьмом месяце.

Нельзя было сказать наверняка, но ей показалось, что уголок его рта приподнялся в отдаленном подобии улыбки.

— На самом деле, — продолжал он тихим, вкрадчивым голосом, — вы ведь вообще не беременны, правда?

После секундного раздумья Рейчел медленно покачала головой.

— Нет.

Все это время он неотрывно смотрел ей в глаза, а руку прижимал к ее животу.

— Так значит, нет никаких троих претендентов на отцовство будущего ребенка.

— Нет.

— Значит, вы не спали с тремя мужчинами в последние несколько месяцев?

— Нет.

— Но есть ли хоть один мужчина, который… который недавно занимался с вами любовью? Кто вам дорог?

Встретившись с ним взглядом, Рейчел почувствовала себя пригвожденной к месту. Ну вот, приехали! Только она решила начать говорить ему правду, как он задает такие вопросы. Ну как можно на это ответить, чтобы не нажить себе еще проблем?

В конце концов, она пришла к выводу, что половина правды лучше, чем совсем никакой правды, так ведь? Так что врать она не будет. Просто… опустит некоторые подробности. Было и еще одно маленькое соображение. Заключалось оно в том, что Райли совершенно незачем узнавать, насколько дорог он для нее стал. Потому что из этого все равно ничего никогда не могло выйти. Он выветрится из ее памяти так же быстро, как поселился там. Зачем браться за дело, которое с самого начала обречено на неудачу?

— Нет. Никто не занимался со мной любовью. Уже долгое… — Она заставила себя замолчать, не выдав, насколько давно это было в последний раз. С тех пор прошел уже не один год.