Джиллиан кашлянула и посмотрела поверх головы Меллиоры. Меллиора поняла, что дверь открыта, и медленно, похолодев от ужаса, повернулась.

На пороге стоял Уорик. Он был великолепен в своем шотландском наряде, в шерстяной накидке, наброшенной на плечи и схваченной спереди застежкой с изображением сокола. Позади стоял Ангус.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Меллиора. – Я думала, что увижу тебя только в церкви.

– Но разве плохо, что я оказался здесь? Я могу проводить тебя до церкви. Ангус, посмотри, что мы можем найти для моей леди. Вон там, на сундуке, графин с вином. Как раз подойдет. Неси сюда побыстрее. – Он понизил голос и добавил, обращаясь только к Меллиоре: – Мы же не можем допустить, чтобы ты пила вино для причастия на нашей свадебной мессе, правда ведь?

Меллиора не знала, шутит он или в его словах кроется презрение. Впрочем, ей было все равно. Ангус поднес ей кубок с вином. Она благодарно улыбнулась ему, чувствуя, что ее будущий муж внимательно смотрит на нее.

– Выпей, и мы пойдем, – нетерпеливо сказал Уорик.

– Будь осторожна, Меллиора, ведь ты же не хочешь потерять рассудок, – предостерегла ее Джиллиан.

Меллиора продолжала смотреть на Уорика.

– Ну почему же, хочу, – тихо ответила она.

Его взгляд был устремлен на нее, лицо не выражало никаких чувств. Он взял ее за руку.

– Так пойдем, любовь моя?

Это было не приглашение. Он уже шел, и она шла вместе с ним.

– В церкви полным-полно народу, – небрежным тоном проговорил он. – Король позаботился о том, чтобы на этом представлении присутствовало как можно больше зрителей.

Меллиора почувствовала холодок тревоги.

– Ты не... не...

– Что я «не»?

Она облизнула внезапно пересохшие губы.

– Ты не отступился от своего обещания?

– А ты не отступилась от своих?

Она покачала головой.

– А я всегда держу свое слово. Я уже говорил тебе об этом.

Он шел быстрым, широким шагом, за ним трудно было поспевать, хотя Меллиора была высокого роста и привычна к быстрой ходьбе.

– Скажи мне, – заикаясь, спросила она, – твоя любовница тоже находится в церкви?

К ее удивлению, Уорик остановился как вкопанный и уставился на нее.

– Что?

– Я спросила, в церкви ли твоя любовница...

Меллиора не знала, что он видел и о чем думал. Он смотрел на нее так долго, что она даже пожалела о своем вопросе. Она вдруг поняла, что специально дразнит его и что ее это очень волнует. В жизни слишком много такого, с чем все смирились. Мужчины имеют жен в качестве приза, а любовниц – для удовольствия.

Однако, как она сейчас осознала, ее подобная судьба не устраивает.

Она шагнула вперед. Уорик пошел вслед за нею, держа ее за руку.

– Это имеет значение? – спросил он Меллиору спустя некоторое время.

– Что именно?

– Если бы она была здесь? Если бы Элинор сидела на скамье неподалеку? – с кажущимся безразличием уточнил Уорик.

– Для тебя ничто не имеет значения, как я понимаю?

– Поверь мне, будущее имеет значение.

Они подошли к входу в церковь. Меллиора не помнила, как они вышли из коридора во двор и в сумерках преодолели это расстояние. Должно быть, помогло вино, подумала она. В какой-то степени... В церкви горели свечи – вероятно, сотни свечей. Освещение казалось каким-то мерцающим, призрачным, нереальным. Это было к лучшему, потому что Меллиора и себя ощущала какой-то нереальной, словно наблюдая за происходящим со стороны.

Король нетерпеливо ожидал их у входа, чтобы, будучи опекуном Меллиоры, подвести ее к алтарю, выдать замуж и на том поставить точку. Меллиора поразилась количеству собравшихся. Ей бы следовало испытывать признательность к королю за то, что ради ее свадьбы он столь глубоко залез в свой карман, он она понимала, что сделал он это не из любви к ней, а для того, чтобы произвести впечатление. Отныне она и Голубой остров отходили к Уорику, лэрду Лайэну, – и все должны это знать.

Путь к алтарю казался нескончаемым.

Хор пел гимны. Она увидела епископа – худощавого, сурового человека. Казалось, он никогда не кончит говорить. Меллиора стояла на коленях с опущенной головой, когда он подошел к ней с чашей для причастия. У Меллиоры появился соблазн схватить чашу и выпить вино до дна. Она с трудом сдержалась. Кажется, сейчас не самое лучшее время, чтобы искушать Бога, короля и Уорика.

Она не помнила, как поднялась с колен. Но на ее пальце оказалось серебряное инкрустированное кольцо, и епископ провозгласил их мужем и женой перед Богом и собравшимися свидетелями.

Затем Меллиора почувствовала, что руки Уорика трогают ее за волосы, приподнимают ей голову. Его рот прижался к ее губам. Она ожидала целомудренного поцелуя, а вовсе не такого. Его язык вторгался ей в рот, она ощущала его тепло и вкус.

Ей было трудно дышать. Поцелуй ошеломил ее. У нее недоставало сил вырваться из его объятий. Его губы крепко прижимались к ее губам, его тело – к ее телу. Вот он, воин, в отчаянии подумала она. Твердый и неподдающийся как скала. Она вдыхала его, ощущала его. Казалось, он проник в нее, забрав у нее дыхание, силы. Дрожь пробежала по позвоночнику. Она попыталась освободиться, услышав покашливание епископа и одобрительный рев собравшихся. Глаза ее были закрыты, она с трудом держалась на ногах, колени подгибались...

Уорик оторвался от ее рта. Губы у нее были влажные, припухшие, соблазнительные...

Меллиору трясло, ей хотелось смыть с себя следы его прикосновений, но она понимала, что не в силах это сделать. Он каким-то образом заставил ее поверить, что она никогда не сможет его забыть. Стоит только закрыть глаза – и тут же в памяти возникнут пережитые ею ощущения.

– Что ты делаешь? – отчаянно зашептала Меллиора.

До нее долетали реплики и доброжелательный смех из толпы.

– Должно быть небольшое представление, – ответил Уорик.

Поддерживая ее под руку, он повернулся, собираясь уходить. Меллиора споткнулась, Уорик помог ей удержаться на ногах. Он вывел ее из церкви, и гости последовали за ними.

К Меллиоре подошла леди Доугалл и обняла ее.

– Никогда не видела более красивой невесты!

– А я никогда не видела невесты, которая была бы так близка к тому, чтобы упасть в обморок! – целуя Меллиору в щеку, сказала Сара.

Меллиора не стала реагировать на эти слова, тем более что ее тут же обняла Энн, восхищение которой было вполне искренним:

– Ты была блистательна, ошеломительна! Вы оба представляете собой самую красивую, прямо-таки великолепную пару! Ты – светлая и золотистая, он – темный, оба высокие, как боги! У вас будут изумительной красоты дети!

Меллиора также обняла Энн, у нее не было сил, чтобы что-то сказать в ответ. Лишь спустя несколько секунд она напомнила:

– Следующая свадьба будет твоя.

– Я так благодарна! Тебе и Уорику! Если бы не твой муж, могло бы произойти нечто ужасное. Даро мог бросить вызов королю и погибнуть. Но твой муж нашел в себе силы проявить милосердие, и мы все будем здравствовать и чувствовать себя счастливыми!

– Ах, Меллиора, твой отец гордился бы тобой! – услышала она голос короля.

Меллиора обернулась, Давид обнял ее и поцеловал в лоб. Да, теперь, когда у нее не осталось выбора, она была послушна. Она снова была в милости.

– В самом деле? – тихо сказала Меллиора.

– Поверь мне, девочка, со временем ты скажешь мне спасибо, – сказал король.

Она хотела сделать гримасу, однако, опасаясь короля, сочла за благо улыбнуться. Она почувствует облегчение лишь тогда, когда уйдет отсюда, пусть даже со своим новоиспеченным мужем. Она не собиралась спорить с Давидом сейчас, когда во дворе щедро наливали из бочек вино и слуги накрывали столы для свадебного пира при лунном свете. Толпа может слишком быстро возбудиться и потребовать зрелища более впечатляющего, нежели Уорик намерен был им продемонстрировать.

Давид велел слуге принести вина, и когда оно появилось, подал один кубок Меллиоре, второй взял себе.

– Приветствую! – воскликнул король, и толпа замолчала. Он поднял кубок. – За могущество и прочность союза, за брак, объединяющий великие дома, народы и укрепляющий нашу страну; за моего воина и его невесту, за нашу соединенную Шотландию!