– В любом случае я увидела свет в окне вашего кабинета и понадеялась, что вы все еще здесь.

Ли невольно улыбнулась. Пола Купер умела обезоружить, но Ли не собиралась втягиваться еще в одну беседу о Нике Монтере.

– Плохо рассчитываю время, – извинилась она. – Я как раз заканчивала. Я завалена работой и пыталась хоть как-то разгрести свои дела.

– Да, конечно. – Тонкие пальцы сжали салфетку, словно Пола собиралась смять ее. – Иначе зачем бы вам находиться здесь так поздно? Я только хотела узнать, удалось ли вам расследовать то, что я рассказала про Джека Таггарта?

Ли чувствовала, что ее посетительница как-то изменилась, но не могла понять, в чем это выражалось. Ее парчовый жилет, брюки и свободно повязанный галстук составляли идеальный контраст с густыми рыжими волосами, которые соблазнительно прикрывали один глаз, а с другой стороны были заправлены за ухо. При любых других обстоятельствах она показалась бы даже еще красивее, чем раньше, но в том, что касалось деталей, у Ли был наметанный глаз художника… и что-то было не так.

– Я поговорила об этом с одним из сотрудников прокурорской конторы, – сказала Ли, надеясь, что это сойдет за ответ.

– Да… и?

– Да ничего. Я передала информацию. Это все, что я могла сделать, правда. На их усмотрение заняться ею.

– Но они не станут действовать, доктор Раппапорт. Таггарт – страж закона. Это же братство. Вы же знаете, как они покрывают друг друга. – Салфетка затрепетала в ее сжатых пальцах, словно надеялась спастись, прежде чем оказаться смятой. – С кем вы говорили в офисе прокурора?

– По-моему, это неподходящий вопрос, Пола. Мне на самом деле не стоит больше обсуждать с вами эти проблемы. Я сделала что могла. – Слабый довод, но никакого другого у Ли не было. – Нам просто придется позволить правосудию идти своим путем.

Она сделала шаг назад, словно собиралась закрыть дверь, но Пола быстро шагнула на освободившееся место, упершись ладонями в косяки.

– Доктор Раппапорт, вы шутите! Ник Монтера – это уже судимый выходец из баррио. Он испаноязычный мужчина, обвиняемый в убийстве белой женщины из уважаемой семьи. Если мы оставим все это на правосудие, то он закончит в газовой камере!

– Мне очень жаль. Я больше ничем не могу помочь.

– Нет, можете! У вас роман с этим окружным прокурором, разве не так, доктор Раппапорт? Я где-то читала, что вы с ним помолвлены.

– Где вы это прочли?

– В газете… кажется, в «Тайме». Вы вдвоем были на каком-то благотворительном матче по поло. Если вы помолвлены с окружным прокурором, значит, вы кое-что можете.

Как видно, нет, подумала Ли. Доусон не проявил ни малейшего интереса к теории Полы, когда Ли рассказала ему о ней за ленчем.

– Я допущу серьезное этическое нарушение, если воспользуюсь своими отношениями с Доусоном, чтобы повлиять на исход дела. Предполагается, что эксперт, привлекаемый к подобным делам, остается нейтральным. Его свидетельства регистрируют, интерпретируют их для присяжных, и все.

Скомканная салфетка Полы давно упала на пол.

– Ваш жених действительно окружной прокурор? – спросила она. – И его зовут Доусон Рид?

– Да… а что?

Гневный взгляд Полы встретился с глазами Ли, затем Пола отвела глаза, словно решая, что делать дальше.

– А вы знаете, что в свое время Доусон Рид встречался с Дженифер Тейрин?

– Что?! – Если бы Ли не ухватилась за косяк, она неминуемо упала бы назад. – Что вы такое говорите?

Пола скрутила уголки жилета.

– Это правда, – сказала она. – Они знали друг друга… хорошо.

– Хорошо знали друг друга? – Теперь Ли была не просто поражена, она пришла в раздражение. – О чем вы?

Что за фокус показывает тут Пола? Она отчаянно хочет помочь Монтере, это ясно, но это не извиняет ее, если она хочет исказить факты, чтобы вовлечь в дело Доусона. Это просто нелепо.

– Это правда, – настаивала Пола. – Несколько лет назад мы с Дженифер вместе снимали квартиру. У нас было мало работы моделей, чтобы платить за квартиру, поэтому мы устроились на временную работу, нашли в городе жилье и делили расходы пополам.

Ли нетерпеливо прервала ее:

– Вы сказали, что они встречались с Доусоном. Что вы имели в виду?

– Я никогда не видела его в нашей квартире, но он оставлял сообщения на автоответчике. Дженифер иногда прослушивала их при мне. И я даже слышала, как она ему перезванивала и договаривалась о встречах.

Ли раздирали два желания – забросать Полу вопросами и отмахнуться от всего.

– Я уверена, мой жених не единственный Доусон Рид в Южной Калифорнии.

Пола пожала плечами:

– Довольно необычное имя. Сколько еще может быть людей с таким именем?

– Вы, должно быть, не так поняли, – оборвала ее Ли. Ли не собирается позволить этой новости пустить корни и прорасти, как другие ядовитые семена, посеянные Полой. Чего она по-настоящему хотела, так это чтоб ее посетительница ушла. Пола только усложнила ей жизнь.

– Дженифер рассказывала мне обо всех мужчинах, с которыми общалась, – выпалила Пола. – Включая Ника. С ним она потерпела полное фиаско. Она даже призналась мне, что оговорила Ника, давая показания, и чувствует себя виноватой. Но она никогда не упоминала Доусона. Она держала его в секрете… по какой-то причине.

– Нет… – Ли покачала головой. – Это был кто-то другой. Должен был быть. А теперь мне и в самом деле пора.

– Конечно. – Пола нехотя отступила в коридор. Улыбнувшись с отчаянием, она предприняла последнюю попытку повлиять на мнение Ли: – Полиция преследует не того человека, доктор. Прошу вас, поговорите со своим женихом! Скажите ему, что знаете про него и Дженифер.

Измученная Ли захлопнула дверь и прислонилась к ней. Ладонь все еще лежала на ручке двери, лбом она прижалась к лакированному дереву. Сердце колотилось. Ей нужна была минутка, всего одна минутка, чтобы прийти в себя.

Но прошло значительно больше времени, прежде чем она смогла оторваться от двери и вздохнуть свободнее. Салфетка Полы Купер лежала у ног Ли, и она, стараясь не упасть, наклонилась и подобрала ее. Она была выведена из равновесия, и эта салфетка ничуть не помогла ее вестибулярному аппарату. Вся она была вдоль и поперек исписана именем Ника Монтеры. Ее посетительница все еще любила Монтеру, поняла Ли. До самозабвения.

Разглядывая салфетку, Ли внезапно поняла, что изменилось в облике Полы Купер. Ее ногти! Они были срезаны – или обкусаны – почти до мяса. Во время их предыдущей встречи с Полой ногти у той были длинными, ухоженными и покрытыми лаком в тон сливово-красной помаде. Может, они были накладными, но Ли они показались настоящими.

Это несоответствие привело Ли к еще одной, более тревожной, цепочке мыслей. Она с самого начала подозревала, что Пола пришла на помощь Монтере только ради популярности. Ник Монтера был «темным любимцем» средств массовой информации, таинственным латинским любовником, о чьей абсолютной, как говорили, власти над женщинами, которых он фотографировал, вовсю сплетничали. Несколько публикаций, включая и материал в «Ньюсуик», подхватили слова Полы о «сверхъестественном сексе» и цитировали их. Какая с трудом добывающая средства к существованию модель не попытается воспользоваться такой великолепной возможностью, чтобы привлечь к себе внимание всей нации?

Ли захотелось отшвырнуть проклятую салфетку. Мысли возбуждали, они возникали быстрее, чем она могла их обдумать. Может, у Полы тоже был мотив для убийства? Ревность, «зеленоглазая ведьма», как в «Отелло»? Она доводила женщин и до более безумных действий, чем убийство, и если Пола хотела расчистить путь для своих отношений с Ником…

Изучая затейливый почерк, наклонный и крупный, она поняла, что в ее рассуждения закрался просчет. Если Пола хотела убрать Дженифер с дороги, чтобы заполучить Ника для себя, зачем ей было подставлять его и вешать на него убийство? Это не имело смысла, если ею двигало желание вернуть его. Какие тут могут быть отношения с человеком, которому грозит смертный приговор!