Гундель долго разглядывала золотую безделку и шепотом прочла вырезанную на крестике дату:

— Год тысяча шестьсот девяносто второй…

— Прочти, что там написано.

Она по слогам разобрала миниатюрную надпись с затейливыми росчерками. И сразу же убежала.

Он шел по лужайке, взор его терялся в туманных далях по ту сторону реки.

Вольцова в Гомулку он нашел в кафе в обществе девиц. С ними был и Вурм. Вольцов о чем-то разглагольствовал, видно было, что он на взводе. У Гомулки раскраснелось лицо.

— Старуха не дает нам ничего, кроме пива, — пожаловался Вольцов. — Зато штаммфюрер Вурм притащил из дому бутылочку спиртного. А ты, оказывается, ничего парень, штаммфюрер! — Он размашисто хлопнул Вурма по плечу.

Кто-то сунул Хольту стакан. Кто-то крикнул:

— Тост!

Вольцов вскочил и заорал так натужно, что жилы выступили у него на лбу:

— И пусть все рушится вокруг, я постою один за двух! А если жизнь моя нужна — мне смерть и гибель не страшна!

— Пора на вокзал! — торопил Гомулка.

Пивная кружка упала со стола и разбилась. Хольт перекинул ранец через плечо. Его каска со звоном ударилась о стул. Впиться в воображаемую точку, вон там, над притолокой, и… вперед, март!

В вагоне Вольцов первым делом достал из ранца карту.

— Не мешает познакомиться с нашей новой резиденцией! Ну и мерзкие же места! Горы, леса, глубокие извилистые ущелья! Идеальные условия для партизанской войны! Хорошо хоть я захватил классическую работу Богуславского по истории пехоты!