– Со временем привыкаешь ко всему, – ответил Мирча, отпуская черного оборотня, которого держал на коленях; тот молча скатился на пол. – Кроме того, мне выбирать не приходится. Сегодня мне понадобится много сил.

Я налила себе еще чая и жадными глазами уставилась на поднос Приткина, затем, не выдержав, спросила:

– Вы будете есть?

Видимо, из-за Билли-Джо и его энергии я чувствовала себя невероятно голодной. Поскольку маг не ответил, продолжая с ужасом смотреть на сатиров, Мирча взял его поднос и передал мне, за что я была ему очень благодарна.

– У Антонио были потом неприятности с оборотнями, когда убили их вожака? – спросил Мирча, словно угадав мои мысли.

Я полила блинчики сиропом и добавила немного масла.

– Не думаю. Во всяком случае, я не слышала. Ты же знаешь, Тони не посвящал меня в свои дела.

Мирча насмешливо взглянул на меня.

– Как и меня, dulceata. Bogatia strica pe om.

– Ты же знаешь, Мирча, я не говорю по-румынски.

– Богатство и желания погубили многих.

Я покачала головой. Ради денег Тони ни за что не осмелился бы разгневать Сенат или круг.

– Тони жаждет власти. Деньги ему не нужны.

– Ты мудра не по годам. Тебя этому научили твои привидения?

Я едва не прыснула горячим чаем прямо на Томаса.

– Ха! Не совсем.

Единственное, чему меня научил Билли, это шулерским приемам да нескольким непристойным песенкам.

– Как ты можешь? – спросил Приткин, злобно глядя на меня. – Эта тварь только что совершила убийство, а ты болтаешь с ней, как ни в чем не бывало! Ты способна порабощать души мертвых? Значит, привидение и черные колдуньи – твои рабы? Поэтому тебя не смущает то, что сейчас происходит?

Спорить с магом мне не хотелось, но я была сыта, чувствовала себя намного лучше и потому решила, что ему не помешает кое-что узнать.

– Прежде всего, все оборотни живы – просто они без сознания. Во-вторых, я никогда и никого не «порабощала», поскольку знаю, что это невозможно. И в-третьих, призраков оборотней не бывает. Как и вампиров. Не знаю почему.

– Потому, что их души пребывают в аду? – спросил Приткин, не обращая внимания на косые взгляды, которые бросали на него Мирча и Раф. Остальные не реагировали; Томас был занят едой, а Луи Сезар явно страдал от мигрени.

– Когда я увидел, как ты ведешь себя перед Сенатом, то подумал, что ты ищешь смерти. Теперь мне кажется, что я не ошибся.

– Ну, это мы еще посмотрим – найду я смерть или нет.

Я взглянула на Мирчу – тот с блаженным видом о чем-то задумался.

– Я думаю, найдешь, и скорее, чем думаешь, – начал заводиться Приткин.

Тут мне стало ясно, что нам с магом пора объясниться – пока у него не случилась истерика.

– Этот парень, которого вы так жалеете, всего несколько часов назад собирался перестрелять нас всех. Вампиры захватили его в плен, но убивать не собираются; во всяком случае, пока. На первый раз он получит предупреждение, а заодно и наглядный урок – чтобы помнил. Большинству второй урок уже не требуется.

Приткин с отвращением взглянул на меня.

– То есть вампиры – вовсе не монстры и не кровожадные твари? И произошло недоразумение, ты это хочешь сказать?

Мирча еле сдерживал смех. Мои губы также начали растягиваться в улыбку.

– Скажи, Мирча, ты кровожадная тварь?

– Очень кровожадная, dulceata, – весело отозвался он.

И подмигнул мне, но тут ему притащили вторую жертву. На этот раз человека; наверное, кого-то из телохранителей Тони, из тех, кого нанимают ради мускулов, а не ради мозгов. В глазах парня горела нескрываемая ненависть, которую он, очевидно, выражал не только взглядом, но и словами, поскольку, помимо обычных пут на руках и ногах, у него был заткнут рот. Приткин сжал зубы. Если уж он не может видеть наказания оборотней, то как отнесется к наказанию человека?

Возможно, оттого, что пленник явно не желал смиряться со своей судьбой, Мирча, скользнув взглядом по его шее, уставился на торс. Парень был очень красив: темно-рыжие кудри, правильные черты лица, великолепное сложение. Однако внимание Мирчи привлек небольшой шрам под левым соском. Длинные тонкие пальцы вампира скользнули по шраму, словно он пытался что-то вспомнить – или, скорее всего, добавить к одному шраму второй, с другой стороны. Грудь – еще одно любимое место вампиров, откуда они любят сосать кровь; по-видимому, парень это знал, потому что сразу напрягся. Я видела, как над его верхней губой выступил пот и как нервно он сглотнул. Когда же пальцы вампира ласкающим движением сжали комок плоти, скрытый в густых волосах на груди пленника, тот не выдержал и рванулся назад, широко раскрыв глаза от ужаса. Однако все кончилось тем, что Мирча, кивком подозвав Рафа, велел уложить его обратно на диван. На этот раз Раф навалился на него всем телом, сжав его талию, словно тисками, в то время как Мирча рассматривал распростертое на диване тело, словно читал меню. Парень вскинул на него глаза и вдруг с удивлением заметил меня; казалось, он никак не ожидал увидеть в комнате кого-то еще. Его лицо залилось краской; интересно, сколько он пробыл у Тони? Все, кто у него служил, понятия не имели о том, что значит краснеть от стыда. Но парень сразу забыл обо мне, когда тонкие пальцы вампира внезапно скользнули между его коленей; он не знал, что сопротивление вампиров лишь раззадоривает. Увидев, куда смотрит Мирча, я поняла, что сейчас произойдет.

Вампиры раздвинули ему ноги. Сейчас парень мучился не столько от страха, сколько от стыда, оттого, что лежит в унизительном виде перед незнакомцами, но, увидев сверкающие клыки Мирчи, мгновенно забыл обо всем и, отчаянно дернувшись, попытался скатиться с дивана, однако ему помешали крепко связанные руки и ноги. Мирча вернул его на диван, двигаясь плавно и медленно, словно нарочно демонстрируя, как сильны вампиры. Парень что-то замычал, силясь отпихнуть от себя хищника; теперь даже я видела, как пульсирует бедренная артерия на теле человека.

Когда же сопротивление начало понемногу стихать и парень окончательно выбился из сил, Мирча вонзил свои острые клыки в его шелковистую кожу. Послышался сдавленный крик, глаза парня закатились, а Мирча принялся сосать горячую кровь. Жертва вновь дернулась, но тут на помощь хозяину пришел Раф, который явно не хотел, чтобы что-то мешало обеду.

Приткин болезненно поморщился, когда Раф тоже присосался к бедренной артерии, но вмешиваться не стал. Вампиры имеют право сосать кровь до тех пор, пока это не угрожает жизни их жертвы. Увидев выражение глаз пленника, я подумала, что он, наверное, об этом не знает. Сцена, конечно, не из приятных, и все же мне очень не нравилось выражение гадливости на лице мага. Жертвой вампиров был наемный убийца, с которым они, надо сказать, обошлись еще не слишком жестоко.

– А скольких вы убили сегодня, Приткин? – не выдержала я. – Полдюжины? Или больше? Я не считала.

Маг ощетинился.

– Я убивал в целях самозащиты и чтобы защитить тебя от последствий твоей же собственной глупости! – И он гневно посмотрел на диван, откуда раздавались детские всхлипы несчастного пленника. Когда же тот, изогнувшись всем телом, снова попытался стряхнуть с себя вампиров, чтобы избавиться от жгучей боли в паху, руки мага сами собой сжались в кулаки, – Нелепость какая-то.

Я могла бы сказать ему, что все было бы куда более нелепо, если бы вместо парня наказывали меня, а это непременно случилось бы, если бы этот самый парень, желая получить награду, доставил меня Тони. Но я практик, а не фантазерка.

– Вампирам нужно есть. Вы что, хотите, чтобы они охотились по ночам, как в добрые старые времена?

– Все знают, что они нападают на беззащитных людей! Круг создан для того, чтобы их было кому защищать, а ты, которая считает себя человеком, сидишь и спокойно защищаешь вампиров! Ты омерзительна. Ты хуже вампиров!

Все ясно, Приткин жаждал скандала. Это было видно по тому, как он сжал зубы и расставил ноги. Ему хотелось кого-нибудь ударить, но он боялся и потому изливал гнев в словах. Жаль, что в тот момент я не была настроена на дипломатический лад.