– Клянусь, что отвечу на твой вопрос, Кэсси, – ответил он, сверкнув янтарно-желтыми глазами, – потом.

– Нет! Так мы не договаривались.

С приглушенным стоном он повалился мне на ноги; его волосы упали мне на живот. Немного постояв на коленях, он, дыша тяжело и неровно, поднял голову. Его щеки пылали, темные глаза сверкали, но его больше не лихорадило. Голос Мирчи стал ниже, а акцент сильнее, когда он заговорил.

– Консул давно подозревала, чем занимается Распутин у нас под носом. Нападения начались сразу после того, как круг попросил МОППМ помочь найти пропавшую сивиллу, и тогда консул совершила один из своих знаменитых неожиданных ходов. Но что мы могли сделать? Только помогать поискам и надеяться, что сивилла найдется. Истинные сивиллы встречаются крайне редко, и мы считали, что другой, способной противостоять Распутину нам не найти. Вместе с тем мы продолжали держать в поле зрения тех, кто обладал даром, на тот случай, если сивилла умрет. У меня свой бизнес в Атланте, Кэсси. Я знал, где ты находишься, и, кроме того, ты была в списке тех, за кем мы следили.

Его взгляд остановился на моем лоне, я покраснела и хотела отбросить его руки, но он лишь крепче сжал меня и прижался губами к пульсирующей артерии. Я не чувствовала его клыков, но от прикосновения его губ в моем теле словно разлилось жидкое тепло, быстро превращаясь в бурный поток.

– Мирча, пожалуйста…

Сама не знаю, о чем я просила, но он лишь улыбнулся.

– Не бойся, я отвечу по полной, – сказал он и глубоко вздохнул. – А потом мы по полной насладимся друг другом. – Я изогнулась всем телом, и он закрыл глаза. – Кэсси, пожалуйста, лежи спокойно. Вибрация… доставляет мне неудобство, а я должен собраться с силами.

– Я не говорила, что отдамся тебе, если ты ответишь на все вопросы! Это нечестно.

Мирча вздернул бровь.

– Прости меня, dulceata, но как по-твоему, чем мы сейчас занимаемся?

– Ты понимаешь, что я имела в виду. – Я вздохнула, пытаясь не обращать внимания на отчаянные мольбы своего тела. – Никакого сношения.

Мирча провел языком по моему колену, потом выше и остановился там, где я страстно, отчаянно желала, чтобы он остался. Подняв голову, он заглянул мне в глаза, но его дыхание продолжало обжигать мои самые интимные места. По моему телу пробежала дрожь, и Мирча крепче обхватил мои бедра.

– Ты хочешь меня так же сильно, как я тебя, dulceata, так зачем отказываешься от наслаждения?

– Ты знаешь зачем. Дело не в наслаждении, а в том, что мне предстоит стать тем, кем я вовсе не хочу быть.

А ведь верно. Единственная причина, по которой я еще не отдалась Мирче, состояла в том, что я не хотела терять свободу; заниматься сексом в моем случае означало расстаться с ней надолго, возможно навсегда. Короче, куда ни кинь, всюду клин. Возможно, Сенат будет относиться ко мне лучше, чем круг, а Приткина Мирча превратит в тюремщика, но все равно это будет тюрьма. А вот если я не стану Пифией, то обо мне все скоро забудут.

– Но если сейчас ты не ответишь на зов природы, то как же потом убедишь круг освободить отца?

Я вздохнула. Выражаясь словами Шекспира, в этом и заключалась превратность судьбы. Я не хотела быть Пифией. Мою мать убили, а мне предлагают – если, конечно, оставят в живых – жить в золотой клетке. Приткин прав: я к этому не готова. Кто знает, смогу ли я делать предсказания? Мне не нужна сила, которая ко мне перешла, я не знаю, что с ней делать. Но с другой стороны, если я откажусь, как потом спасу отца? Я знаю, как мстителен Тони, который прекрасно понимает, что, держа в плену отца, мучает не только его, но и меня, и потому ни за что не согласится его отпустить.

– Я не отказываю тебе, Мирча, – честно призналась я. – Просто мне нужно немного времени. Потерпи.

Он поцеловал меня под пупком.

– Это нетрудно, Кэсси. Прикасаться к тебе – уже наслаждение.

– Тогда ответь на мой вопрос.

Он с удивлением взглянул на меня, затем рассмеялся.

– Если бы раньше кто-нибудь сказал, что я буду заниматься подобными вещами, я бы от души повеселился. Ничего, в следующий раз буду умнее.

Он начал гладить мне живот, и от его прикосновений по моему телу пробежала восхитительная горячая волна. Я вновь изогнулась всем телом; Мирче это понравилось.

– Моя прекрасная, страстная, dulceata.

– Я не твоя.

Мирча хмыкнул.

– Напротив, ты всегда была моей. Уверяю тебя, я провел несколько лет в доме Антонио вовсе не потому, что обожал его общество.

Увидев мое изумленное лицо, он от души рассмеялся.

– Я услышал о твоем даре и приехал, чтобы взглянуть на тебя. Я знал, что талантливая ясновидящая будет прекрасным дополнением к моей свите, однако нужно было все проверить лично, прежде чем вступать в переговоры с Антонио. Едва увидев тебя, я понял, что, возможно, передо мной стоит будущая Пифия, однако нужно было все же подождать, пока ты вырастешь.

Он взглянул куда-то вдаль и вздохнул.

– Я совершил ошибку, не забрав тебя к себе, но я боялся, что не смогу уберечь тебя от внимания круга. Я приказал Антонио держать тебя при себе и скрывать твое происхождение. Я собирался забрать тебя, когда ты станешь взрослой, но дела, как ты знаешь, приняли иной оборот.

– Подожди. Ты знал, что моих родителей хотят убить?

– Я узнал об этом, когда все было кончено. Честно говоря, тогда я не придал этому большого значения. – Заметив, что я нахмурилась, он вздохнул. – А ты бы хотела, чтобы я солгал? В то время я еще не знал тебя, Кэсси, к тому же я не имею права вмешиваться в дела Антонио и его слуг. Он может поступать с ними, как хочет. Мне сказали, что в машине была еще и какая-то женщина, но поскольку у нее была фамилия мужа, я не связал ее с тобой. Прости меня, но хотя твой отец и был любимцем Антонио, это еще ничего не значит. Его жена – это одно, наследница Пифии – совсем другое.

– А я? Когда ты узнал, что у них есть ребенок?

Если сейчас он скажет, что сам передал беспомощного младенца в жирные руки Тони, я его возненавижу.

– Только через несколько лет, – серьезно ответил Мирча. – Во время разговора с Рафаэлем. Антонио прислал его ко мне с каким-то поручением, вот тогда он мне все и рассказал. Разумеется, я немедленно отправился с тобой знакомиться.

Я верила ему, и не потому, что мне просто этого хотелось. Мирча защитил бы моих родителей, если бы они прибежали к нему и попросили помощи. Он ни за что не позволил бы уничтожить такое ценное имущество, каким была для него моя мать. Гораздо проще было спасти ее и тем самым сделать Пифию и магов своими вечными должниками.

– Как меня нашел Тони?

Мирча усмехнулся.

– Действительно, как? Да через меня! Я ведь думал о твоей безопасности, а не о твоих планах в отношении моего бедного беззащитного слуги. О том, что ты сделала с Антонио, писала чуть не вся пресса мира. Мои люди немедленно бросились тебя искать, а заодно и следить за слугами Антонио на тот случай, если они найдут тебя и случайно забудут об этом сообщить. Но нам повезло. Один из наших как-то задержался в Атланте из-за нелетной погоды, пошел побродить по городу и увидел тебя. Ты сидела в ночном клубе и гадала; тут он тебя и узнал, хотя последний раз видел, когда ты была маленькой девочкой. Он сообщил об этом своему хозяину, а тот продал информацию Антонио. К счастью, я опередил его – благодаря отлично налаженной службе разведки Сената.

– Марлоу.

– Совершенно верно, – сказал со смехом Мирча. – Этот человек творит чудеса, хотя отыскать тебя оказалось дьявольски трудным делом. Между прочим, он хочет с тобой повидаться. Говорит, что у тебя такой же изворотливый ум, как и у него, – редкий комплимент, учти это, dulceata. Мы нашли тебя меньше года назад, но потом решили, что будет лучше просто следить за тобой, чтобы круг ничего не узнал и не принялся кричать о нарушении договора – чем они сейчас, кстати, и занимаются. Консул выдерживает их натиск, но продлится это недолго. Мы не можем сражаться и с Черным, и с Серебряным кругом, Кэсси. Ты меня понимаешь?