— И куда это вы так спешите? — зловещим голосом спросил Алан, чувствуя, как в нем закипает гнев.

По-видимому, негодование отразилось и на его лице, потому что человек внезапно остановился.

— Это вы — доктор Балмер, тот, о котором писали в газете?

Алан уперся кулаками в бедра.

— Я спрашиваю вас — куда вы направляетесь?

— Я... я иду к доктору...

— Вы должны немедленно покинуть помещение! Ну!

— Но позвольте. Моя жена...

— Вон! Немедленно все вон!

— Эй! — закричал кто-то. — Вы не можете выгнать нас.

— Ах, не могу! Сейчас посмотрим!.. Конни! Позвоните сейчас же в полицию. Скажите им, что к нам в помещение ворвались люди, которые мешают мне работать с пациентами.

— Но ведь мы тоже нуждаемся в медицинской помощи! — раздался чей-то голос.

— И что из этого вытекает? Что я принадлежу вам? Что вы можете явиться сюда и вломиться в мой кабинет? Ни в коем случае! Я сам решаю, кого и когда мне принимать. А теперь убирайтесь — все. Вон!

Алан повернулся к ним спиной и возвратился в свой кабинет. Он бросился в кресло и взглянул на свои дрожащие руки. У него явно усилилось выделение адреналина. Его праведный гнев оказался действенным оружием при столкновении с толпой.

Сердце его наконец перестало колотиться в столь бешеном ритме, унялась дрожь в руках. Он поднялся и подошел к окошку.

Толпа распадалась. Поодиночке и парами, хромая, на костылях и в колясках — люди возвращались к своим автомобилям. Некоторые ругались и неодобрительно ворчали, но у большинства на лицах написано было выражение горечи — они тщетно пытались скрыть свое разочарование.

Алан отвернулся, чтобы не видеть этого. Эти люди не имели никакого права вторгаться в его приемную, а вот он имел право их выгнать. Это было средством самозащиты.

Но почему же тогда на душе у него было так гадко?

Люди не должны чувствовать себя потерянными. В их душах всегда должна теплиться хоть какая-то надежда.

А что случилось сегодня?

Перед его глазами стояли эти лица с выражением отчаяния. Они давили на него, постепенно подрывая систему его обороны, и в конце концов она окончательно рухнула. Распахнув двери своего кабинета, он вышел в холл. Он не мог вот так запросто выгнать их, именно сейчас, когда обладал силой, способной помочь этим людям.

«Я еще пожалею об этом», — подумал он в последний момент.

Он презирал глупцов. Но сам отважился сделать нечто очень глупое. Он решил выйти на парковочную площадку и сказать этим людям, чтобы они разошлись по домам, а затем позвонили в его регистратуру и сообщили, что они были здесь сегодня утром. И тогда в регистратуре их запишут на прием.

— Я способен на это, — сказал Алан сам себе.

Если бы каждый из этих людей поклялся ему, что сохранит в тайне факт исцеления, возможно, ему не пришлось бы так волноваться. У него было чувство, что он идет по канату. Удастся ли ему сохранить равновесие?