— Теперь все изменилось.

— Почему? — Филип начал стаскивать трусы и только тут заметил, что брат по-настоящему взбешен. — О! Ладно, ладно. Почему ты прямо не сказал?

— Мне нечего сказать.

Поскольку Грейс уже скрылась в доме, а Этан не мог представить ее прижавшейся носом к оконному стеклу, он стянул через голову рубашку.

— Я всегда балдел от ее голоса.

— Что?

— У нее такой потрясающий голос, — продолжал Филип, довольный представившейся возможностью побесить Этана. — Грудной, хрипловатый. Очень сексуальный.

Скрежеща зубами, Этан стащил сапоги. — Может, тебе не следовало так напряженно прислушиваться?

— А что я могу сделать? У меня отличный слух. И зрение тоже, — добавил Фил, оценивая расстояние между ними. — И сколько бы я ни смотрел, не могу найти в Грейс никаких недостатков. Больше всего остального мне нравятся ее губы. Полные, красивые, ненакрашенные и, готов поклясться, сладкие.

Этан сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и снял джинсы.

— Пытаешься раздразнить меня?

— Стараюсь изо всех сил.

Этан встал, прищурился:

— Как ты хочешь нырнуть? Вниз головой или вперед ногами?

Филип довольно усмехнулся:

— Хотел задать тебе тот же вопрос.

Они выждали секунду, затем бросились друг на друга, сцепились и под одобрительные крики Сета свалились в воду.

О, мой бог, думала Грейс, прижавшись носом к окну. Если ей и приходилось видеть более красивых, потрясающе красивых мужчин, то сейчас она не могла припомнить — где и когда.

Она хотела только взглянуть краешком глаза. Правда. Один быстрый невинный взгляд. Но потом Этан стянул рубашку и…

Ну, черт побери, она не святая, в конце концов. И не причинит никому никакого вреда, если просто посмотрит.

Этан не разочаровал ее. Теперь она знала, что его физическая красота не уступает красоте душевной. И если бы ей выпал шанс хоть на пять минут получить его в свое полное распоряжение, она умерла бы счастливой женщиной. Может ей еще повезет. Ведь он сам сказал, что неравнодушен к ней, не так ли?

И снова нахлынули воспоминания о том, как он целовал ее, как его руки метались по ее телу…

«Прекрати, — приказала она себе и отступила от окна. — Таким способом ты ничего не добьешься. Просто сойдешь с ума. Ты же прекрасно умеешь справляться с собой».

Но если б она не могла полностью сосредоточиться на цыплятах, кто осудил бы ее за это?

Когда в кухню вошел Филип, на плите жарились цыплята, на столе охлаждалась сваренная для салата картошка. Грейс подняла глаза. Куда девался грязный потный работяга? Перед ней снова был утонченный и обаятельный мужчина. Филип подмигнул ей:

— Пахнет как в раю.

— Я приготовила с запасом, чтобы осталось на завтра. Брось одежду в прачечной, я займусь ею через минуту.

— Не знаю, что бы мы делали без тебя.

Грейс закусила губу. Дай бог, чтобы и остальные думали так же.

— Этан еще купается?

— Нет. Они с Сетом возятся с лодкой. — Филип прошел к холодильнику и достал бутылку вина. — А где сегодня Обри?

— У родителей. Мама только что звонила. Она никак не хочет расставаться с Обри. Кажется, очень скоро я сдамся и разрешу ей оставить Обри на ночь. — Грейс взглянула на бокал белого вина, протянутый Филипом. — О, спасибо. — Она совершенно не разбиралась в винах, но сделала маленький глоточек, как от нее ожидалось, и удивленно подняла брови. — Это совсем не похоже на то, что подают в баре.

— Возможно. — На самом деле Фил считал «фирменное белое» Шайни чем-то очень близким к ослиной моче. — Как там дела?

— Прекрасно.

Грейс отставила бокал и снова занялась цыплятами. Интересно, упоминал ли Этан о том, что случилось в баре? Вряд ли, решила она, когда Филип не стал развивать эту тему, и расслабилась.

У него всегда наготове разные занимательные истории, думала Грейс, слушая непринужденную болтовню Фила. Она знала, что он умен, добился больших успехов в своей работе и прижился в большом городе, как утка в пруду, но он всегда вел себя с ней так, что она не чувствовала себя провинциальной дурочкой. Наоборот, рядом с ним она чувствовала себя гораздо более женственной и привлекательной.

И поэтому, когда вошел Этан, глаза Грейс искрились смехом, а губы изгибались в улыбке. Этан хмуро уставился на брата, непринужденно раскинувшегося на стуле с бокалом вина в руке.

— Фил, ты все это выдумал! — воскликнула Грейс.

— Клянусь, это правда. — Филип поднял руку, словно давая клятву в суде, и ухмыльнулся Этану. — Клиент хотел, чтобы главным в ролике был гусь, так что нам пришлось написать монолог для гуся: «Фирма „Джинсы Гусиного ручья“ — прекрасная одежда на каждый день» и дальше примерно в том же духе.

— Ничего глупее никогда не слышала.

— Эй, Ну-ка без критики. Посмотришь, как они будут распродаваться. Совсем забыл, мне надо кое-куда позвонить. — Филип лениво поднялся, неторопливо обошел стол, чтобы поцеловать Грейс и еще больше разозлить Этана, — Дорогая, спасибо за то, что кормишь нас. Без тебя мы умерли бы с голоду.

И с чувством выполненного долга Фил удалился, беспечно насвистывая.

— Этан, ты можешь себе представить, что человек зарабатывает на жизнь, придумывая монологи для гуся? — Изумленно качая головой, Грейс убрала миску с салатом в холодильник; — Все готово. Поедите, когда проголодаетесь. Ваша одежда в сушке, только не оставляй ее там, не то она будет слишком мятой. — Разговаривая, Грейс сновала по кухне, нанося последние штрихи, — Я бы подождала и сложила сама, но я немного отстаю от графика.

— Я отвезу тебя домой.

— Спасибо. В понедельник у меня уже будет машина, а до тех пор… — Грейс умолкла, в последний раз огляделась. Полный порядок, как и во всем доме. И все же по дороге к парадной двери она еще раз заглянула во все уголки.

— Как ты доберешься до бара?

— Меня отвезет Джулия. А Шайни сам привезет домой. — Она откашлялась. — Когда я рассказала ему о случившемся, он очень расстроился, не разозлился на меня, а действительно огорчился. Даже хотел содрать шкуру со Стива, но, учитывая обстоятельства… Между прочим, у них с Молли родился мальчик. Восемь с половиной фунтов. Они назвали его Джереми.

— Я слышал, — буркнул Этан.

Грейс глубоко вздохнула, подбадривая себя. Нелегко было говорить, но она чувствовала себя обязанной прояснить ситуацию.

— Этан, я кое-что должна сказать тебе. О том, что случилось. Я имею в виду, после…

— Сначала выслушай меня. — Он попытался сформулировать свое решение как можно аккуратнее. — Я не должен был злиться. Ты была напугана, а я орал на тебя, вместо того чтобы успокоить.

— Я понимала, что ты злишься не на меня Просто…

— Дай мне закончить. — Но он молчал, пока они не выехали на шоссе. — Я не должен был к тебе… Я обещал себе, что никогда так не поступлю.

— Я хотела этого.

Этан покачал головой, тщетно пытаясь унять нарастающее желание.

— Это не должно повториться. У меня есть на то причины, Грейс, веские причины. Ты о них не знаешь. А если бы знала, то не поняла бы…

— Я и не смогу понять, если ты не объяснишь, что это за причины.

Этан не собирался рассказывать ей, что сделал, вернее, что сделали с ним. И о своих страхах. Он боялся, что таившийся в нем дикий зверь вырвется из клетки, если не держать ее на надежном замке.

— Это касается только меня одного. — Он повернул голову, чтобы видеть ее лицо. То, что он собирался сказать, необходимо было говорить, глядя ей в глаза. — Я мог обидеть тебя и чуть не обидел. Это не должно случиться снова.

— Я не боюсь тебя. — Грейс протянула руку, чтобы погладить его щеку, но он схватил ее за запястье.

— Ты и не должна меня бояться. Ты слишком много для меня значишь. — Этан чуть сжал ее руку и отпустил — Всегда значила.

— Этан, я давно не ребенок, и ничего страшного не случится, если ты до меня дотронешься. Я хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

Полные, красивые, ненакрашенные губы, сказал Филип. И теперь Этан точно знал, каковы они на вкус, да поможет ему бог.