В этих условиях те, кого положения старой парадигмы повергали в серьезные сомнения, использовали «хитрый», но очень сильный ход: они оставили в стороне вопросы, которые непосредственно затрагивали базовые положения механистической парадигмы о природе сознания, и занялись исследованием непосредственно его свойств. Конечно, это не было результатом какого-либо предварительного «сговора заинтересованных лиц» и не носило характера единовременного акта. Но когда перед исследователем встает выбор: либо настаивать на своем мировоззрения, противоречащем официально принятой научной парадигме, и отражать целый шквал нападок, либо «помолчать в тряпочку» и продолжать исследования, -многие, естественно, выбирают (до поры до времени) именно второй путь.
И тут специфика реальности, исследуемой психологией, автоматически сыграла на руку противникам ньютоно-картезианской механистической (читай - материалистической) парадигмы, поскольку исследуемый объект - сознание - изначально попадал в категорию объектов, подверженных сильнейшему влиянию т.н. субъективного фактора (т.е. самого сознания). В этих условиях никакие оппоненты просто не могли требовать от эмпирических исследований полного исключения субъективных факторов из используемых методов и приемов. Таким образом, замена термина «душа» словом «психика» обеспечивала возможность спокойной работы даже ярым противникам материалистического подхода.
Постепенно те, на ком лежала «почетная обязанность» подтверждения официальной парадигмы, были фактически вытеснены за пределы психологии в новые научные направления: неврологию и нейрофизиологию…
Тут, наверняка, раздадутся возмущенные возгласы, недовольные подобной трактовкой: дескать, неврология и нейрофизиология никуда не делись от исследований сознания, т.е. остались в рамках психологии. И это будет справедливо, если понимать термин «психология» в самом широком смысле этого слова. Но если учесть громадную все увеличивающуюся пропасть между «узкой» практической психологией и неврологией с нейрофизиологией, то нельзя не признать выделения последних двух в практически самостоятельные научные дисциплины. Так в бюрократической системе, когда возникает необходимость в интересах дела удалить того или иного начальника, ему предоставляется какая-нибудь иная (не менее «почетная») должность на другом направлении…
Данный ход событий позволил психологам (здесь и далее о психологии речь идет именно в «узком» смысле) получить необходимую «передышку» и накопить такое количество эмпирического материала, который позволили им не только опровергнуть многие выводы ньютоно-картезианской парадигмы в области сознания, но и вспомнить о том, что изначально сам термин «психология» произошел от «психэ»-«душа»…
Прежде всего, эмпирические исследования показали, что те самые «измененные состояния сознания» вовсе не являются какими-то «аномалиями» или «болезнью», а наоборот, представляют из себя такие состояния человеческой психики, в которых она находится подавляющее количество времени. Поскольку с объяснением «обычного» сознания у ньютоно-картезианской парадигмы и то были проблемы, а уж с «измененными состояниями» и подавно, постольку упомянутый вывод ученых имеет кардинальное значение, хотя и кажется очевидным с точки зрения повседневной практики…
Действительно. Любой из нас может легко обнаружить, что наши мысли гораздо чаще заняты какими-либо проблемами (обдумыванием ситуации, анализом возможных вариантов развития событий, личными переживаниями и т.д. и т.п.) нежели непосредственным восприятием окружающей реальности. По сути, основную часть времени наше сознание находится в том или ином «состоянии легкого транса», даже если ничего не употреблять вовнутрь…
Эмпирические исследования также показали, что эти самые «измененные состояния сознания» непосредственно связаны с деятельностью той части психики, которая называется «подсознанием» (или «бессознательным»). А изучение подсознания стало все больше привлекать внимание психологов к древним и восточным духовным практикам, гипнозу, медитации, трансовым состояниям и т.п., - всему тому, что ранее связывалось с «мистикой». Первопроходцем здесь был еще К.Г.Юнг, который обнаружил явное сходство приемов и методов «мистических школ» с особенностями деятельности подсознания.
Таким образом, психология постепенно двинулась в том же направлении, куда устремилась физика. Все это происходило практически одновременно, только физика сделала решающий рывок чуть ранее, а психология наиболее интенсивно продвигается в сторону Востока лишь последние десятилетия. И именно в эти десятилетия становится практически очевидным абсолютное бессилие старой научной парадигмы.
«Эксперименты с гипнозом, сенсорной изоляцией и перегрузкой, сознательный контроль внутренних состояний, биообратная связь и акупунктура высветили многое в древних и восточных практиках и вместе с тем обнаружили больше концептуальных проблем, чем удовлетворительных решений» (там же).
К физике с психологией начали подтягиваться другие отрасли знания, что фактически придало утере позиций старой научной парадигмой характер полного обвала. Она оказывается полностью бесплодной в громадной области нашего бытия.
«Совершенно ясно, что старые научные модели не в состоянии представить удовлетворительные решения гуманитарных проблем, с которыми мы столкнулись в индивидуальном, социальном, интернациональном и глобальном масштабе. Многие выдающиеся ученые выражали растущее подозрение, что механистическое мировоззрение западной науки на самом деле существенно способствовало нынешнему кризису, если вообще не породило его» (там же).
«Объяснительная слабость старой парадигмы еще более очевидна в отношении таких важных социокультурных явлений как шаманизм, религия, мистицизм, ритуалы перехода, древние мистерии и церемонии целительства в различных доиндустриальных культурах. В нынешней тенденции низвести мистические переживания и духовную жизнь до культурно приемлемых квазипсихотических состояний, до примитивного суеверия или неразрешенных детских конфликтов и зависимостей, ясно видно серьезное непонимание их истинной природы» (там же).
«Растет интерес к развитию сознания как к возможности избежать глобальный крах. Это проявляется во все большей популярности медитации, других древних и восточных духовных практик, эмпирической психотерапии. а также клинических и лабораторных исследовании сознания. В этих занятиях по-новому освещается тот факт, что традиционные парадигмы не в состоянии учесть и воспринять огромное число серьезных наблюдений из различных областей и источников, которые ставят под сомнение старые взгляды. В совокупности эти данные чрезвычайно важны, они указывают на настоятельную необходимость основательно пересмотреть наши фундаментальные понятия о природе человека и природе реальности» (там же).
Свою лепту в кризис старой парадигмы внесли и те исследования, которые легли ныне в основу такого направления как синергетика. Эти исследования, относящиеся к совершенно разнообразным аспектам нашего бытия, выявили множество феноменов, с одной стороны, явно подчиняющихся определенным закономерностям, а с другой - закономерностям, не являющимся законами детерминизма, который вытекает из ньютоно-картезианской парадигмы. Результатом данных исследований явилось формирование целых научных направлений, описывающих поведение этих феноменов. В их числе можно назвать теорию диссипативных структур, теорию переходных процессов, теорию самоорганизующихся систем, теорию алгоритмов, теорию клеточных автоматов, интуиционистскую математику, теорию категорий, теорию бифуркаций или теорию катастроф и т.д. и т.п.
«Совокупность знаний о хаосе и порядке, переходных процессах, фракталах и нелинейности, которые называют синергетикой, понимают и как теорию, и как учение, и как науку, и как мировоззрение, исходящие из самых различных образов, фактов, представлений о хаосе, порядке, когерентности, переходных и кооперативных процессах в природе, обществе, духовном мире» (В.Аршинов, В.Войцехович, «Синергетическое знание: между сетью и принципами»)
