Никто не ответил, и в течение нескольких минут было так тихо, что Эдмунд слышал сопение и хриплое дыхание барсука.

– Кого ты имеешь в виду? – спросил наконец Каспиан.

– Я имею в виду силу, которая, если истории говорят правду, настолько больше Аслана, что держала Нарнию в чарах многие годы.

– Белая Колдунья! – закричали одновременно три голоса, и по шуму Питер догадался, что трое вскочили на ноги.

– Да, – произнес Никабрик медленно и внятно, – я имею в виду Колдунью. Сядьте. И не пугайтесь этого имени, как малые дети. Мы хотим силу, и такую силу, которая была бы на нашей стороне. Разве истории не говорят, что Колдунья нанесла поражение Аслану и связала его, и убила на этом самом Камне, который стоит здесь?

– Они также рассказывают, что он снова вернулся к жизни, – сердито сказал барсук.

– Да, так рассказывают, – ответил Никабрик, – но заметь, как мало мы знаем о том, что он делал потом. Он просто исчез из истории. Как это объяснить, если он на самом деле вернулся к жизни? Похоже, что это не так, и что истории молчат о нем, потому что сказать больше нечего.

– Он поставил на царство королей и королев, – возразил Каспиан.

– Король, выигравший великую битву, обычно сам ставит себя на царство, без помощи дрессированных львов, – заметил Никабрик. В ответ послышалось свирепое рычание, похоже, это был Боровик.

– И кроме того, – продолжал Никабрик, – что произошло с королями и их царством? Они тоже исчезли. Другое дело Колдунья. Говорят, она правила сотни лет: сотни лет зимы. Вот это сила, если хотите знать. Это что-то практическое.

– Но, небо и земля! – воскликнул король. – Разве не знаем мы, что она самый страшный враг? Разве не была она тираном в сто раз худшим, чем Мираз?

– Возможно, – холодно отозвался Никабрик, – возможно, она была врагом вам, людям, если бы кто-нибудь из вас жил в те дни. Возможно, она была врагом зверям. Она, осмелюсь сказать, уничтожала бобров, и теперь их не осталось в Нарнии. Но она всегда была справедлива к нам, гномам. Я гном и стою за собственный народ. Мы не боимся Колдуньи.

– Но вы присоединились к нам, – сказал Боровик.

– Да, и многое сделано моими людьми, если уж на то пошло, – прорычал Никабрик. – Кого посылают в самые опасные места? Гномов. Кому давали меньше всех, когда провизии не хватало? Гномам. Кто?..

– Ложь. Все ложь, – прервал его барсук.

– Если вы не можете помочь моему народу, – голос Никабрика поднялся до крика, – я пойду к тому, кто может!

– Это же открытая измена, гном, – воскликнул король.

– Вложи свой меч назад в ножны, Каспиан, – сказал Никабрик. – Убийство на совете? Так-то ты поступаешь? Не делай глупостей. Ты думаешь, я боюсь тебя? Здесь трое на твоей стороне и трое на моей.

– Тогда вперед, – прорычал Боровик, но его прервал доктор Корнелиус:

– Стоп, стоп, вы слишком торопитесь. Колдунья мертва. Об этом говорится во всех преданиях. Как же Никабрик хочет ее вызвать?

Тогда стальной и ужасный голос, который они уже слышали, произнес: «Она мертва?»

Потом вступил пронзительный хныкающий голос: «Будь благословенно твое сердце; твое дорогое маленькое величество не должно беспокоиться о том, что Белая Госпожа – как мы называем ее – мертва. Почтеннейший господин доктор просто шутит с бедной старой женщиной вроде меня. Сладчайший господин доктор, ученейший господин доктор, кто же это слышал, чтобы Колдуньи действительно умирали? Их всегда можно вернуть назад».

– Позови ее, – раздался стальной голос, – мы готовы. Нарисуй круг. Приготовь голубое пламя.

Барсук заворчал сильнее, Корнелиус вскрикнул, но над всем этим, как гром, раздался голос короля Каспиана.

– Так вот каков твой план, Никабрик! Черная магия и вызов отвратительного привидения! Я вижу, кто твои друзья – ведьма и оборотень!

И тут все смешалось. Послышалось звериное рычание, звон стали. Мальчики и Трам устремились внутрь. Питер краем глаза заметил ужасное, серое, вытянутое в длину создание, наполовину человека, наполовину волка, набросившееся на мальчика примерно его возраста. Эдмунд увидел барсука и гнома, которые катались по полу, как дерущиеся кошки. Трам очутился лицом к лицу с ведьмой. Ее нос и подбородок торчали наподобие щипцов для орехов, грязные серые волосы развевались. Она схватила доктора Корнелиуса за горло. Трам взмахнул мечом и ее голова покатилась по полу. Тут светильник был сбит и несколько секунд работали мечи, зубы, когти, кулаки и башмаки. Затем наступило молчание.

– С тобой все в порядке, Эд?

– Я… я думаю, да, – отозвался Эдмунд. – Я поймал этого отвратительного Никабрика, но он еще жив.

– Гири и гирлянды! – раздался сердитый голос. – Это на мне ты сидишь. Слезь. Ты как молодой слон.

– Извини, Д.М.Д., так лучше?

– Ой! Нет! – замычал Трам. – Ты сунул ботинок мне в рот. Убери сейчас же.

– А где король Каспиан? – спросил Питер.

– Я здесь, – произнес слабый голос. – Что-то укусило меня.

Все услышали шум зажигающейся спички. Это был Эдмунд. Слабое пламя осветило его лицо, бледное и грязное. Он двинулся ощупью, нашел свечу (они не могли зажечь лампу, потому что масло вытекло), поставил ее на стол и зажег. Когда пламя разгорелось, все вскочили на ноги. Шесть пар глаз мигали в свете свечи.

– Похоже, что врагов не осталось, – сказал Питер. – Это ведьма, она мертва. (Он быстро отвел глаза). Это Никабрик, тоже мертвый. А это, я думаю, оборотень. Я не видел их давным-давно. Волчья голова и человеческое тело. Это значит, что он стал превращаться из человека в волка, в тот момент, когда его убили. А ты, я думаю, король Каспиан?

– Да, – ответил мальчик, – но я не понимаю кто ты.

– Это Верховный Король Питер, – сказал Трам.

– Я приветствую ваше величество, – воскликнул Каспиан.

– Также и твое величество, – отозвался Питер, – ты знаешь, я пришел не для того, чтобы забрать твой трон, но чтобы посадить тебя на него.

– Ваше величество, – раздался голос у локтя Питера. Он повернулся и обнаружил, что стоит лицом к лицу с барсуком. Питер наклонился, обнял зверя и поцеловал его в покрытую шерстью голову: это не были девчоночьи штучки, ведь он был Верховным Королем.

– Лучший из барсуков, – произнес он, – ты ни разу не усомнился.

– Это не моя заслуга, ваше величество, – сказал Боровик, – я зверь, а мы не меняемся. Я барсук, что еще больше, и мы крепко держимся за старое.

– Я сожалею о Никабрике, – заметил Каспиан, – хотя он возненавидел меня с первого взгляда. Он озлобился от долгих страданий и преследований. Если бы мы победили быстро, в мирные дни он был бы хорошим гномом. Я не знаю, кто из нас убил его. И я рад этому.

– Ты истекаешь кровью, – ужаснулся Питер.

– Да, меня укусили. Это тот – тот, что вроде волка. Промывание и перевязка раны заняли много времени, и когда все было сделано, Трам сказал: «Ну вот. Хорошо бы теперь слегка позавтракать».

– Но не здесь, – ответил Питер.

– Нет, – Каспиан содрогнулся, – пусть кто-нибудь заберет тела.

– Этот сброд можно кинуть в яму, – скомандовал Питер, – а гнома надо отдать его народу, чтобы они похоронили его по своему обычаю.

Наконец они позавтракали в другой темной комнате Асланова кургана. Это был не тот завтрак, какого им хотелось бы, ибо Каспиан и Корнелиус мечтали о жареной оленине, Питер и Эдмунд-о яйцах всмятку и горячем кофе, а было у них только немного холодной медвежатины (из карманов мальчиков), кусок твердого сыра, луковица и кувшин с водой. Но после всего, что произошло, эта еда показалась им лакомством.