Но мера всему – человек. И все он измеряет по себе: время меряет вздохами и кольцами горящей свечи, вес – монетами и бычьими тушами, длину – локтями и шагами, полетом стрел и соколов; одна мера – тело его, другую он создал как свечу, монетку или стрелу, а третью, живую меру, такую, как сокол и бык, приручил, заставив себе служить. Впрочем, всякой мере свой черед. Вот – земля; она обширна, и, чтобы измерить ее, нужен не человек, а люди. Народ, племя, клан, Очаг… Ибо земля измеряется угодьями и полями, городами и дорогами, числом кораблей и гаваней, количеством хижин, домов и дворцов, повозок и колесниц, шахт и мастерских – и когда всего этого слишком много, земля становится тесной.

Шестеро божественных Кино Раа в предвечной мудрости своей основали шесть великих Очагов: четыре – на северном материке и два – на южном. Самым дальним из них стал Сеннам в степях Нижней Эйпонны, край скотоводов и искусных воинов; в их степи с берегов Ринкаса, из центра мира, сокол летит без малого месяц. В Верхней Эйпонне, у пресного моря Тайон, расположился Тайонел, Земля Лесов и Вод, богатая шкурами, древесиной и металлом, а в степи, у подножий Западных гор, раскинулась Мейтасса – ее племена пасут быков и мчатся на их косматых спинах в сражение, ибо привыкли они жить грабежом и разбоем. Трем другим Великим Очагам достались земли на берегах Ринкаса: пять одиссарских племен обитали в Серанне, на Цветущем Полуострове; держава надменных атлийцев воздвиглась на западном побережье; а Арсолан, Страна Солнца, занял частицу южного – небольшую часть, тогда как прочие земли его лежали в горах и долинах, граничивших с Океаном Заката. Кроме этих шести Уделов были еще страна майя и Кейтабские Острова; прочие же земли населяли дикари. На севере, у самых льдов, обосновались плосколицые туванну, мирные и робкие, как полевые мыши; а за ними, в Мглистых Лесах, в Стране Озер, в Краю Тотемов и на Острове Туманных Скал, обитали кланы краснокожих, и люди те не отличались ни робостью, ни миролюбием, ибо числили в своих прародителях филина и волка, рысь и медведя, орла и коршуна. Иные же дикари жили на океанских берегах, у самых Бескрайних Вод или у Океана Заката, либо на жарком гористом Перешейке, между Юкатой, страной майя, и Арсоланом, либо в зеленом лабиринте Р'Рарды. Последние считались самыми дикими, так как одни из рардинских племен были незнакомы с огнем, другие пожирали убитых врагов, а третьи ели коренья и насекомых, и от скудной пищи вырастали только до четырех локтей.

Но даже эти карлики множились в числе, хоть и не так быстро, как народы Великих Очагов и предприимчивые кейтабцы. Границы стран год от года отодвигались, вчерашние варвары перенимали искусства и ремесла, рыбачьи деревушки превращались в порты и города; Уделы спорили за них, и каждый старался взять власть над племенами недавних дикарей и над еще не поделенными землями. Каждый Великий Очаг желал захватить торговые дороги на суше и на море, укрепиться сильным войском и секретным знанием, воздвигнуть крепости с высокими стенами, спустить на воду боевые корабли, облечь своих воинов в прочный доспех и дать им в руки не палицу и не копье с кремневым острием, а стальной меч и бронзовую секиру.

Вдруг оказалось, что Эйпонна не так уж велика, что благодатных земель в ней немного, зато в изобилии бесплодных гор, мертвящего льда, смрадных болот да тропических лесов, где не посеешь маис, не выстроишь город, не проложишь дорогу – разве могилу сумеешь откопать. Но и в нее не ляжешь, ибо сожрут тело погибшего огненные муравьи, грифы-падальщики или чудовищный северный медведь, огромный, как бык. И еще оказалось, что многого нет в Эйпонне: нет злаков кроме маиса и проса, нет плодов кроме сладких ананасных шишек, нет верховых и вьючных животных кроме медлительных быков и хрупких лам. О том, что есть и чего нет, доподлинно знали кейтабцы, морской народ, ибо плавали они в Ринкасе и вдоль восточного побережья Эйпонны – где грабили, где торговали, а где строили города и порты, захватывая землю для новых поселений. Были они многочисленным народом и первыми ощутили стеснение на своих островах; и хоть заняло морское племя весь южный берег Ринкаса, основав две державы, Ренигу и Сиркул, земель ему не хватало. А раз нет земель, то нет и пищи, нет места для домов, нет пастбищ для скота, нет лесов с розовым дубом и железным деревом, из коих строились кейтабцами корабли. А без корабля нет и кейтабца – так как народ сей привык находиться в постоянном движении, ища пропитания и богатства в самых далеких уголках Эйпонны.

Только ли в ней? Ведь мир, как известно, шарообразен… Это не было тайной, хранимой жрецами; о сферичности мира сообщалось в Чилам Баль, в Святых Книгах, написанных самими богами. И там же, пусть смутно и неясно, говорилось о Землях Восхода, о Риканне, лежавшей за Бескрайними Водами, о другой половине мира – быть может, столь же полной сокровищ, как Страна Заката. Но чтобы добраться к ней, островитяне нуждались в защите и покровительстве богов, а значит, им предстояло вступить в союз с Великими Уделами. Ибо в Уделах правили светлорожденные потомки Кино Раа, и среди них искали мореходы себе вождей – таких, чьи сердца тверды, чей разум ясен, чьи голоса слышны богам.

Великий Восточный Поход начался в месяце Плодов, на исходе сезона Цветения, в год 1532-й от Пришествия Оримби Мооль. Пять больших драммаров вышли в Бескрайние Воды; пять кораблей под парусами цветов Сеннама-Странника, Светлого Арсолана и Одисса, бога мудрости и удачи. И плыли на тех кораблях семь сотен воинов и мореходов, а вели их наследник Дома Одисса, юная дочь владыки Арсолана и умудренный жизнью тидам из Ро'Кавары, что на Кайбе, большем из кейтабских островов. И потому, когда флот достиг восточных материков, их побережья разделили три страны. Кейтабцы взяли себе обширные равнины Жаркой Риканны, названные Лизиром, лежавшие к югу от Длинного моря и простиравшиеся на восток до великой реки Нилум и земель Нефати; Лизир был населен чернокожими дикими племенами, а в Нефати, где умели строить из камня, глины и тростника, у людей кожа отливала красной медью. Земли Лизира отличались плодородием, и множество чудных зверей обитало в них; отсюда в Кейтаб везли зерно и хмельные напитки, шкуры, кость и даже золото из гор и пустынь, что находились еще дальше Нефати, за узким морем с водами красного цвета.

Обширный материк, лежавший к северу от Длинного моря, был назван Ближней Риканной. Его населяли странные племена бледнокожих, люди со светлыми или огненными волосами, у коих шерсть росла даже на лицах, чем мужи их весьма гордились, называя эйпоннцев голышами и заморскими слизнями. На юге материк вдавался в морские воды тремя полуостровами, и самый западный из них, гористая Ибера, стал арсоланским владением, отчасти независимым, ибо правила им Чолла Чантар, Дочь Солнца и сагамора Арсолана. Земли ее были богаты серебром и иными металлами, на внутренних плоскогорьях полуострова росли невиданные в Эйпонне плоды и злаки и паслись табуны лошадей, чудесных потомков стремительного ветра, с которыми не могли сравниться ни ламы, ни лоси, ни быки Сеннама или Мейтассы. Люди же в Ибере обитали воинственные; селились они в домах, выстроенных из сосновых бревен, и сражались медным оружием – в отличие от племен фарантов, гермиумов, скатаров, зилов и всех прочих, бродивших в Ближней Риканне от теплого моря на юге до холодных морей Чини и Чати на севере. За водами Чати лежала Земля Дракона, самая северная оконечность материка, и жили там норелги – еще более дикие и кровожадные, чем иберы. К востоку континент простирался в неведомую даль, на сотни полетов сокола – и где-то там, на краю мира, у берегов Дальней Риканны грохотал океанский прибой. А к северо-западу от Иберы и к югу от земель норелгов лежал в океане остров Бритайя, и сделался тот остров частью Удела Одисса. И правил им Великий Сахем, отказавшийся наследовать весь Одиссар по смерти отца своего, чака Джеданны; однако был он увенчан белыми перьями и считался третьим властителем в государстве после чака Джиллора и его сына Даркады.