В сознании Колпакова возникла ассоциативная цепочка, и он вдруг понял, почему бородатый травматолог вызывал у него неприязнь — он напоминал Гришку! Не столько внешне, хотя Габаев тоже коренаст и могуч, сколько явно выраженным комплексом сверхполноценности и глубокой убежденности в своем праве ломать, гнуть, размазывать, сворачивать в бараний рог любого, менее сильного человека, попавшегося на жизненном пути.

— Что вы здесь обсуждаете? — Зимин уже переоделся в джинсы и клетчатую рубаху, щегольски повязал легкий шейный платок. — Через пять минут начало!

— Ничего, можно и в спортивном на вопросы отвечать. — Окладов остался в кимоно, скула у него подернулась синевой. — Генка, газетчики тебя разыскивают. Что ты такого сотворил вчера в парке?

— Кстати, пока не забыл…

Колпаков стал напротив Окладова.

— Давай ножом снизу!

Николай обозначил удар, Колпаков показал защиту.

— Так вот, боевое исполнение этого приема приводит не к открытому перелому предплечья, а к разрыву сумки локтевого сустава и трещине лучевой кости. Впрочем, возможно, результат зависит от степени поворота запястья и места подхвата коленом…

— Спасибо, просветил, — усмехнулся Габаев. — Какая разница — в лоб или по лбу? Это только тебе интересно. Запиши в свою тетрадочку, непременно запиши…

Болван! Что с него взять? И еще посмеивается…

— Уже записал, Гриша. У меня много всякого записано. Настанет время — почитать попросишь.

Геннадий Колпаков составлял уникальное пособие по рукопашному бою и искренне верил, что через несколько лет оно нарасхват пойдет с книжных прилавков.

— Вам что, нужно особое приглашение?

Колодин был явно чем-то раздражен, впрочем, в следующую минуту стало ясно, чем именно.

— Что это за представление устроил? — резко обратился он к Габаеву. — Еще бы вытолкнул его на спарринг и разделал в котлету!

— Надо бы… — лениво ответил Гришка.

— Надо бы тебя не подпускать к карате! Основное правило: силу и умение нельзя применять для забавы, тем более к слабому! Забыл? А еще хотел стать зампредом федерации!

«Ай да Гришка! — подумал Колпаков. — Оказывается, тайно плетет интриги, чтобы занять административный пост! Не ожидал…»

— Мне сейчас Стукалов такую головомойку устроил за твои художества, что можешь распрощаться со своими надеждами!

На лице Гришки отразилась растерянность, он даже не обратил внимания на удивление товарищей, впервые услышавших о его тайной инициативе.

— Не сдержался, Сергей Павлович, — просительно стал оправдываться он. — Эта мерзость кричит под руку, помешала мне, чуть кисть не выбил, от боли глаза на лоб полезли, вот и решил проучить. Да и не я его на сцену вытаскивал — возмущенные зрители…

— Пустые разговоры. — Колодин махнул рукой. — Мнение о себе ты сформировал скверное. Чего теперь объяснять… — И, предупреждая возражение, обрубил:

— Ладно! Быстро наверх, нас ждут!

Пресс-конференция, или, точнее, как значилось в программе, час вопросов и ответов, проходила в холле второго этажа. Глубокие мягкие кресла составили в круг, с одной стороны сидели журналисты и представители спортивной общественности, с другой — четверка бойцов и Колодин. Стукалов с Серебренниковым расположились чуть в стороне, у полированного журнального столика.

Корреспонденты начали с традиционных вопросов: не испытывают ли спортсмены боли при разбивании голыми руками твердых предметов, часто ли случаются травмы.

Отвечал первым Колпаков, он говорил оптимистично и для убедительности демонстрировал собственные руки, зная, что на расстоянии следы давних переломов незаметны.

Корреспондент молодежной газеты поинтересовался, сколько времени требуется, чтобы овладеть карате.

— На Востоке считалось, что не хватит всей жизни, но за пятнадцать-двадцать лет обучающийся приобретет необходимые знания и навыки.

— Что же, вы собираетесь готовить спортсменов двадцать лет? — недовольно спросил Стукалов. — Может, еще предложите специальные монастыри построить?

Добрушин и Литинский рассмеялись, улыбнулись корреспонденты, настороженно повернулся к Колпакову Колодин.

— В наших условиях для подготовки перворазрядника понадобится три-четыре года, как и для любого вида спортивного единоборства.

— А насколько вообще подходит для наших условий этот спорт? — продолжал Стукалов. — И можно ли назвать его спортом? Скорее какие-то цирковые номера, эффекты для публики… Чему они учат?

— Разбивание предметов — шивари — только один из разделов карате, да и то не главный…

Вопрос председателя городского спорткомитета выходил за рамки частного, и, в принципе, отвечать следовало Колодину, но тот молчал.

— А демонстрация такого рода показывает возможности человеческого организма, побуждает зрителей к физическому совершенствованию…

Колпаков поймал восторженный взгляд Окладова, согласно кивающего каждому слову. Николай, пожалуй, был самым большим энтузиастом карате, свято верил в его полезность и даже готовил письмо в Министерство просвещения с обоснованием необходимости обязательного введения его в программу физ-подготовки школьников.

— Видели, к чему побуждает. — Стукалов, не скрывая раздражения, дернул подбородком в сторону Габаева. — Какую-то корриду устроили! Случайность? Или наоборот — закономерность? Каково зрелище — такова и публика?

Колпаков не стал возражать и повернулся к Колодину, давая понять, что наступила его очередь.

— Как мнение присутствующих? — спросил Стукалов. — Может, я слишком субъективен?

— Наверное, так, Игорь Петрович, — улыбнулся верткий черноглазый Таиров. — Интересный вид, необычный, перспективный…

— Особенно перспективна вседозволенность, — вмешался Литинский. — Хочешь — бей в спину, хочешь — ногой в живот. На соревнованиях попробуй соблюди бесконтактность! Раз — и в больницу!

— Положим, у вас такое тоже случается. Разве нокаут — не тяжелое сотрясение мозга? Кстати, запланированное заранее…

Литинский оставил реплику Колодина без внимания, вместо него в разговор вступил Серебренников.

— Я служил в морской пехоте, и то, что сейчас увидел, не спорт, а рукопашный бой. Нужно ли обучать ему молодых парней?

Колодин встал.

— Игорь Петрович, мне кажется, обсуждение показательного вечера приняло странное направление…

Он обращался к Стукалову, но обводил взглядом всех собравшихся.

— Карате — официально признанный новый вид спорта, создана Всесоюзная федерация, у нас в городе образован соответствующий орган. Целесообразно ли ставить под сомнение эти факты? Да и что мы, собственно, обсуждаем?

— Гм… Действительно, Сергей Павлович прав, от фактов не уйдешь. Но опасения спортивной общественности следует учесть. Чтобы… — Стукалов очертил рукой остроконечное облачко. — Чтобы не потерять контроль над джинном, которого мы выпускаем из бутылки.

Беседа закончилась мирно, и через полчаса четверка бойцов шла по широким аллеям Зеленого парка.

— …Я-то при чем? Стерпеть должен был? Да попадись они мне — по стенкам размажу! Это Стукалов развел слюнтяйство! — возбужденно гудел Габаев, но его не поддерживали.

— А я вас поджидаю!

Во вскочившем со скамейки человеке Колпаков узнал бородатого травматолога.

— Догнал-таки их, подлецов. — Он как будто продолжал давний, понятный всем разговор. — Людей, жалко, много было, но перья все же пощипал, поучил, одному, кажется, ухо оторвал…

— Молодец! — громко захохотал Гришка, хлопая бородатого по плечу.

Тот стойко выдержал тяжелый удар. Довольно улыбнулся.

— Я сам хирург, вот товарищ меня знает. — Он, как на старого друга, указал на Колпакова, и тому стало неприятно. — Кулаков моя фамилия, Вова…

Габаев пожал руку новому знакомому.

«Если отпустит бороду, будут как братья», — подумал Колпаков.

— Возьмете к себе в секцию? Я штангой занимался, боксом…

Кулаков влюбленно смотрел на Гришку, чувствовалось, что симпатия у них взаимная.

— Конечно, возьму! — Габаев снова оглушительно хлопнул по каменному плечу. — Завтра к двум приходи в ДФК.