Автор предупреждает, что все события романа вымышлены, а всякое сходство его героев с реально существовавшими или существующими лицами является случайным.

Поль Кенни

Около трех часов утра погасли последние огни в номерах отеля «Риц». Лишь в холле и в коридорах осталось слабое освещение, достаточное, чтобы указать дорогу возможному позднему гостю.

Кроме ночного дежурного и коридорного, весь персонал гостиницы лег спать. Во всяком случае, так должно быть в столь поздний час.

Неожиданно дверь одной из служебных комнат бесшумно открылась и метрдотель Халид Рашир, такой же безупречный в своем черном фраке, как если бы он собирался на работу, углубился в коридор размеренным и неслышным шагом.

Не воспользовавшись лифтом, он спустился по лестнице на второй этаж, пересек пустую гостиную и, внимательно осмотревшись, вошел в один из отдельных кабинетов. Оказавшись в темной комнате, Халид Рашир вынул из кармана фонарик, зажег его и прикрепил к лацкану фрака.

Света фонарика было достаточно для той небольшой работы, которая ему предстояла. Овальный стол, окруженный шестью уютными креслами, занимал центр комнаты. Огромное зеркало в золоченой раме отражало этот ансамбль и роскошную люстру богемского хрусталя, висевшую над ним. Тяжелые шторы, спускаясь до полу, закрывали окна; у дальней стены стоял широкий диван, заваленный подушками. Резкий и стойкий запах царил в спертом воздухе этого места удовольствий.

Халид Рашир поднял за спинку одно из маленьких кресел и поставил его на стол. Затем гибким движением поднялся на него и встал на сиденье кресла, стараясь не задеть головой подвески люстры.

Несколько секунд он стоял неподвижно, затем, вытянув руки, стал осторожно вынимать мини-магнитофон, который был установлен в центре роскошного осветительного прибора. Его гибкие пальцы легко раскрыли застежки пластмассовой коробочки. Ловкими движениями он вынул записывающее устройство из сплетения хрустальных ветвей, листьев и розеток и сунул его в карман.

Халид встал на полированную поверхность стола и опустил кресло на ковер. Определив взглядом местонахождение двери, он выключил фонарик и направился к выходу. Именно в этот момент вспыхнул и уперся в него лучик света и приглушенный голос произнес:

— Подождите секунду. Поднимите руки и не двигайтесь.

Смертельный холод пронзил Халида, заледенил его затылок. Непобедимый рефлекс заставил его повернуться к источнику света, ослепившему его.

— А, это вы? — произнес голос с оттенком мрачного удовлетворения. — Отлично, теперь повернитесь.

Человек, должно быть, все время прятался за плотными драпировками. Стоя перед окном, он держал в одной руке фонарь, а в другой пистолет.

Халид подчинился. Глаза его уже привыкли к полутьме, и в зеркале он смог рассмотреть, что его противник одет в форму офицера иракской армии.

Он заранее знал, чем закончится эта встреча. Один из них не выйдет живым из этой комнаты.

С трудом метрдотель выговорил:

— Не убивайте меня. Моя смерть причинит вам массу неприятностей. Если вам нужен магнитофон, забирайте его.

Мужчина подошел к столу, положил на него включенный фонарь и тихо сказал:

— Разумеется, я его возьму. Но я совершенно не намерен вас убивать. Зачем вызывать скандал?

Халид знал, что его собеседник лжет. Офицер, может быть, и не собирался убивать его сразу, но все равно Халид был обречен, потому что он их видел, всех пятерых, и догадывался, зачем они собрались в этом отдельном кабинете. Как только он выйдет из «Рица», его убьют на первом же углу.

Иракский офицер вплотную приблизился к метрдотелю. Он взмахнул рукой, желая оглушить его рукояткой пистолета, но Халид не отрывал взгляда от зеркала и сумел вовремя уклониться от удара. Мертвой хваткой он обеими руками вцепился в запястье офицера и повалил его на ковер. Падая, тот выронил свой пистолет, который Халид ударом ноги загнал в угол комнаты. Между ними завязалась беспощадная борьба. Офицер был хорошо натренирован, но Халид великолепно владел всеми стилями рукопашного боя. Одинаково стараясь не шуметь, они обменивались жестокими ударами. Несколько оглушенный ударом в сонную артерию, Халид изо всех сил ударил коленом в низ живота противника. Тот, на мгновение парализованный резкой болью, расслаблявшей все мускулы, застонал. Метрдотель обрушил ребро ладони на адамово яблоко офицера. Затем, нагнувшись, он сжал горло, с безумным упорством вдавливая пальцы в гортань. Халид разжал руки, лишь когда противник совершенно обмяк. Залитый потом, он встал, запыхавшись. Горькое удовлетворение, которое доставила ему победа, мгновенно испарилось. Этот труп, который невозможно убрать, рано утром вызовет панику в отеле.

Халид вытер влажные руки платком, обмотал им пальцы, чтобы выключить фонарь, оставшийся на столе. Не заботясь ни о пистолете, ни о теле, лежащем на полу, он вышел, тщательно закрыл дверь и вытер ручку.

Он поспешно отряхнулся, поправил одежду, узел галстука, потом, прислушавшись, вернулся по возможности спокойным шагом на верхние этажи, не встретив ни единой живой души.

Войдя в свою комнату, он, не включая света, распахнул окно и вдохнул свежий ночной воздух. Под небом, усыпанным крупными звездами, Тигр лениво нес свои воды в нескольких десятках метров от «Рица», а вдали виднелись руины древней Ниневии. Халид с облегчением снял фрак. У него быстро созрел план, и его надо было выполнить во что бы то ни стало прежде, чем в кабинете обнаружат убитого офицера.

Метрдотель осмотрел магнитофон, чтобы убедиться, что он не пострадал. Внешне, во всяком случае, все было в порядке. Собираясь включить его, Халид выдвинул ящик ночного столика и взял оттуда шнур с наушниками и только тогда заметил, что фонарика, взятого из ящика полчаса назад, у него больше нет.

Он, должно быть, отцепился от лацкана во время схватки и теперь лежал, вне всякого сомнения, недалеко от тела иракского офицера.

Ошеломленный этим открытием, метрдотель поднялся. Он решил вернуть фонарик: на нем достаточно отпечатков, чтобы Халида повесили высоко и сразу. Снедаемый тревогой и проклиная свою забывчивость, он надел легкий шелковый халат и обмотал шею платком. Выйдя в коридор, он вновь углубился в лабиринты отеля. На лестничной площадке он услышал разговор коридорного с ночным дежурным и замер. И все же ему удалось добраться до гостиной на втором этаже. Как тень, он проник в отдельный кабинет и вздрогнул, оказавшись вблизи трупа. В полной темноте он сделал крюк, чтобы взять со стола оставленный фонарь, и включил его.

Луч света прошел по искаженному лицу мертвеца, обежал пол под столом и креслами и остановился на предмете, похожем на никелевую зажигалку. Халид жадно схватил его, затем выключил фонарь офицера и быстро вытер его полой халата, прежде чем положить возле тела. Он бросил последний взгляд на паркет, чтобы убедиться, что не потерял ничего другого.

Возвращение прошло спокойно. Вернувшись к себе, он рухнул на кровать и вытер лоб платком.

Теперь, немного успокоившись, он понимал, насколько легко отделался. Не только избавился от этого офицера, но и не был замечен во время своих ночных походов.

Ужин, на который собрались пятеро офицеров королевской армии, вероятно, имел особое значение, если один из них взял на себя труд проверить, не спрятаны ли в комнате микрофоны. Заметив магнитофон, он не тронул его, предпочитая взять его владельца с поличным.

Человек, спрятавшийся за шторой, действовал и говорил бы иначе, если бы встреча не была тайной. Он мог предупредить полицию, пока оставался на страже в кабинете, или же поставить на ноги весь отель во время схватки. Оставив свои размышления, Халид занялся магнитофоном. Он посмотрел на индикатор длины, перемотал назад. Аппарат остановился в тот момент, когда выключили люстру, то есть примерно через двадцать минут после ухода офицеров. Халид высчитал, что запись длится не менее полутора часов. Слишком долго. До рассвета он должен был закончить еще много дел и поэтому не мог прослушать разговор военных с начала до конца. Но нескольких фрагментов будет достаточно, чтобы выяснить, какова была цель этой встречи.