В отличие от прочего, для приготовления вирусных вакцин требуется очень большое количество клеток — клеточной массы.
Первичная ККЛ (ПКК), полученная из фетальной ткани человека, не могла удовлетворить потребности производства полиовакцины. Поэтому поиски соответствующего клеточного субстрата продолжались. Такими же чувствительными к ЦПД вирусов полиомиелита оказались клетки почек макак резус, позже — зелёных мартышек. Сейчас здесь появились свои проблемы, но, тем не менее, более 40 лет полиовакцина готовится на ПКК зеленых мартышек.
Выбор приемлемости клеточного субстрата для изготовления противовирусных препаратов основывается, кроме того, на концепции о том, что в производстве вакцин должны использоваться клетки от клинически здоровых обезьян. Здесь также возникли трудности. Разработки привели к созданию диплоидных культур клеток человека (ДКЧ), воспроизведённых из одной клетки — клона клеток здорового донора. ДКЧ обладают способностью поддерживаться в пассажах определённое время. Их можно пересевать в течение полугода — 50–55 пассажей, накапливая значительное количество клеток, превосходящее исходное число. Перевиваясь, ДКЧ характеризуются ограниченным сроком жизни, поэтому называются ещё полуперевиваемой ККЛ (55). Ограниченный срок жизни лимитирует и количество клеток, что не очень удобно и выгодно для изготовления вакцин.
В настоящее время наиболее перспективными считают перевиваемые линии клеток (ПЛК), которые обладают рядом существенных преимуществ перед ПКК и ДКЧ. Прежде всего, они обладают неограниченным сроком жизни, что позволяет создавать банки таких клеток — посевной-маточной и производственной ККЛ, характеризующихся ещё и продолжительными сроками хранения их в жидком азоте. Это обеспечивает предприятия по изготовлению биопрепаратов на десятилетия (!) клетками с заранее изученными и всесторонне охарактеризованными, стандартными свойствами.
При этом современные методы очистки, обеспечивая высокую степень безопасности от чужеродной клеточной ДНК, позволяют снижать её содержание в одной дозе вакцины до 10 пг (56, 57).
Благодаря ПЛК были сформулированы новые требования к производству противовирусных вакцин (56–58). Эти требования определяют уровень производства, контроля и системы поддержания необходимых на производстве клеточных линий (56–58).
"Культура" — возделывание, в нашем случае — возделывание клеток. После накопления достаточного их количества, затем вируссодержащей жидкости, отвечающей определённым параметрам для последующего изготовления вакцины, работа ведётся над приготовлением самого препарата. Первые многочисленные этапы изучения активности и безопасности полиомиелитной вакцины происходят тоже в ККЛ. На этом этапе ККЛ применяется как высокочувствительная модель-инструмент не только в оценке эффективности вакцины, но и воздействия различных токсических добавок. Если бы готовая форма инактивированной вакцины против вирусов полиомиелита обладала каким-то токсическим действием, как отечественная АКДС и её модификации (АДС-М и пр.), то убивала бы саму экспериментальную модель — ККЛ. Такое свойство исключало бы возможность контроля основных показателей качества полиовакцины.
Самое важное в производстве противовирусных вакцин, как и самого культивирования клеток: строжайшее соблюдение асептических стерильных условий работы (подобно проведению любой
хирургической операции!). В данном случае совершенно недопустимо дополнительное введение антибиотиков, разнообразных биоцидов и прочих антибактериальных химических веществ на случай подстраховки стерильной работы, как это практикуется при изготовлении всех отечественных антибактериальных вакцин (3, 5).
О качестве вакцин и методах изучения их специфической и неспецифической безопасности мы расскажем в специальном разделе — по биоэтике в вакцинологии (раздел V).
ВРАЧ, ПРИЧАСТНЫЙ К ПРИВИВКАМ, ОБЯЗАН ЗНАТЬ СОСТАВ ВАКЦИН!
Завершая тему по истории внедрения ККЛ в вакцинологии, добавлю, что все три вида культивируемых клеток — первичные, диплоидные и перевиваемые — широко применяются более четверти века в фармаколого-токсиколого-гигиенических исследованиях в США, Японии и многих странах Европы (5,12,13, 51–54). В России, как и в бывшем СССР, "актуальность и перспективность, экономичность и целесообразность" применения этой АБМ в практической медицине (токсикологии, гигиене и пр.) мы продолжаем обсуждать… Обсуждение затянулось на десятилетия — и в этом мы достигли такой ступени незнания, как будто специально стираем грань между реальностью и воображаемыми трудностями в работе с ККЛ.
ПРАКТИЧЕСКОМУ ИСПОЛЬЗОВАНИЮ ККЛ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВИРУСОЛОГИИ МЫ ОБЯЗАНЫ АКАДЕМИКУ С МИРОВЫМ ИМЕНЕМ, ВИРУСОЛОГУ М.П. ЧУМАКОВУ!
Только его титаническая энергия, неукротимые принципы смогли пробить брешь в 50-с годы (!) в стане "несогласных" советских чиновников. Трудности, в борьбе с которыми Чумаков отстаивал всё (!) для того, чтобы начать работы с использованием ККЛ, были так велики, что описать их вряд ли возможно, хотя многому я лично была прямым свидетелем. Мало сказать "велики": тогда "культуральная вирусология" казалось абсолютно нереальной и фантастической — как сейчас для отечественных токсикологов. Но Чумаков — сплав характеров. Слышу и сейчас его глуховатый, но внушительный голос, императивные интонации. Он был сложным, бескомпромиссным и резким человеком честно и беззаветно преданным науке и Отечеству Презрение к тупости, к отсутствию знаний и нежеланию знать (!), чванству чиновников ко всему, что тормозило развитие прогресса в вирусологии, было совершенно нескрываемым. За это он нажил немало врагов, особенно среди управленцев здравоохранением!
Результаты трудов Михаила Петровича в этом направлении огромны ещё и потому, что разработка и внедрение ККЛ в нашей стране — ощутимый фундамент, позволивший отечественным вирусологам не одно десятилетие общаться с зарубежными специалистами на одном уровне.
Я и поныне влюблена в свою профессию вирусолога благодаря тому, что в те далёкие времена М.П. Чумаков доверил мне очень ответственные участки работы: получение ККЛ, совершенствование методов культивирования клеток, выделение вирусов полиомиелита, первые стадии проверки вакцины, а также определение специфических антител против вирусов полиомиелита до и после прививки… Влюблена благодаря культуре клеток — самой гуманной биологической модели, используемой в экспериментальной, диагностической вирусологии, в её фундаментальных исследованиях.
Нравятся или не нравятся кому-то такие воспоминания, не суть важно, тем более что о вакцинах Чумакова я написала в разделе "Мемуары XX века" альманаха "Эврика" (1993, № 4). Светлая ему память!
История, однако, будет неполной, если не рассказать о мужественных поступках разработчиков вакцин.
Микробиология, как в целом медицина, богата примерами, когда врачи, учёные, студенты, фельдшеры, медсестры проверяли на себе первые серии вакцин. Эти поступки относятся, по существу, ещё к одному разделу вакцинологии — к деонтологии, к вопросам биоэтики (4, 5).
Деон — должное, долг… Некоторым аспектам этой проблемы посвящены страницы в разделе по биоэтике.
Экспериментальные животные — да. Но… они не информировать о своих ощущениях. Общеизвестно и другое: в организме животных многое проявляется иначе, нежели в организме человека, тем более — в детском организме (2, 3, 5, 51). Всегда требовался и продолжает быть необходимым эксперимент на человеке!
Н.Ф. Гамалея испытал первую вакцину против холеры, полученную в России, на себе (1902–1905 гг.). Дж. Солк, прежде чем приступить к экспериментам "на ограниченном контингенте детей", сделал прививки трём своим сыновьям. Спустя некоторое время производство полиовакцины было поручено крупным фармацевтическим фирмам Америки.
