– Это же вода, – отвинтив крышку и принюхавшись, разочарованно протянул Веселкин и уже собирался отхлебнуть, но Колька не дал.
– Не просто вода, – сурово произнес он, плотно завинчивая крышку обратно. – А святая вода. Она нам пригодится – ее нечисть как смерти боится. Нет, смерти она, кажется, не боится… Короче, ценная вещь.
На самом дне лежал крест, плотно завернутый в бумагу и обвязанный бечевкой.
– Серебряный, – с уважением произнес Колька.
– Ничего себе – Сонька собралась! – восхитился Веселкин, доедая бутерброд. – Да с таким набором месяц можно держат круговую оборону.
– Нам бы ночь простоять, – вздохнул Мишкин, закидывая все обратно в рюкзак. – Ты со мной?
– Кто ж тебя одного туда отпустит, – хмуро произнес Борис, поднимаясь. – Заклинания никакого не произнесу, но в лоб, в случае чего, дать смогу.
– Не надо никому в лоб давать, – успокоил его Коля, выглядывая из кустов. – Нам нужно главного найти. Эдик сказал, мол, Маргарита и директор это так – «шестерки». Всем здесь кто-то третий заправляет. Понять бы кто! Сонька догадалась, да сказать не успела. Предупредила только, что мы его видели – днем он сохраняет свой облик нечисти. Не то что учителя – на уроках одни, а ночью другие.
От школы донесся шаркающий звук – сторож вышел на улицу подметать крыльцо.
– На счет три беги за мной, – скомандовал Мишкин, и не успел Борис подобрать свой рюкзак, как он уже прошептал: – Три!
Прижимаясь к кустам, они обогнули площадку, вдоль стены под окнами подобрались к крыльцу, вскарабкались на него и, пока сторож наклонялся за бумажкой, отвернувшись от них, проскользнули в приоткрытую дверь.
Кафельный пол гулко отразил их шаги. Из-за стекол грустно смотрели учителя. Портрет Маргариты Ларионовны был расколот. Фотография директора исчезла.
– Давай их всех снимем и запрем где-нибудь, – предложил Колька. – Может, тогда Маргарита не сможет их души вызвать.
Вдвоем с Борисом они подтащили под портреты лавку и стали сдирать фотографии со стен.
Они только-только закончили свое дело, как на пороге затопали шаги – сторож возвращался. Пришлось все спешно подхватывать и бежать в закуток столовой. Шаги пробухали в другую сторону.
Колька скинул рюкзак, достал один из Сонькиных пузырьков и стал обрызгивать святой водой каждый портрет.
– Зачем? – попытался остановить его Веселкин. – Побереги ее, а то на настоящую нечисть не хватит!
– Хватит! – заверил его Мишкин, заканчивая работу. – Нам нужно только одного найти. Остальные уже будут не страшны.
Он задвинул портреты подальше в угол.
В школе стояла тишина. За окнами было уже темно, ветер тренькал стеклами. Тревожно каркали вороны. Надвигалась буря. Часы над входом показывали восемь.
Они пробрались обратно в коридор и уселись за шторой под окном.
– Не будет им сегодня луны, – ухмыльнулся Коля, глядя на пасмурное небо.
– Что дальше? Пойдем в учительскую? – Борис заметно волновался. Ему хотелось поскорее начать что-нибудь делать.
– Здесь будем ждать. – Мишкин поерзал, удобней устраиваясь на холодном полу. – Они обязательно по первому этажу пройдут.
Вдруг над их головой раздался протяжный вой, и к стеклу с писком припечаталась летучая мышь. Она повела противным сморщенным носиком, словно принюхиваясь, а потом распахнула пасть с острыми зубками и разразилась долгим высоким криком, похожим на смех. В ответ небо заворчало, напоминая об идущем дожде.
В холле послышались гулкие шаги. Кто-то шел от спортзала и раздевалки в сторону кабинета директора. Ребята напрягали глаза, чтобы разглядеть неизвестного, но сумерки скрадывали все краски.
За окном снова завопила летучая мышь.
Ребята вздрогнули, еще плотнее прижавшись друг к другу.
– Давай я тебе крест дам, – прошептал Коля, шурша бумагой. – Вдруг мы разойдемся…
Но Борька молчал.
Мишкин глянул на приятеля и обомлел. Веселкин был ярко освещен медленно выползающей из-за школьного забора луной. К его шее тянулась тонкая черная лента. Она медленно шевелилась, образовывая у него под подбородком петлю.
Колька поднял глаза вверх по шевелящемуся отростку и увидел, что никакая это не лента, а длинный пушистый хвост. Черная кошка сидела на подоконнике, изогнувшись, выпустив длинные острые когти, и с напряженным вниманием следила за перемещением своего хвоста. Зеленые светящиеся глаза у нее были выпучены. От этого она казалась еще ужаснее.
Увидев такое чудовище, Колька испугался, замахнулся и стал бить прямо по хвосту тем, что попалось под руку. А в ту секунду в ней был зажат Сонькин крест.
Кошка еще больше изогнулась, зашипела. Казалось, от нее пошел пар. Хвост перестал тянуться к Борькиному горлу. Он мгновенно собрался, принимая привычные размеры. Кошка отпрянула назад и исчезла за окном.
По телу Веселкина прошла дрожь, глаза из пустых и стеклянных стали осмысленными.
По коридору вновь раздались шаги. Кто-то бежал к их окну.
– Тикай! – толкнул Бориса Мишкин, подхватывая рюкзаки.
Он помчался к лестнице. На втором этаже остановился, прислушиваясь.
За ним никто не бежал. Но и Бориса рядом не было.
– Веселкин, – шепотом позвал он.
Неужели он остался внизу? А может, он спрятался в подвале раздевалки? Он же не знает их школы! Занесет его куда-нибудь не туда…
На цыпочках, стараясь не шуметь, Колька спустился обратно на первый этаж.
В школе снова стояла тишина. Только за окном завывал ветер. В стекла барабанили первые капли дождя.
Вдруг на его плечо легла ладонь. От испуга Мишкин чуть сознание не потерял. Он уже готов был упасть, когда перед ним появилась довольная физиономия Веселкина.
– Убить тебя мало! – зашептал Колька, с трудом приходя в себя. – Нашел место шутить. Ты где был?
– Там. – Борька кивнул в сторону подвала.
Мишкин с тревогой глянул в темноту раздевалки.
– Ладно, – кивнул он. – Подержи!
Колька, не глядя, сунул в руки Веселкина крест, собираясь открыть Сонькин рюкзак. С перекошенным лицом Борис отшатнулся. Не ожидавший такой реакции от приятеля, Мишкин выпустил крест из руки, и тот с оглушительным звоном упал на пол.
Тишина в школе взорвалась множеством восклицаний. По углам зашуршали мыши, под потолком пролетела сова. Луна приблизилась к окнам и заглянула внутрь. А за ней на улице уже вовсю бушевал настоящий ливень.
Колька подхватил все еще подпрыгивающий крест, и все стихло.
– У тебя что, руки дырявые? – накинулся он на Борьку. – Подержать не мог!
– Не надо держать, – поморщился Веселкин, на шаг отходя назад. – Пойдем отсюда.
– Сейчас дело доделаем и пойдем, – успокоил его Колька. – К директору только заглянем – и все.
Он снова закинул на плечо тяжеленный Сонькин рюкзак и двинулся через холл. Мишкин почему-то был уверен, что сторожа больше не встретит. Слишком много шума было произведено, а тот все не появлялся. Значит, сейчас он занят более важными делами.
Колька успел дойти до поворота, когда ботинки на его ногах дернулись. Он обернулся как раз вовремя, чтобы заметить мчащегося прямо на него волка. Огромный серый зверь с темными сверкающими глазами. Он завис в воздухе в огромном прыжке. Блеснули в разинутой пасти острые клыки. Колька безмолвно опрокинулся на спину, выставляя вперед рюкзак, а сверху выбрасывая руку с крестом.
Не долетев до Мишкина нескольких сантиметров, волк исчез. Только глаза его еще какое-то время продолжали светиться в темноте. Из этой темноты показался Веселкин.
– Ты чего падаешь? – буркнул он, помогая Кольке встать.
– А ты где все время пропадаешь? – зло спросил Мишкин, протягивая к нему руку с все еще зажатым крестом.
– Да убери ты его! – снова поморщился Веселкин, отходя в сторону и больше не предлагая Мишкину помощи. – Бегаешь с ним, как с игрушкой. Здесь пулемет нужен или взрывчатка, а ты железкой размахиваешь.
– Сначала испытаю на ком-нибудь, а потом уже уберу, – в тон приятелю ответил Колька, поднимаясь. – Не отставай от меня. А то потом ищи тебя по всей школе.
