Радовался он, однако, рано. Писк тут же стих, — зато сам воздух перед ним начал вдруг выпучиваться огромным страшным пузырем. Словно достаешь из воды стеклянный шар, промелькнуло в голове. Только громадный. Метра в два. Но это же не воздух, в самом деле. Это пространство. Само пространство. Сейчас оно лопнет, — и…

Ему словно дали здоровенного пинка. Йаати шарахнулся назад, — но не тупо назад (так он никуда не убежал бы, только позорно сел на попу), а лихо перекатившись на руках, — сам не вполне понимая, что его на это дернуло и как оно у него получилось. Однако, получилось оно очень вовремя, — пузырь ухнул, словно вывернувшись наизнанку, и на его месте возникло… (неужели я так же… проявлялся? — как-то совсем отстраненно уже подумал Йаати. Неудивительно, что Шу так перепугался…) на месте пузыря возникло какое-то совсем уже жуткое чудище, — метра два в высоту, метра полтора в ширину, черное, словно отлитое из тусклой глянцевой резины. Разлапистые, нелепо расширявшиеся книзу короткие ноги напомнили Йаати Господина, — но на этом всё сходство кончалось. Лапы твари, — толстенные, круглые, — свисали до самого пола и кончались… нет, не руками, а какими-то кошмарными хваталами, по виду способными выжать воду из камня. Шеи не имелось и в помине, башка, — изогнуто сужавшийся конус, — напоминала небольшой вулкан. Там, где она смыкалась с грудью, кривился чудовищный губастый рот. Над ним светились бельма круглых глаз, — один большой посередине, два поменьше, — по краям. Ушей или носа тоже не было, — по крайней мере, он не успел разглядеть их с перепугу.

ЭТО, наверное, неживое, — подумал он, уже кувыркнувшись назад, к телепушке. Сцапал её, перекатился по полу, спасаясь от мелькнувшей над головой черной лапищи… вскочил, отбежал на несколько шагов, — назад и вбок.

Крутить башкой эта адская тварь не могла, и начала поворачиваться к нему сразу всей тушей. Йаати мельком подумал, что подло бить в спину. Поразился идиотизму этой мысли, — здесь и сейчас, по крайней мере. Нажал на спуск, — всё это в одно и то же мгновение.

И замер, удивленно приоткрыв рот. Телепушка выстрелила, луч уперся в тварь… и по ней, словно отблески фар через ветки, побежали черно-фиолетовые светящиеся узоры. Йаати оторопел, глядя на них, — он никак не ожидал увидеть тут такую красоту, — и едва не расстался с жизнью. Палец его продолжал давить на спуск, луч бил и бил в тварь… но вот сама телепушка как-то совсем нехорошо зашипела, и руки Йаати ощутили резкое тепло.

Бездумно, — времени рассуждать уже совсем не было, — он швырнул пушку в тварь. Та, вскинув лапу, удивительно легко поймала её…

Наверное, если бы тварь оказалась хоть чуть-чуть умнее, и просто отбила, отбросила пушку, всё на этом и кончилось бы… но она сжала своё хватало. Наверное, чисто рефлекторно. Телепушка громко хрустнула…

Бшанг! Казалось, прямо перед Йаати полыхнуло злое лиловое пламя. Тварь распахнула громадную, как люк канализации, пасть, — беззубую, но оттого ещё более жуткую, — и издала адский рев, от которого Йаати в самом деле плюхнулся на задницу. Звук был такой громкий, что даже не воспринимался, — его словно треснули доской. А потом тварь начала… распадаться. Туша её словно вскипела, из неё брызнули струи черной жижи, — и Йаати отчаянно зажмурился, понимая, что ещё миг этого жуткого зрелища, — и он попросту сойдет с ума. Звуков он сейчас тоже, к счастью, не слышал, — его оглушило то ли ревом, то ли взрывом…

По-прежнему не глядя, он повернулся, встал на четвереньки и пополз, — ничего другого ему просто не пришло в голову. Глаза его всё же открылись, — казалось, сами по себе, — и он увидел, что воздух прямо перед ним выгибается таким же огромным страшным пузырем.

Так нечестно, подумал он, бездумно вскакивая на ноги. Просто… нечестно. Потом, уже не чувствуя себя, словно в каком-то страшном сне, оглянулся.

На полу, всего в нескольких шагах, клокотала оседающая глыба какой-то разноцветой массы, — а за ней по всему коридору вздувались такие же страшные пузыри. Много. Наверное, десятки. Или больше.

Мы умрем, понял Йаати. Не подумал, а понял совершенно точно. Умрем прямо вот сейчас. Ну что ж…

Теперь, когда всё кончилось, ему вдруг стало удивительно легко. Весело. Очень весело даже. Не нужно больше ничего бояться, и можно, наконец, одним махом покончить со всем этим карнавалом жутких чудес…

Йаати сорвал с пояса гранату и, вопя что-то непечатное, влетел прямо в ближайший пузырь.

Его перевернуло, понесло… и он шлепнулся на холодный металлический пол, — к его дикому счастью, не выронив гранаты. Тут же вскочил, ошалело осматриваясь.

…Бросаясь в пузырь он подумал (если это слово было вообще применимо к нему в данный момент), что его вынесет в самое логово тварей, прямо под нос Господина, — и там…

Но его вынесло в какой-то огромный, пустой, квадратный вроде бы зал, едва освещенный темно-синими лампами. Опять где-то в Цитадели.

Йаати крутанулся на пятке, — вот же гадство, даже умереть не дадут по-человечески! — но тут же везде вокруг него начали вздуваться пузыри. Вопя, он бросился в ближайший… и покатился по полу огромного, ярко освещенного туннеля. Здесь стоял ещё с десяток страшных черных тварей, фтанги, зенги с телепушками…

И погрузчик с оружием, всего в нескольких метрах у стены. Йаати швырнул гранату под него… и там вспыхнуло белое, нестерпимо яркое пламя.

Офигеть, какой геройский конец, успел подумать он.

Йаати ошалело моргнул, глядя прямо в такие же ошалевшие, удивленно расширенные глаза Шу. В последний миг он всё же дико испугался и захотел исчезнуть из того жуткого места…

И исчез. Очень удачно, на самом-то деле, — прямо вот сюда, к другу. Ничего больше подумать Йаати не успел, — пол больно ударил его по ногам, что-то жутко шарахнуло по двери, — она на миг вогнулась, но выдержала, — больно ударило по ушам. Вся Цитадель, казалось, загудела, — на миг Йаати даже показалось, что его сунули внутрь громадного колокола. Свет погас, но тут же снова загорелся. Йаати замер, босыми ногами ощущая, как под ним, всё слабее, вибрирует пол, а гул постепенно стихает, становясь всё ниже и переходя в отдающийся где-то в животе инфразвук.

— Ты псих, — сказал Шу, крепко держа его за плечи и по-прежнему глядя в глаза. — Конченый и безнадежный.

— Ага, — спокойно согласился Йаати. В голове у него по-прежнему было совсем пусто и казалось, что за него говорит кто-то другой. Помереть так и не вышло, — но не сказать, чтобы это так уж огорчило его…

— Когда ты бросился в эту… в это… я подумал, что… а, черт с ним! — Шу вдруг порывисто обнял его. — Извини.

— Э… за что? — Йаати чувствовал себя сейчас… неловко. Парни его до сих пор не обнимали. Тем более… э-э-э… неодетые.

— Когда я увидел эту… это… я… испугался, — глухо сказал Шу, не отпуская его. — Захлопнул дверь, и… и…

— И хорошо, — закончил Йаати. — Нас бы по стенкам иначе размазало. Или контузило бы нафиг.

— А что рвануло-то? — Шу, наконец, отпустил его и смутился. Верно, и он тоже парней не обнимал…

— Погрузчик, — мрачно сообщил Йаати. — Я гранату под него бросил. А потом насмерть испугался, — и сюда…

— Слушай, а ты вообще кто? — Шу смотрел на него так внимательно, словно увидел впервые. Не с испугом, конечно. Просто очень-очень удивленно.

— Йаати Линна-Цирус Линай, лахольская средняя школа N 4, - представился мальчишка. — Ой, нет, я уже школу закончил же… Улица Осенних Цветов, дом N 16, квартира 59, город Лахола, Лахольская область, Государство Сарьер, — ещё совсем маленьким родители заставили его заучить всё это наизусть, на случай, если он потеряется. Сарьер он добавил уже от себя, — других государств в его мире давно не было…

— Нет, не то… — Шу мотнул головой. — Ты умеешь… появляться.

— А, это… — Йаати смутился. — Это не знаю, откуда взялось. Я просто в лес пошел, — и в ваш мир провалился, я это говорил уже, — добавлять, что он пошел в лес в чем мать родила, в поисках непонятно чего, он всё же не стал. — А тут само как-то стало получаться. Ну, не само, а если силовое поле потрогать или так… когда очень испугаешься. А так-то я… ну… обычный. Правда, в школе тоже говорят, что ненормальный… лазаю по крышам, и вообще…