— Вместе? – я закрыла глаза. – Истинная любовь? О чем вы говорите?

— Мы любили друг друга в твоих снах, Серафина, – он произнес это мягко. – Мое имя – Рун Бромли, и я твой муж.

Глава 3

Я засмеялась. И ничего не могла с этим поделать. Это было так смешно.

Мой мир – магическое место. Конечно, я могла бы поверить, что была заколдована. Но этот незнакомец зашел слишком далеко. Этот Рун… Что за дурацкое имя Рун? Полагаю, имя вполне себе магическое. Неужели он действительно был тем, кем представлялся: колдуном, который пришел мне на помощь и женился? Проклята одной колдуньей, а освобождена другим.

— Серафина! – мой отец нахмурился.

— Вы решили разыграть меня? – спросила я его. – Не самая смешная шутка. Колдун зачаровал ваши лица? – Я указала рукой на Руна. – Старение вполне правдоподобно.

Лицо Руна стало немного грустным.

— Вижу, ты совсем ничего обо мне не помнишь. Это не удивительно. Сны ускользают из памяти после пробуждения. Но я уверен, что наши сны к тебе вернутся. Если этого не случится, я помогу им.

— Я так не думаю. – Я отодвинула одеяло, и все те, кто не являлся членами королевской семьи, стали покидать комнату. Все, кроме Руна. – Если вы не возражаете, сэр, – я бросила на Руна напряженный взгляд. – Я бы хотела переодеться.

— Действуй, Серафина, – Рун ухмыльнулся. – Я уже и так все видел.

— Отец, выгони его прочь! – я со свирепым взглядом повернулась к отцу. – Скажи этому мужчине, чтобы он вышел. Розыгрыш окончен. Ты не можешь позволять ему говорить со мной в подобной манере!

— Это не розыгрыш, дитя, – вздохнул отец. – Он говорит правду. Единственный способ разрушить заклятие – любовь. Рун наложил на себя опасное заклятие, чтобы объединять свой разум с твоим. Вы двое были довольно долго знакомы, и в итоге поженились. Все это происходило во сне. Потом Рун вернулся в свое тело, и мы провели церемонию здесь, в реальном мире. Это было последним шагом разрушения заклятия, связью между твоим разумом и твоим телом. Это было всего лишь несколько минут назад, сладкая.

— То есть, ты утверждаешь, что я вышла замуж до того, как проснулась? – Я вышла из себя.

— Поэтому мы и собрали здесь всех этих свидетелей. – Моя мать кивнула головой. – Серафина, мы бы никогда не стали обманывать тебя таким образом. Ты должна это понимать.

Я переводила взгляд с мрачного лица матери на лицо отца. Где-то в животе начало нарастать беспокойство. Но я всегда была бунтаркой, и решила докопаться до истины. Существовал лишь один способ проверить моих родителей – единственная граница, которую они бы не пересекли.

—Хорошо, – я прищурилась и посмотрела на родителей. – Если я действительно замужем, тогда моя первая брачная ночь уже позади, верно?

Глаза моей матери расширились, в то время как отец нахмурился. Я расслышала смех Руна позади себя. Я полагала, что поставила их на место, но моя мать на дрожащих ногах пошла к выходу из комнаты. Отец сопровождал ее.

— Вы собираетесь продолжать этот фарс? – спросила я их. – Правда?

— Это не фарс, Серафина, – отец сжал челюсти. – Вы женаты, и ты права, сейчас реализуется твоя первая брачная ночь. Мы намеревались сначала устроить свадебный пир, но вижу, что это единственный способ донести до тебя истинное положение вещей.

— Ладно. – Я поднялась с кровати и скрестила руки на груди. – Устраивайте пир без меня.

Я бы еще поиграла в эту игру – до тех пор, пока мои родители окончательно не признались бы в своем обмане. Но кое-что нарушило мои планы – мои родители скрылись за дверью, плотно прикрыв ее за собой. Теперь я осталась в комнате один на один с Руном. Я стояла, ожидая, когда они вернутся и остановят это безумие, но они все не возвращались.

— Серафина, – мягко сказал Рун. – Это не шутка. Мы женаты. Я люблю тебя, и ты любишь меня.

Я медленно повернулась к нему, ужас прошил мое тело. Даже если это было правдой, я не знала этого мужчину. Я не помнила влюбленности в него, ее не было в моей памяти, ее не было в моем сердце. Рун был для меня абсолютным незнакомцем.

— Теперь ты наконец-то владеешь ситуацией, – кивнул он. – Может, сейчас мы, наконец, поговорим серьезно?

— Или что?

— Эта маска, которую ты надеваешь. – Рун усмехнулся и присел на подоконник. – Иди сюда. Я хочу всего лишь поговорить. Я обещаю тебе, что не ожидаю от тебя интимных отношений, пока ты не вспомнишь нас.

Облегчение затопило мое тело. Разве это не соответствовало моим планам на жизнь? Несмотря ни на что, я была принцессой. И вышла бы замуж за незнакомца. И была бы счастлива, если бы получила хоть маленькую порцию ухаживаний. Принцессы обычно не имеют роскоши выходить замуж по любви. Хотя как оказалось, я смогла себе это позволить.

Какая ирония, что я не помнила этого. К тому же, тот факт, что Рун позволит мне больше, чем любой другой муж – шанс узнать его, прежде чем мы ляжем в постель – создавал существенную разницу. Достаточную разницу, чтобы я добровольно села рядом с ним.

— Все хорошо, – я смело повернулась к нему. – Давай поговорим.

— Первое время я видел тебя в своих снах. – Рун откинулся назад, давая мне чуть больше места. – Я думал, что ты – просто прекрасное создание моего разума. Но было кое-что, что говорило обратное. Я слишком ярко помнил тебя, когда просыпался. И в такие дни меня не покидало ужасное чувство. Когда вечером шел спать, я вновь видел тебя, но ты при этом казалась спящей.

Он тяжело сглотнул и посмотрел в окно. Казалось, Рун засмотрелся на расстилающиеся за окном поля, золотые от созревающей пшеницы, прежде чем его внимание вернулось ко мне.

— Хотя ты не была действительно спящей, – сказал он. – Я попытался разбудить тебя, но ты не отвечала. Тогда я понял, что что-то не так. Я должен был найти тебя.

— Ты увидел некую «спящую красавицу» во сне и решил, что должен найти ее? – скептически подняла я бровь.

— Я ощущал связь с тобой, – улыбнулся он. – Я всегда умел коснуться взглядом, хотя это не главный мой талант. Я знал достаточно, чтобы последовать за собственными инстинктами.

— И эти инстинкты привели тебя сюда?

— Именно так. – Рун поднял голову и осмотрел меня. – Ты предупреждала меня, что это произойдет. Что если ты не вспомнишь наше время вместе, а я попытаюсь рассказать тебе об этом, ты будешь настроена скептично.

— Действительно? – гримасничала я. – И я поведала тебе, как преодолеть мой скепсис?

— Да, поведала. – Его взгляд смягчился, когда он наклонился вперед. – Ты сказала рассказать тебе, где был похоронен Брэндивайн.

Я ахнула, мой рот приоткрылся, в глазах показались слезы. Они всегда возникали в ответ на упоминание моего любимца. Он умер два года назад, и я все еще горевала по нему. Мой Брэндивайн. Он был маленьким львом с мехом, золотым как бренди. Мне повезло, что у меня был такой кот.

Брэнд дожил до преклонных шестнадцати лет, почти такого же возраста, как я, прежде чем умер во сне. Я сама похоронила его под его любимым деревом, на которое он взбирался, будучи котенком, и под которым лежал в свои последние годы. Это был раскидистый дуб в моем личном саду.

— Где? – я смахнула слезы с глаз. – Скажи мне.

— Под дубом, который он любил. – Лицо Руна погрустнело, когда он увидел мою печаль. И он протянул ко мне руку.

Когда я отстранилась, слеза скатилась из его глаза. Он быстро отвернулся, но я заметила ее. Эта единственная слезинка пронзила мою душу как звон колокольчика.

Я редко видела мужчину плачущим. И то, что это случилось не из-за его боли, а из-за моей, было удивительно. Такого рода ответ – мужчина не хотел бы, чтобы женщина видела его – не мог быть поддельным. Его слеза, одинокая капля сочувствия, убедила меня даже больше, чем упоминание моего любимого Брэндивайна.

— Я верю тебе, – прошептала я.

Рун повернулся ко мне со вздохом, совсем не удивленный моим высказыванием. Действительно, он уверенно смотрел на меня своим страстным взглядом.