Молли растаяла.

— Конечно, прощаю, — ласково сказала она. — Я тебя люблю, мама.

— Ох, Молли! — И мать обняла ее.

Этого оказалось достаточно, чтобы смести остатки самообладания, с трудом сохраняемые Молли в течение целого дня. Плечи ее задрожали от сотрясавших тело рыданий.

— О, Молли, — простонала мать и еще крепче прижала ее к себе. — Не плачь, милая. Пожалуйста, не плачь. Это все я виновата! Если бы я не наговорила тебе этого ужасного вздора, ты бы могла спокойно принять приглашение Лайэма. Я во всем виновата!

— Нет, ты тут ни при чем, — возразила Молли, шмыгая носом и высвобождаясь из материнских объятий. — Лайэм ведь пригласил меня только потому, что Рокси хочет что-то такое ему доказать и отказалась от всякого общения с ним на месяц. Но со следующего воскресенья они опять будут вместе, так что их и водой не разольешь. Кто знает! Если она пойдет с верной карты, то не исключено, что он сделает ей предложение.

— Что за чепуха! — твердо сказала мать, и Молли вздрогнула от неожиданности. — Лайэм совсем не влюблен в эту яркую красотку. Ни один мужчина, если он влюблен в девушку, не станет смотреть на другую так, как он смотрел сегодня на тебя.

Молли была поражена.

— Но я… я не заметила, чтобы он как-то по-особенному на меня смотрел…

— Значит, ты так же слепа, как и он, девочка моя. Ты сделала большую ошибку, отказавшись пойти с ним в субботу вечером. А теперь послушай меня. Когда он зайдет за этими бумагами, ты скажешь ему, что передумала и хотела бы с ним пойти.

— Но ведь…

— Никаких «но». Ты сказала, что они с этой Рокси встретятся не раньше воскресенья. Вот и используй как можно лучше оставшееся время!

— Я только собиралась сказать, что мне нечего надеть, — с бледной улыбкой прошептала Молли.

— Ну, это легко поправить.

— Каким образом? Бухгалтер Лайэма не может моментально добыть нам денег. А того, что ты заработаешь уборкой, мама, я не возьму ни под каким видом. Да и ста долларов все равно никак не хватит, — добавила она с печальным вздохом. — Платье для званого обеда, туфли и сумка к нему — это в наши дни не дешевое удовольствие.

— А пятисот долларов хватит?

— Пятьсот долларов! Но откуда?.. То есть… Рут расплылась довольной улыбкой в ответ на удивление дочери.

— Не только ты скопила кое-что на черный день, девочка моя. Иди-ка сюда.

Заинтригованная Молли пошла вслед за матерью, которая привела ее наверх, в главную спальню, где, подойдя к кровати, приподняла матрас и вытащила из-под него довольно помятый конверт из оберточной бумаги. Отвернув клапан, она вытряхнула его содержимое прямо на лоскутное одеяло. Оттуда посыпались купюры разного достоинства, в основном пяти-, десяти— и двадцатидолларовые.

— Раньше, когда был жив твой отец, я прятала деньги в пустой коробке из-под стирального порошка в комнате для стирки. Теперь вот держу здесь. Тут как минимум пятьсот долларов, может даже, и больше. — Она собрала купюры и сунула их Молли в руки. — Я хочу, чтобы ты купила себе такое платье, в котором сразишь Лайэма наповал!

Прилив бурной радости, охватившей Молли в первую минуту, сменился ощущением страха и неуверенности. Что бы ни говорила ей мама, какое бы платье она ни купила, разве может она серьезно конкурировать с Рокси? Это все равно что сравнивать приятное сладенькое домашнее вино с французским шампанским высшей марки. Экстравагантная Рокси искрилась и сверкала. Это была женщина для особых случаев, тогда как она, Молли, человек каждодневного обихода.

Когда Лайэм смотрел на нее, он видел просто знакомое лицо. А привычка рождает пренебрежение, никаких интересных реакций не вызывает. Это всем известно.

Но может быть, так он видел ее раньше? А теперь ее новый облик заставит Лайэма смотреть на нее другими глазами?

Молли говорила правду, когда сказала, что не заметила ничего особенного в том, как он на нее смотрел. Но после его слов о Рокси она сильно расстроилась и вполне могла не обратить внимания.

Что, если ее мать на самом деле верно все подметила, а не просто хотела поднять дочери настроение и загладить свою вину? Молли не хотела самообольщаться. И все же…

Что-то шевельнулось в ее душе. Что-то такое, чего раньше она не ощущала. Что-то воинственное.

Рокси сказала о ней, что она себе на уме. Может, Рокси и права, подумала Молли, ожесточаясь все больше и больше.

Что ж, я не собираюсь тихонечко исчезнуть, дорогая Рокси. Как не собираюсь и отдать тебе Лайэма без боя. В субботу вечером я намерена использовать все женские трюки, какие только существуют.

Беда была лишь в том, что она об этих трюках не имела никакого понятия. Ей придется положиться на собственную интуицию.

Трель дверного звонка заставила ее вздрогнуть.

— Это должен быть Лайэм, — встрепенулась Рут. — Брось деньги, спустись вниз и поговори с ним, пока я найду бумаги, которые ему нужны. Скажи, что ты передумала насчет субботнего вечера, и спроси, в котором часу он за тобой заедет. Но разговаривай прохладным тоном. Не кажись явно заинтересованной.

— Мам, ты учишь меня хитрить?

— Ну а какой смысл быть легкой добычей? Девушке не повредит немножко поиграть в недоступность. А потом, мужчинам обычно не хочется того, что они могут получить, как им кажется, задаром. Им нравится, если есть какое-то сопротивление.

Спускаясь вниз, Молли качала головой. Кто бы мог подумать, что у ее матери под внешней оболочкой застенчивости и сдержанности скрываются задатки настоящей femme fatale, роковой женщины? Одному Богу известно, что может произойти, если вдова Маккрэй вдруг станет блондинкой!

Идя открывать дверь, Молли заготовила приятную улыбку и решила, что на этот раз будет начеку и обязательно заметит, если Лайэм посмотрит на нее как-то заинтересованно.

— Еще раз привет, — сказала она. — Мама сейчас принесет эти бумаги. Послушай, Лайэм, по поводу следующей субботы. Я поступила невежливо, когда, не подумав, отказалась от твоего милого приглашения. Я знаю, как тоскливо ходить на такие мероприятия в одиночестве…

Она, разумеется, этого не знала, потому что ни разу не была на подобном банкете. Зато воображения ей было не занимать. Взять хотя бы то, сколько раз Лайэм занимался с ней любовью в этом самом ее воображении!

На свою беду, именно в этот момент она позволила воображению разыграться. Это был ее любимый сценарий с Лайэмом в главной роли. После настоящего свидания он привозит ее домой, к этой двери, затем следует продолжительная сцена с поцелуями и тяжелым дыханием. Когда она наконец открывает дверь, он вталкивает ее внутрь, потом подхватывает на руки и несет наверх, в ее комнату, где должна разыграться сцена страстной любви.

У нее пересохло во рту при мысли об их переплетенных обнаженных телах. Ее зеленые глаза заблестели, неосознанно обратившись на предмет ее желания.

Прежде чем они добрались до его талии, Молли сглотнула, потом прочистила горло.

— Нельзя ли… ничего, если я передумаю и отвечу «да»?

Он оцепенел. Он определенно оцепенел.

Почему?

— Это создаст проблему? — спросила она беззаботным тоном, хотя сердце у нее бешено колотилось.

А он просто стоял и смотрел на нее, нахмурившись. На крыльце вдруг возникла атмосфера какой-то напряженности. Молли не знала, что и подумать.

— Лайэм? — выдавила она из себя. Казалось, ему пришлось встряхнуться, чтобы ответить.

— Нет, — пробормотал он. — Никакой проблемы. Я буду рад.

Молли пришлось поостеречься, чтобы не выдохнуть разом весь воздух из легких.

— Прекрасно, — сказала она, чуть улыбнувшись. — Где же состоится банкет и к которому часу мне надо быть готовой?

— Он состоится в клубе Лиги, наверху, в Адмиральской каюте. Начало в восемь. Аперитив в семь тридцать. Я заеду за тобой, скажем… в семь пятнадцать. Идет?

— Я буду готова. И спасибо тебе еще раз за помощь в финансовых делах.

— Все нормально.

Но, похоже, не все было нормально. Далеко не все. Он ни разу не улыбнулся с того момента, как она открыла дверь. Молли совершенно не понимала его настроения, кроме того очевидного факта, что он чем-то удручен.