– Куда ты теперь? – спросила я, дальнейшая судьба птицы почему-то волновала меня.

– Первым делом домой – к детям. Этот сыч, ангъяк, не очень-то баловал меня отпусками, – пожаловалась она. – А потом сестричка…

– Которая у Поттера живет? – перебила я.

– Ага, та самая. Она обещала пристроить меня у какого-нибудь доброго волшебника. Раз обещала, значит, сделает, – у нее там связи неплохие. – Белая сова на прощание торжественно пожала мне и Алексу руки, коту соответственно лапу и, помахав в воздухе крылом, улетела. Интересно, увижу ли я ее снова когда-нибудь? И где? Хотя, вполне может быть, в следующем фильме о Гарри Поттере…

Ухтыкак встретила нас с радостным лицом, кинувшись с благодарностями уже при входе. В яранге все откуда-то знали, что ангъяк побежден! На меня, сияющую, тут же торжественно надели новую шубку, она сидела на мне идеально, и сказали, что я за нее ничего не должна. Это, дескать, еще мало за такую услугу. Чудненько, подобные приятные стороны моей теперешней работы доселе еще не проявлялись. Услышав об утбурде, шаманка искренне удивилась, она и понятия не имела о его существовании. Пусик получил целый мешок сушеной трески, а Алексу достались меховые унты сорок третьего размера. Но, похоже, командор с профессором были вовсе не так счастливы при виде подарков…

Они ворчали всю дорогу, когда мы, распрощавшись со всеми, наконец вышли из яранги и двинулись в обратный путь.

– Зачем мне вторая пара унтов? – недоумевал командор.

– А у меня на Базе еще от того мешка, который я получил в прошлый раз, половина трески осталась.

– О чем это вы?

– Когда мы в прошлый поход сюда избавили их от призрака-моржа, нам всучили такие же подарки, – недовольно пробурчал кот. – Нет, баста, в третий раз я сюда не поеду. Такой здоровый мешок рыбы каждый раз волочь на себе!

Хотя на самом деле тащить мешок приходилось нашему супергерою. Дойдя до пригорка, командор одной рукой из заплечной сумки достал «переходник» (как я его называла), и спустя несколько мгновений мы были уже на Базе. До сих пор не могу понять, как это осуществляется, – просто чувствуешь незначительное колебание воздуха вокруг себя, и происходит смена картинки. Непонятно. Может, потом у кота спросить? У Алекса бесполезно, наверняка он и сам не знает.

В этот же день, сдавая рапорт, командор не забыл отметить мою храбрость и предприимчивость, проявленные во время последней операции. За что мне сразу же вынесли устную благодарность и присвоили звание младшего лейтенанта! Часа два после этого я ходила, сияя как медный пятак, пока не узнала, что, оказывается, я тут никого не переплюнула – кот уже давно полковник (за что, спрашивается, такие привилегии какому-то хвостатому зазнайке?), а Алекс Орлов – майор. Сочтя это за предательство со стороны моих партнеров, я с ними обоими демонстративно не разговаривала до самого вечера. Наконец Мурзик не выдержал (все-таки у него доброе сердце):

– Ладно, Алина, девочка, считай, что у тебя выше звание, чем у нас с Алексом. – Он посмотрел на товарища, прося подтверждения своим словам. Тот, видимо скрепя сердце, не сразу, но все-таки согласно кивнул.

Есть! Ура, ура, ура! Настроение у меня сразу стало преотличное, зато у моих напарников оно вскоре упало, потому что теперь стоило им о чем-то начать болтать, как я тут же кричала:

– Разговорчики в строю!

Если же мне самой хотелось пообщаться, я тут же требовала у кота, вальяжно растянувшегося на койке:

– Встать, когда с вами разговаривает старший по званию!

Все время заставляла обоих козырять, делать стойку «смирно», а чуть что – «упал-отжался»! На ужин им пришлось идти строем, и я всю дорогу ругалась, что маршировка у них паршивая.

– Строевая подготовка у вас никуда не годится, но ничего, я вас вымуштрую! – воодушевленно грозилась я. И тут вдруг Алекс велел мне заткнуться! Я едва в обморок не брякнулась… А он нагло заявил, что игры кончились, на нас уже косятся и позориться среди сослуживцев из-за какой-то девчонки с амбициями ему не больно-то хочется. После этих слов профессор очнулся, уже освоив азы строевого шага, и вспомнил, что он полковник, а не рядовой солдат. Эх, служивая душа! В общем, кот тоже велел мне сбавить обороты, напомнив, что мы оба ниже его по званию.

Я, естественно, начала возмущаться, и на нас теперь уже глазел весь проходящий народ. Поэтому мои напарники, чтобы заткнуть мне рот, пошли на компромисс и торжественно обещали, что в нашем маленьком спецотряде я, безусловно, всегда буду самой главной, и когда мы останемся наедине, мне естественно можно будет их муштровать, сколько моей душе угодно. А на людях, увы, придется соблюдать субординацию… После таких посулов я немного успокоилась, но в столовой мне снова захотелось развлечься, и я стала выводить из себя агента 013 чрезмерной показной заботливостью о нем, как о ребенке. Сама подавала ему тарелку с супом, совала хлеб в ротик. А только он принялся за еду, довольно подкрутив усы, я кинулась повязывать ему на шею салфетку, сюсюкая что-то вроде:

– Повяжем тебе слюнявчик, маленький мой толстопузик, чтобы ты не пролил ни капельки на свою пушистую белую манишечку.

– Дай поесть! – взмолился кот, поначалу он не понял, что я над ним просто насмехаюсь.

– Кушай, мой пушистик! Кушай, усатенький, расти большой! Уси-пуси, толстик, – продолжала издеваться я, зачерпывая ложкой суп и пытаясь всунуть ему ее в рот. Но Васька без восторга принял мою заботу о себе и, плотно сжав челюсти, отодвинул ложку лапой в сторону.

– Алина, остепенись, – посоветовал мне Алекс. Видимо, ему не понравилось, что я столько внимания уделяю коту, а не ему. – И посмотри, кажется, тебе несут мороженое!

Тут же отпустив шею кота – пришлось держать его за шиворот, иначе никак нельзя было впихнуть ему в рот ложку, – я обернулась. Оттуда, куда указывал командор, шел улыбающийся Синелицый с подносом в руках, а через пару секунд он уже ставил передо мной клубнику со взбитыми сливками и мороженое, усыпанное шоколадом и орехами.

– О, спасибо, дорогой мой Синелицый, по какому поводу такой роскошный десерт? – обворожительно улыбаясь, поинтересовалась я.

– Это только для вас, милая леди, – поклонился повешенный, отчего его язык вывалился еще больше. Я и не подозревала, что у людей могут быть такие длинные языки, и уже хотела задать парочку вопросов на эту тему, но дольше болтать со мной этот галантный мужчина не мог. Стоило ему отойти на полминуты, как на его рабочем месте, на раздаче, уже вовсю орудовали вечно голодные хоббиты, поэтому, коротко извинившись, он побежал отбивать у них пюре.

– Вот видите, как меня здесь все любят! – важно заметила я. – Только вы меня недооцениваете. Не в тот коллектив, наверное, я попала. Надо попробовать и с другими поработать, чтобы сделать достойный выбор. С вами, признаться, карьеру быстро не сделаешь. Болото стоячее… Возимся с какими-то японскими головами, с карликами противными, с волками деревенскими. Суета и муторка! Негде развернуться. Не для меня это. Я создана для более грандиозных дел. Скажем, участвовать в звездных войнах, где решается судьба планеты, а лучше всей Звездной Системы. Стоит попробовать. Стив меня приглашал, кстати.

Напарники многозначительно переглянулись.

– Да-а, – протянул кот. – Испытание медными трубами для тебя пока проходит в тяжелой форме. Как же, в один день получить и младшего лейтенанта, и клубнику со сливками, ничего удивительного, что ты начала заговариваться. Кстати, а ведь десерт для тебя мы с Алексом заказали по случаю получения тобой лейтенантских погон.

Тут он меня прищучил! И я весь вечер мучилась угрызениями совести, что вообразила о себе невесть что и даже чуть не предала своих товарищей. Когда мы вернулись из столовой, все еще сильно мучаясь, я слезно спросила у ребят, как мне заслужить их прощение. Алекс только бросил коротко:

– Бог простит! – и завалился спать, а кот беззастенчиво воспользовался редкой возможностью. Сначала он заставил меня сыграть с ним пять партий в шахматы, я добросовестно прошла эту каторгу – не очень-то сладко все время проигрывать. А когда пришло время ложиться спать, этот усатый наглец с умильной физиономией велел мне чесать ему пятки, пока он не заснет, дескать: «А то не прощу!»