Будучи волшебницей Воды, мягкая и добрая Лилиан не сомневалась, что сумеет научить дочь владеть этой стихией, как следует, в нужный час. Отец не стремился прикладывать руку к обучению — как и с Полом. Мальчишка рос, как лопух под забором, получая основные знания и не желая вникать в простейшие науки. Ездить по городу с приятелями из представителей бедного дворянства казалось ему куда веселее и увлекательнее, нежели учить математику или слагать стихи. О риторике и речи не шло.
— Хорошо, что мы — не графская семья, — огорченно вздыхал старый князь, когда ему не удавалось в очередной раз наставить внука на путь истинный. — Или не герцогская, упаси Боги.
— Ничего, — утешала его супруга. — Мальчик весь в отца. Он захочет стать лучшим из лучших.
Но время шло, ничего не менялось, а Лилиан не видела особых перемен в подрастающем Поле. Да и вообще они редко встречались, разве только в столовой, ведь Андре не терпел никаких упоминаний о том, что когда-то был женат.
Двадцать пятого дня месяца Сикстиса миловидная худенькая женщина маленького роста, по имени Лилиан Морлан, вышла из своих покоев и направилась в сторону детской. Сегодня Дейне исполнялось пять лет, и сердце молодой матери радостно трепетало от восторга. Несмотря на злые взгляды и ехидные слова свекрови, она души не чаяла в своей маленькой дочке, которая, подумать только, владела всеми четырьмя стихиями.
Счастье Дейны стоило даже недовольства ее отца, отдававшего немаленькие деньги лекарям за ее лечения. Полгода назад, втайне от мужа, Лилиан начала переписку с врачом герцогов Кианто, и упросила его улучшить зрение девочки. Тот сделал все, что было в его силах, но даже магическая медицина не справлялась со столь серьезными повреждениями.
Дверь детской распахнулась — должно быть, Дейна услышала знакомый цокающий стук маленьких каблуков по мраморному полу. Еще мгновение, и навстречу выбежала веселая дочка, одетая в голубое платье. Забыв про приличия и этикет, Лилиан присела на корточки, раскрыла объятия.
— Мама!
— Иди ко мне, родная! С днем рождения тебя!
Они крепко обнялись, и мать нежно поцеловала дочь в кудрявую — совсем, как у отца — макушку. Пока еще волосы Дейны имели светло-рыжий цвет, но свекровь обещала, что через несколько лет потемнеют и станут совсем, как у ее сына.
Словно она мечтала, чтобы в малышке не осталось ничего материнского…
За спиной кто-то кашлянул, и Лилиан поспешила обернуться. Хмурый стоявшего позади Андре не обещал ничего приятного.
— Я думал, что вы научены хорошим манерам, сударыня, — процедил он, глядя на жену сверху вниз, и чем-то явно недовольный. — Ни одна уважающая себя дворянка не станет сидеть таким образом. На вас вот-вот лопнет платье.
Бледное лицо Лилиан тотчас же стало пунцовым, и она поспешила встать, поправляя юбки.
— Простите, княжич.
— Постарайтесь больше не допускать подобного. Идемте.
В серых глазах Дейны отразились недоумение и беспокойство, но она взялась маленькой ладошкой за материнскую руку, и засеменила за родителями. Передвижение все-таки давалось ей плоховато, придется обращаться к докторам или знахарям… Лилиан подавила тяжелый вздох и украдкой посмотрела на гордо шагающего рядом мужа. С каждым годом он все меньше походил на веселого и доброго человека, за которого она когда-то вышла замуж.
Возможно, он злился, что она больше не смогла зачать с ним ребенка. Или… дело в свекрови?
В любом случае, все это не имеет сегодня значения, ведь у Дейны праздник. Его собрались отмечать в кругу семьи, в Большой зале, и по такому случаю нарядно украсили лентами, фонтанами с магической водой, золотыми наколдованными искрами под потолком. И только одно омрачало грядущее празднество — необходимость общаться со свекром и свекровью, этими двумя невзлюбившими ее людьми.
Однако, вопреки худшим опасениям Лилиан Морлан, праздник прошел неплохо. Князь и княгиня были на удивление добры и ласковы, поздравляя внучку, и называли ее маленькой жемчужиной семьи Морлан. Любимый и, наверное, любящий отец не переставал хмуриться.
А что чувствовала маленькая Дейна, когда бабушка с нарочитым усилием надела на ее голову узкую диадему, не интересовало никого.
Глава 2. Опасная игра
В княжеском особняке разразился страшный скандал.
Происходили они и раньше. Княжич Морлан кричал на свою бедную жену Лилиан до хрипоты, до исступления, до покрасневшего лица и налитых кровью глаз. В былые времена Дейну отправляли в детскую, подальше от родительских споров и разногласий, но в тот жуткий день захворала няня девочки. И, прижимая дрожащими руками к груди любимого тряпичного кота, Дейна с ужасом смотрела на отца, нависшего над матерью.
В послеобеденный час ей полагалось отдыхать, но сегодня родители разрешили дочери провести время с ними, в гостиной. Дейна совсем не ожидала, что мирный разговор выльется в крики и ругань, в злость и отчаяние. Замерев, она смотрела, как отец заносит кулак.
Наверное, надо было позвать князя или княгиню, но хорошим детям нельзя беспокоить взрослых, если не горит особняк. Так ей было строго внушено, и Дейна не совсем понимала, почему, ведь Пол, ее кровный брат, кричал и даже скандалил, привлекая внимание других, когда ему только хотелось.
Все, на что была способна пятилетняя крошка, это уронить игрушку и броситься вперед, чтобы закрыть маленьким телом мать от отца. Что-то подталкивало ее в спину, давало сил, словно теплый ветер нес девочку вперед. Откуда-то зная, что делать, Дейна вытянула вперед обе руки за миг до того, как крепкий кулак Андре нашел свою цель. Между отцом и дочерью встала воздушная волна, и время в сумрачной гостиной словно остановилось. От сильных порывов воздуха испуганно заметались огни на свечах, и, кажется, распахнулось окно.
Где-то звякнула медь — это рухнул незажженный подсвечник, толстые белые свечи покатились по каменному полу.
— Не смей обижать маму! — звонко крикнула Дейна, прямо глядя в перекошенное гневом отцовское лицо.
Лилиан, замершая от испуга и успевшая вжать в плечи голову, медленно выпрямилась и с ужасом ожидала нового всплеска гнева Андре, который обрушится на их дочь. Она готова была схватить Дейну в охапку и мчаться с ней куда-нибудь далеко, но тут на красивом лице княжича расцвела добрая, почти искренняя улыбка.
— Ну что ты, дочь, — выдавил из себя мужчина, глядя только на Дейну, словно жены здесь и не было вовсе. — Тебе почудилось. Мы с мамой просто разговаривали.
Едва девочка ослабила магию и воздух снова стал теплым, он резко отскочил от дочери, закрыл окно и повернулся к обеим спиной.
— Лилиан, забери свое отродье, и пусть сидит в детской. Я пришлю няню.
— Я могу пригласить в особняк мою маму, она займется воспитанием внучки…
— Нет! — отрезал Андре, не обращая внимания на испуганного ребенка, цепляющегося за материнскую ладонь. — Предлагаешь платить деньги твоей матери? Хитро выдумано, долго обговаривали?! Три женщины, и каждая пытается причинить мне вред. Прочь отсюда пошли, я сказал!
Судорожно вздохнув, Лилиан увела растерянную Дейну.
С тех пор в поместье стало все тревожнее и холоднее. Больше дед и бабушка не пытались притворяться перед внучкой добрыми и любящими родственниками, да и к ее матери обращались только по самым нужным поводам. Пол Морлан раньше не замечал сестру, но теперь его равнодушие сменилось насмешками и издевками. Когда в гости приезжали соседские князья со своими детьми, тринадцатилетний сын княжича был рад подшутить над Дейной, иногда очень зло.
В тот жаркий летний день, изменивший судьбу и лицо Дейны раз и навсегда, взрослые сидели в гостиной и говорили о непростой политике короля, о войнах и налогах. Дети остались в большом прохладном обеденном зале, откуда слуги успели унести посуду после обеда. Дейна склонилась над листом бумаги и старательно рисовала человеческую фигуру чернильным карандашом.
Получалось плохо — зрение подводило. Не бывать ей великой художницей, она просто убивала время, и старалась делать вид, что разговоры юношей и девушек Дейне неинтересны. Так меньше шансов, что они снова будут ее дразнить. Ее дразнили все, вплоть до кухонных поварят — за полуслепые глаза, за роскошные кудрявые волосы, просто за само существование. И сейчас девочка рассеянно водила по бумаге карандашом, пытаясь придать наброску хотя бы самые простые очертания.
