Декан завершил заклинание и метнул в вампира магическую энергию, но Руфо даже не дрогнул. Он смотрел прямо на священный символ, свет которого больше не жалил глаза.

– В твоем сердце мрак, декан Тобикус! – провозгласил Руфо.

– Убирайся вон! – отпарировал Тобикус.

– В твоих словах нет веры.

– Нечистая тварь! – прорычал старик. Он отважно двинулся к бывшему послушнику, вытянув вперед руку со священным символом. – Грязный мертвец, ты не добьешься успеха! Нет тебе места здесь!

Вампир расхохотался.

– Денир покарает тебя! – пообещал Тобикус. – Я…

Он остановился и хрюкнул от боли – сильная рука Руфо взвилась и вцепилась в предплечье старика.

– И что ты сделаешь? – поинтересовался вампир.

Поворот кисти – и священный медальон выпал из выкрученной руки Тобикуса.

– В твоих словах нет веры, – вновь произнес Руфо. – И нет силы в твоем сердце.

Вампир отпустил руку декана и, ухватив старика за грудки, с легкостью поднял бедолагу в воздух.

– Что ты наделал, павший жрец? – задушевным голосом спросил вампир.

Последние два слова, будто проклятие, эхом отдались в мыслях декана. Ему хотелось закричать, позвать наставников; хотелось вырваться на свободу, броситься к окну и содрать одеяло, ведь дневной свет наверняка губителен для этого страшного не-мертвого создания. Но утверждения Руфо, все его утверждения, были правдой – Тобикус знал, что это правда!

Руфо небрежно швырнул человека на пол и сделал шаг, становясь между деканом и окном. Тобикус лежал неподвижно, не в силах собраться с мыслями, так ему было жаль себя. Действительно, что он наделал? Как он мог пасть так низко и так быстро?

– Пожалуйста, – вежливо проговорил вампир, – иди и сядь за свой стол, чтобы мы могли нормально обсудить, как это все случилось.

Все утро Руфо просидел в этом кабинете, думая, что дождется Тобикуса, а потом просто разорвет его на куски. Голод больше не подстегивал вампира – он вдоволь насытился прошлой ночью.

Нет, Руфо пришел отомстить декану, он решил воздать Библиотеке за все мучения, которые жрецы причинили ему при жизни.

Теперь же, ненавязчиво ведомый Проклятием Хаоса, вампир рассуждал по-другому. В момент столкновения Руфо увидел сердце декана Тобикуса и нашел там злокачественную черноту.

– Ты уже ел сегодня? – любезно поинтересовался Руфо, присаживаясь на край дубового стола.

Тобикус, все еще трепеща, но уже сердясь, вызывающе выпрямился в своем кресле и коротко ответил:

– Нет.

– А я – да, – сообщил Руфо, иронически рассмеявшись. – По правде говоря, я съел того, кто готовил вам пищу.

Тобикус с отвращением отвел взгляд.

– Ты должен быть счастлив! – рявкнул на него Руфо и стукнул кулаком по столу, заставив Тобикуса подпрыгнуть от неожиданности и снова повернуться лицом к монстру. – Если бы я уже не насытился, то голод взял бы сейчас надо мной верх и ты был бы мертв! – яростно прорычал вампир, оскалив клыки, как бы подчеркивая и этим свои слова.

Декан Тобикус старался сидеть спокойно, чтобы не показать, что его руки лихорадочно шарят под столом, нащупывая арбалет, который он с недавнего времени стал хранить там. Оружие держалось на кронштейнах, скользя по ним, так что при необходимости его можно было легко и быстро вытащить. Декан немного расслабился при мысли об оружии, но затем понял, что положил сюда арбалет на случай встречи совсем не с таким недругом, а в расчете на новый приход Кэддерли – если тот опять попробует воздействовать на его разум.

Руфо погрузился в собственные размышления и, кажется, не заметил ни потаенных движений декана, ни закипающего в сухоньком старичке возбуждения. Вампир соскользнул со стола и прошествовал в центр комнаты, задумчиво прижав к губам, все еще красным после последней кровавой трапезы, костлявый палец.

Тобикус понял, что настал момент вытащить арбалет и пристрелить чудовище. Прекрасно сведущий в теологии, декан уже определил, кто такой Руфо, – он знал, что бывший жрец каким-то образом стал вампиром. Арбалетный болт, возможно, и не убьет монстра, но он был освящен и окроплен святой водой, так что способен, по крайней мере, ранить его и дать декану возможность убежать из комнаты. К этому времени Библиотека уже проснулась, и кто-нибудь наверняка придет на помощь.

Но Тобикус не стал стрелять и не произнес ни слова, предоставляя вампиру сделать следующий шаг.

Руфо так внезапно повернулся, что Тобикус задохнулся.

– Мы не должны быть врагами, – заявил вампир.

Тобикус недоверчиво уставился на него.

– Какая польза от борьбы? – спросил Руфо. – Для каждого из нас?

– Ты всегда был дураком, Кьеркан Руфо, – осмелился сказать Тобикус.

– Дураком? – усмехнулся вампир. – Ты так и не начал соображать, павший жрец. – Руфо запрокинул голову и рассмеялся, крутанувшись на месте так, что его черный погребальный балахон пролетел за ним, как тень. – Я нашел силу!

– Ты нашел извращение! – провозгласил Тобикус и крепко ухватился за приклад арбалета, рассчитывая, что его замечание рассердит монстра, и он подойдет ближе.

Руфо остановился, глядя на декана:

– Называй это как хочешь! Но ты не можешь не оценить моей силы – силы, обретенной всего за несколько часов. Ты же растратил всю свою жизнь на никчемные науки и моления Дениру.

Тобикус невольно взглянул на свой священный символ, лежащий на полу у стены.

– Денир, – саркастически хмыкнул Руфо. – Что дал тебе твой бог? Ты тяжело трудился бесконечные годы, а потом Кэддерли…

Тобикус поморщился, и это не укрылось от Руфо.

– А потом Кэддерли, – продолжил вампир, обнаружив слабость декана, – протянул руку и схватил силу, до которой тебе ой как далеко!

– Ты лжешь! – взревел Тобикус, подаваясь вперед.

Но слова эти даже в его собственных ушах прозвучали ничего не значащими.

Дверь кабинета скрипнула, Тобикус и Руфо разом повернулись, увидев шагнувшего в комнату Брона Турмана. Жрец Огма перевел взгляд с декана на Руфо, и глаза его расширились – он тоже понял, что перед ним вампир.

Руфо зашипел, показав окровавленные клыки, и махнул рукой, повелевая магии захлопнуть за Турманом дверь.

Но Брон Турман в любом случае не собирался бежать. Не сомневаясь в своей вере, жрец Огма взревел, схватился за свой медальон и, разорвав цепочку, выставил перед собой уменьшенную копию серебряного свитка. Священный символ вспыхнул, испуская ослепительные лучи, и, к удивлению Тобикуса, вампир попятился, заслоняясь полами балахона и шипя.

Турман декламировал слова заклинания, того же самого, к которому прибег Тобикус, и сияние свитка становилось все ярче, комната наполнилась светом, которого Руфо уже не мог вынести. Вампир прижался к стене, сползая по ней. Он взглянул на окно, но сообразил, что не может выскользнуть наружу, под смертоносные для него лучи солнца.

Турман победил его, понял Тобикус, и Руфо казался ему теперь слабым и даже жалким. Не вполне осознавая, что он делает, Тобикус положил арбалет на стол.

Руфо начал яростно сопротивляться, стараясь выпрямиться. Его окутала тьма, поглотив весь угол комнаты.

Брон Турман взревел и протянул священный символ, направляя сияние на борьбу с чернотой вампира. Руфо злобно зашипел и затряс в воздухе костлявыми кулаками.

– Пристрели его! – крикнул Брон Турман Тобикусу.

Да, стрела арбалета могла прекратить битву между этими двумя.

Тобикус поднял оружие и прицелился. Он хотел спустить курок, но замешкался – перед ним выросла стена сомнений. Почему его символ не подействовал на вампира? Оставил ли его Денир, или Кэддерли каким-то образом продолжает пресекать попытки декана погреться в свете своего бога?

Теперь в мозгу декана громоздились уже горы сомнений, черные мысли, все еще питаемые волей вампира, сгущались. Руфо продолжал оказывать на него свое непреодолимое влияние.

Где Денир? Эта мысль преследовала озлобленного декана. В момент величайшей нужды его бог не пришел к нему. В тот миг его жизни, когда он сознательно воззвал к Дениру, когда бог был ему необходим, этот бог покинул его!