Алексей кашлянул, изумленно глядя на меня. Наташа восхищенно покачала головой.

— А что вы собираетесь предпринять?

— Позвонить ей и сказать, что еду с собакой. Сообщить в РУОП.

Приехать вместе с группой захвата. Спасти Сергея, посадить виновных в тюрьму.

При этом остаться в живых и, желательно, оставить в живых эту вашу чертову собаку!.. Устала я.

— Понятно. Но к делу необходимо подключить не группу захвата, а действительно опытных специалистов.

— Группу «Альфа»? — невинно спросила я.

— Нет, не «Альфа», но тоже крутые ребята. Их всего четверо, но, поверьте мне, профессионалы.

— Дядя!

— А? — очнулся он.

— Твой пес может изображать мертвого вплоть до соответствующей оживанию команды?

— Может, — ответил он очень уверенно.

— Хорошо, — кивнула я, наполняясь предгрозовым спокойствием, — хуже уже не будет. Возьмите на себя охрану Булгаковой, то есть троих мужчин, и самого Лаки. Мне предоставьте ТОЛЬКО Зинаиду Андреевну… Тогда я не стану связываться с органами. 0'кей?

— Да, — спохватилась Наташа, — если вы вдруг не поверили мне, — он достала из кармана бляху, удостоверение и лицензию на оружие, — посмотрите.

Я внимательно посмотрела. В принципе подделать эту шушеру не представляло труда. Но общее впечатление — от ее физиономии, жестикуляции и поведения — заставляло меня поверить в то, что женщина говорит правду. А уж чему-чему, а чувствам своим я доверяю даже больше, чем логике.

— Звоните, — подсказал Дядя, которому вся эта канитель изрядно надоела. Вид у него был словно у самоубийцы, по собственной воле прыгающего с поезда.

— Алле? — сказала я. — Это вы, Зинаида Андреевна? — вкрадчиво так спросила.

— Я, Танюша. Как дела?

— Как Сережа?

— Жив твой Сергей. Мы сейчас с ним индивидуально возились. Даже привели его в сознание, чтобы ты могла проверить нашу правду. Дать к телефону?

— Дайте… Але, Сережа?

— Я, — тихонько отвечал он, и каждое слово давалось ему с трудом, я чувствовала его боль, — Таня, не…

— Тихо, мой милый. Молчи. Отдыхай. Сейчас я приеду и заберу тебя оттуда… Госпожа Булгакова! Вы меня слушаете?.. Отлично. Ваш песик у меня.

Племянника я пришила, уж слишком он был смел со своей пушечкой. Труп отлеживается в печке… не важно, где я — я еду, только скажите, куда. Это где такое?.. А-а-а, у окраины… Понятно. Еду-еду. Только вот что: перед самым моим приходом я позвоню еще раз. Так что постарайтесь, чтобы Сергей снова мог говорить: я отчего-то очень вам не доверяю. До скорого!

— Пойдем?

— Ага, сейчас, только в туалет схожу. — Из туалета вышла более-менее сияющая, на вопрос Наташи, где рация, правдиво ответила, что больше она нам не понадобится, а как лишний груз — помешать может. Машина ждала на улице — отличный джип, в меру скоростной, очень устойчивый и всепролазный. Там сидели четверо, никто не курил, не болтал. Вид у них и вправду был крутой, даром, что все в штатском и без видимых признаков оружия.

Наташа уселась на место водителя. Через минуту подоспел Алексей Никитич. Шедшую с ним собаку я уже видела. Но на фотографии она показалась мне уродливее… может, оттого, что я тогда еще не была знакома со всеми этими милыми симпатичными людьми? Поводка у собаки не было, а когда мы спросили, почему так, Алексей просто сказал:

«В машину!» — и щелкнул в сторону заднего сиденья. Пес безукоризненно взобрался туда, уселся у ног хозяина и молча (МОЛЧА!) принялся оглядывать всех и каждого по отдельности.

— Куда? — спросила Наташа, включая зажигание.

— Рули налево, дорога предстоит неблизкая, буду указывать поквартально. Если увидишь по ходу дела синий фургон с номером ИНО-6759, знай — это их машина.

Деревья и дома проносились все быстрее и быстрее, парни негромко обсуждали свои действия, изредка приставая ко мне и к Алексею с вопросами про старушку, старушкиных людей, их вооружение и экипировку. Сами они понавставляли в ушные раковины наушников, с помощью которых Наташа собиралась ими руководить, достали свои пушки и ножики на свет Божий… Еще то это было зрелище, скажу я вам!

Дорога вывела за город, и я посоветовала всем приготовиться.

Остановились за три сотни метров до нужного поворота, за которым был виден искомый загородный дом. Вылезли из фургона.

— Как с «трупом»? — спросила Наташа, кивнув в сторону Булгакова.

— Ваша задача — сделать так, чтобы по моему сигналу Алексей Никитич смог подать команду, слышимую собакой. Видеть его до поры до времени не должны.

То есть он пойдет с вами.

— Понятно. Проведем. Иди вперед, мы будем рядом, — сказал главный из четверых парней.

— Какой будет сигнал? — спросил бледный Алексей Никитич.

— Громкий крик: «Пропала собака!» — зловеще усмехнулась я.

— Счастливо, — напряженно попрощался Булгаков, затем наклонился к своей собаке и зашептал прерывающимся от волнения голосом:

— Слушай, Леонид, слушай внимательно, сейчас тебя понесет эта дама, — он притянул мою руку к самой собачьей морде. Питбуль обнюхал кончики моих пальцев. — Ты будешь мертв, слышишь — МЕРТВ. Но когда я скажу — ты знаешь, что делать. — Он вынул из кармана пиджака футляр для очков, а из этого футляра — скомканный платок и поднес его к носу пса. Тот напрягся, изнутри его вырвался страшный тихий горловой рык. — Да, Леонид, да, — сказал Дядя, убирая платок, и глаза его сверкнули адским пламенем.

Затем он встал, внимательно оглядел пса и повелительно скомандовал:

— УМРИ!

Пес дернулся, глаза его покрылись поволокой, остекленели, тело свело судорогой — он упал и через несколько подергиваний лапами замер. Я с трудом подняла огромное тело, положила в заранее приготовленное покрывало и взвалила на спину. Туша казалась каменной — и по весу, и по твердости.

— Бегом! — Взяв Дядю под руки, парни растворились в посадках, начиная обходить дом с флангов.

Я еще немного постояла для принятия бодрого вида и прекращения предательской дрожи во всем теле. Затем, чувствуя, что долго этого чертового пса держать не смогу, двинулась вперед.

Меня ждали перед воротцами — те самые двое, что сидели в фургоне.

— Зовите хозяйку, — приказала я. Они удивленно и насмешливо посмотрели в мою сторону и почтительно позвали старушку. Она вышла, опираясь на мощную руку Лаки, прямо как на фотографии. Я мысленно молила всех известных мне богов, чтобы у Наташи хватило ума понять, что Мертвяк остался в доме, вместе с двумя заложниками.

— Что не позвонила, как обещалась? — спросила Булгакова, удивленно искривляя бровь. — Надеюсь, «хвост» за собой не привела?

— Вы чего-то боитесь?

— Нет, милая, нет. Перед законом я чиста; а тот, что держит пистолеты у висков двоих ребят, со мной вовсе незнаком и вообще находится на своей личной даче. Так что пришить обоих, а затем и тебя мы успеем мгновенно.

Кроме того, я знаю, что за тобой никого нет, иначе не сидела бы здесь…

— Я принесла вашего пса. После ампулы он ни хрена не проснулся, дрыхнет как дуб. Очень тяжелый, — и выпрастала Леонида из покрывала.

Он лежал, не двигаясь, словно чучело, набитое глиной.

— Получайте своего любимого. И, пожалуйста, отпустите Сергея.

— Тихо, тихо, — махнула ладошкой старушка, при виде неподвижной псины расплывшаяся в улыбке торжества. — Посмотрим, как там… пни его ногой.

Сердце мое упало, я уж совсем хотела подавать команду, но увидела в руках у парней оружие, а также настороженный взгляд Лаки, который не спускал с меня ни глаз, ни дула своего пистолета.

Прощаясь с жизнью, я ударила пса ногой, причем больше наподдав по земле, чем по его боку… Питбуль не шелохнулся.

— Сильнее! — приказала старушка, в волнении вытягивая длинную тонкую шею. — Сильнее!

Я врезала сильнее. Пес не издал ни звука, мешком покоясь на холодной земле.

— Боже мой, неужели? — Жадно смотревшая Зинаида Андреевна поспешила направиться в мою сторону.

— Отойди, — сказал мне Лаки и пистолетом указал куда.

Старушка подошла вплотную к Леониду, посмотрела, взъерошила жесткую шерсть на шее пса, видимо, проверяя пульс.