Мы вскоре забрались в бурелом со сплошными переплетенными корнями и ветками. Двигаться стало трудно в полумраке густого леса. Местность понижалась и стала заболоченной, под ногами зачавкала грязь. Было жарко и душно, на запах нашего пота стали слетаться тучи комаров, в ушах стоял их противный писк. Меня уже не один раз спрашивали — не ошибся ли я с определением направления и расстояния, и моя уверенность в правоте исчезала с каждым пройденным шагом.

Озеро показалось неожиданно. Мы перелезли через очередное поваленное дерево и оказались почти у самой воды. Здесь был небольшой ветерок, и комары сразу перестали нас преследовать. Солнце пекло нещадно, страшно хотелось искупаться. Мы пошли по берегу в поисках места для остановки, но нормальной полянки с хорошим спуском к воде не было. В конце концов, мы остановились у более-менее нормального спуска в воду, хотя берег в этом месте был болотистый. В этом месте далеко в озеро уходила полоска мелководья, заросшая высокими камышами, отгораживая от основного озера небольшую спокойную лагуну с чистой прозрачной водой.

Я первым разделся до трусов и, нырнув пару раз с головой, поплыл вдоль мыса. И неожиданно нашёл идеальное место для стоянки в самом конце этого мыса, правда, добираться до неё нужно было почти по пояс в воде. Там был сухой островок с несколькими молодыми деревцами, скрытый от всех кольцом высоких камышей. Там же имелся удобный спуск в воду с песчаным дном.

Мы с Пузырём по пояс в воде вдоль берега перенесли все наши вещи на остров, а Фея решила пойти пешком по мелководью через густые заросли кустов и камышей. Её не было довольно долго, и мы уже стали волноваться, когда из зарослей появилась Ленка, держа в руках… пойманную по дороге серую утку!

Оказалось, что Фея неожиданно для себя самой вспугнула спящую птицу, и та спросонья кинулась улетать, но запуталась в густом колючем кустарнике. Птица застряла в ветках и билась столь сильно, что сломала себе крыло и лапу. Утка была сильно пораненной и вряд ли бы выжила в дикой природе, что и решило ее судьбу — единогласно нами было принято решение трофей зажарить на костре. Зажигалка у Пузыря имелась, так как он иногда курил втайне от родителей, у него же имелся и складной ножик.

Фея как почётный охотник была освобождена от обязанностей по приготовлению утки и села в тени, записывая что-то в свою тетрадь. Поваром стал Пузырь. Он зарезал утку, выпотрошил, надел на палку и стал ощипывать. Я занялся костром. Срезал квадратный кусок дёрна, вырыл в земле небольшую яму, насыпал туда сухих листьев и тростника, наломал с деревьев сухих веток и куски коры. Костёр зажегся с первой попытки. Я использовал только сухие ветки, чтобы дым был едва заметным и не привлек чьего-нибудь внимания. Когда образовалась первая зола, мы натёрли ей тушку птицы, так как соли, конечно, у нас не было.

Утку поставили над углями жариться, и мы с Пузырём полезли купаться. Звали и Фею — она прекрасно плавает, намного лучше нас с Пузырём. Но она упорно отказывалась, отвечая, что у неё нет желания лезть в холодную воду. Лишь через какое-то время я неожиданно сообразил, что она просто стесняется раздеваться, так как наверняка не имеет купальника. Я шепнул об этом Пузырю. Он вылез на берег и стал уговаривать нашу подругу купаться. Предложил Фее, что мы оба пообещаем отворачиваться, когда она будет лезть в воду или выходить из воды. Видно было, что она колеблется, но не решается.

Тогда я сам тоже вылез на берег и сказал, что мы с Пузырём с ней знакомы уже пятнадцать лет, вместе ходили в один детский садик, вместе ещё детьми в чем мать родила плавали в садовском «лягушатнике», голышом мылись в одном душе после бассейна, когда учились плавать, вместе много раз ходили в городские бани вплоть до начальных классов школы. Так что стесняться ей нас вроде как-то уже поздно. С другой стороны, если мы хотим путешествовать по другим мирам, той же Эрафии, в которой по рассказам Илоны культура близка к эпохе рыцарей у нас, то придётся смириться с мыслью, что плавок и купальников ещё не изобрели.

Довод подействовал, и был принят следующий вариант: купаются все нагишом, а потом «мальчики не подсматривают за переодевающейся девочкой». Мы купались и резвились в приятной чистой воде, пока не замёрзли до судорог. Настроение было необыкновенное, всё казалось восхитительным. Я между делом поймал речного рака, что заставило нас внимательно просмотреть мелководье, но других представителей этого вкусного семейства мы не обнаружили. Запомнилась также метровая рыбина, с плеском выпрыгнувшая из воды прямо перед моим лицом. После купания мы все, стуча зубами от холода, вылезли на берег и загорали, все стеснения уже были полностью забыты и казались нам смешными. Утка готовилась и издавала восхитительный аромат.

Место было чудесное и, в отличие от пляжей у нас дома, не загаженное мусором. Природа была в своей первозданной красе и казалась наполненной жизнью. Я отчётливо видел стайки рыбок, проплывающие в прозрачной воде, и небольшую щуку, притаившуюся среди водной растительности. Нам нами много раз пролетали утки, над озером рыбачили крупные белые чайки.

Наблюдая за чайками над озером, я заметил какое-то движение на противоположном берегу и сказал ребятам не вставать и затаиться. Мы все втроём напряженно смотрели на кусты и заросли камыша на противоположном берегу, до которого было не более ста метров. И чуть не вскрикнули от удивления, когда кусты раздвинулись, и на берег выехал самый настоящий рыцарь на коне! В сверкающих пластинчатых доспехах, в красном длинном плаще с какой-то золотой вышивкой, с мечом на поясе и длинным копьём, поднятым вверх. К нам тихо сзади подбежал непонятно где пропадавший последний час Роки и, припав к земле, едва слышно зарычал:

— Люди там. За водой. Много. С лошадьми и оружием. Видел уже таких.

Я также тихо собаке ответил, что мы уже видим незнакомца, но только одного пока. Тем временем, рыцарь спешился, и его конь сразу же пошёл к воде утолять жажду. Сам рыцарь зашёл в воду по колени.

— Неужели он будет плавать прямо в доспехах? — удивился Пузырь. — Он же утонет!

— Красивый какой, совсем молодой. Жалко если утонет… — шептала Фея.

Но рыцарь, который и вправду выглядел не старше двадцати лет, глубже в воду не пошёл. Он снял с боков лошади пустые бурдюки и наполнил их водой из озера, потом умыл своё лицо и вышел на берег. Его конь напился и также послушно пошёл за хозяином. В это время на берег выехали еще несколько всадников — все с оружием, но одеты гораздо проще — без плащей, без доспехов — потёртые кожаные безрукавки или куртки, вместо мечей на поясе топоры, у многих на спине пристегнуты круглые деревянные щиты без всяких гербов или рисунков, лишь обитые по контуру металлическими полосками. Слуги или рядовые охранники обоза, догадался я, так как на берег следом за всадниками выехали несколько крытых фургонов, запряжённых парами лошадей. Из одного фургона вышла высокая темноволосая женщина в длинном почти до земли ярко-синем платье с узорами, что-то отрывисто сказала всадникам. Похоже, приказала не останавливаться и ехать дальше, так как все всадники, и рыцарь тоже, сразу повернули лошадей от озера и поскакали по берегу дальше в лес. За ними скрылись и фургоны. Через минуту ничто не напоминало о проехавшем обозе.

Мы молчали ещё несколько минут, а потом стали живо обсуждать неожиданную встречу.

— Поплыли на тот берег, — упрашивал нас Пузырь. — Я всю жизнь мечтал стать рыцарем, и вот увидел настоящего рыцаря! Поплыли, посмотрим, куда они делись.

Я был не против плыть через озеро, но Фея отказывалась наотрез и стеснялась.

— Да вы что? Никуда я не поплыву. А что если они вдруг вернутся за водой, а я в таком виде. Ни за что! Вы плывите, а я пока утку сниму с вертела и порежу на куски, и рака приготовлю.

Мы с Пузырём нырнули с разбега в воду и наперегонки поплыли к противоположному берегу. Я приплыл первым. Вышел на берег и сразу заметил отпечатки конских подков на песке и следы человека в узких длинных ботинках со шпорами. Чуть дальше по берегу озера, оказывается, проходила дорога. На ней оставались многочисленные следы лошадей и колёс. Мы с Пузырём походили по тому берегу ещё минуту и поплыли обратно.