– Что будем делать? – испуганно спросила Каришка.

– Пока живём, как жили. Место уж очень хорошее, не хочется переезжать. Тихое, удобное. Но уже стоит начать подыскивать другое жильё.

Тут Неведомый Призрак внезапно остановился.

– Здесь след обрывается, – в писке слышались неуверенность и удивление.

– Посмотрите, что я нашла! – Проявившись из тени, Каришка указала на валяющийся возле обочины грязный детский ботинок.

– Это обувь Мили, – подтвердил Неведомый Призрак.

Вокруг располагался безлюдный складской район. Узкая тёмная и грязная улица, зажатая с обеих сторон высокими глухими заборами. Отличное место для преступления без свидетелей. Наверняка девочку похитили здесь. Надо теперь выяснить, куда могли скрыться похитители?

– Неведомый Призрак, когда ты вёл нас по следу девочки, ты должен был уловить и другой запах – запах незнакомой женщины. Постарайся его ощутить и определить, куда она ушла.

– Нет никакого запаха женщины. Есть мужской запах, я чувствовала его от самого колодца. У этого мужчины кожаные сапоги, натёртые салом. Здесь этот запах тоже остался. Искать его?

– Конечно. Посмотрим, куда отправился этот обладатель начищенных кожаных сапог.

Неведомый Призрак побегал кругами и поскакал в обратную сторону. Метров через двадцать он повернул к деревянному забору высотой в два моих роста и остановился.

– Следы ведут сюда, – уверенно сказал крысёнок.

В ограждении я не заметил никаких признаков двери или щели, в которую можно хотя бы заглянуть. С той стороны забора раздавались лишь редкие трели ночных сверчков. Однако я не сомневался в нюхе крысёнка.

Что же, придётся перелезать. Из рюкзака была извлечена кошка с длинной верёвкой, короткий замах – и металлические крючья почти беззвучно зацепились за верх забора. Через минуту Каришка и я уже сидели на самом верху, всматриваясь в темноту. Перед нами простирался заросший сорняками некогда ухоженный сад. Посыпанная песком дорожка вела к высокому двухэтажному зданию, окна которого были заколочены досками. Когда-то здесь хорошенько погулял пожар – вокруг окон виднелись следы копоти, крыша почти полностью обвалилась, обнажив обугленные брёвна, выпирающие словно ребра скелета.

С внутренней стороны забора располагалась невидимая с улицы дверь с внушительным деревянным засовом. Мы осторожно обошли мрачное строение в поисках входа. Парадная дверь и черный вход были намертво заколочены досками, как и все окна. Я уже собирался запустить крысёнка в щель между оконными досками, как вдруг мы расслышали приглушенные голоса.

Земля на одной из заросших сорняками грядок зашевелилась и приподнялась, обозначив потайной квадратный люк. Сквозь образовавшуюся щель брызнул яркий свет фонаря. Две человеческие фигуры вылезли из-под земли, негромко переговариваясь между собой. До нас доносились обрывки фраз:

– …по двадцать цехинов, это хорошая оплата… ещё три до завтрашнего вечера нужно… хозяин должен быть доволен…

В свете фонаря я разглядел двух грязных обросших типов в рваной одежде. Когда видишь таких на улице, стараешься отвести взгляд – опустившиеся, спившиеся бомжи, роющиеся по помойкам или выпрашивающие милостыню. Таких немало в Холфорде в портовом районе, однако я не думал, что они могут промышлять похищением детей. Между тем бомжи подошли к забору, приоткрыли скрытую дверь и вышли на улицу.

Мы с Каришкой подождали пару минут и прокрались к тому месту, откуда вылезли незнакомцы. Даже мы, ученики Школы Воров, далеко не сразу заметили хорошо замаскированный люк. Он оказался очень тяжёлым, но вдвоём, поднажав, мы сдвинули крышку. В темноту уходил сырой колодец, к стене которого крепилась хлипкая деревянная лестница. Переглянувшись, мы с Каришкой приготовили оружие и стали спускаться. Лестница оказалась довольно длинной, а внизу ноги погрузились в чавкающую глину. Короткий лаз вправо заканчивался запертой деревянной дверью.

Заклинание света сработало уверенно, голубоватый огонёк возник передо мной и отлетел повыше, за правое плечо. Каришка удивлённо проследила за светлячком, но ничего не сказала. Не теряя времени, она достала отмычки и за минуту вскрыла замок. За дверью оказалась загруженная старыми бочками большая комната, вероятно подвал сгоревшего дома.

В противоположной стене мы заметили ещё одну дверь – железную, массивную, без замочной скважины и вообще каких-либо отверстий. Я приблизился к двери, но меня остановил окрик моей подруги. Присмотревшись, я разглядел на дверном полотне чуть отличающиеся по цвету равномерно расположенные пятна. Ловушка, причем весьма коварная: при попытке открыть дверь силой из микроскопических отверстий выстреливались тонкие иглы, смазанные смертельным ядом. Как нам рассказывали в школе, такая ловушка требовала постоянного ухода – яд быстро засыхал, каналы для игл забивались. Поэтому не реже чем раз в две руки специальным растворителем надо было промывать забившиеся отверстия. Именно этот плохо отмытый растворитель и оставил на двери маслянистые пятна. Как же тогда открывается эта дверь?

Напрашивался вариант скрытого механизма, но возле двери не было никаких подставок под факелы, ни один из камней в стене не вдавливался… Что же тогда? Я оглядел комнату – бочки! Тем более что мимо них шли следы по полу. Нужную бочку обнаружила Каришка – бочка с натугой поддалась назад, раздался щелчок, и металлическая дверь бесшумно отворилась.

Мы прошли в подземный коридор, освещённый догорающим факелом. Наверх в заброшенный дом вела лестница, но она оказалась засыпана мусором и сгоревшими балками. Дальше коридор привёл нас к ещё одной двери, на этот раз незапертой. Осторожно приоткрыв её, мы едва не оглохли от лая двух псов, по сравнению с которыми отнюдь не маленький Роки мог показаться щенком:

– Убить! Чужие! Загрызть!!!

К счастью, огромные чёрные твари со страшными вытянутыми челюстями сидели в клетках. Красные налитые кровью глаза пылали ненавистью, из оскаленных пастей капала белая пена. Но даже не это вызывало дрожь – а то, что в одной из мисок лежали… наполовину обглоданные детские ноги!

Каришку при этом жутком зрелище вывернуло наизнанку, мне тоже стало дурно, всё поплыло перед глазами. И тут откуда-то донеслись недовольные голоса:

– Что там случилось? Чего это варги разбрехались?

– Пойдём, посмотрим!

Едва мы успели скрыться в тени, как в комнату вошли три человека. Двое в длинных красных балахонах и высоких остроконечных капюшонах и один толстяк в тяжёлых высоких ботинках, кожаных штанах, с голым волосатым пузом и в красной маске палача. Вся троица была вооружена: у палача в руках поблескивал тесак, двое других держали короткие копья с широкими наконечниками. Они остановились возле двери, уставившись на вонючую лужу рвоты.

– Вот ведь! Этим портовым нищим лишь бы нажраться, – возмутился один из двоих в остроконечных капюшонах.

– Надо бы убрать… – неуверенно сказал палач.

– Вот ты и убери за своими дружками, – ответил ему третий.

– Пусть сами вытирают. Они скоро вернутся с новой партией. И пока не уберутся, не плати им.

Варги продолжали истошно лаять, стараясь донести до этих тупых хозяев, что в дом проникли чужие. Я прекрасно понимал речь четвероногих тварей, но хозяев непрекращающийся лай лишь выводил из себя. Толстый палач прикрикнул на варгов в клетках, и те наконец замолчали. Троица развернулась и ушла обратно.

Мы с Каришкой для верности ещё полминуты постояли в темноте, а потом прокрались следом. Коридор вскоре поворачивал и раздваивался. Справа доносился гул множества голосов, тянувших какую-то песню на незнакомом языке. Слева же короткий предбанничек закончился в комнатке, уставленной небольшими клетками для животных. Большинство клеток пустовало, но в некоторых сидели дети – мальчики и девочки, как богато одетые, так и в откровенном рванье. Я насчитал одиннадцать детей, среди них оказалась и Миля. Девочка в чистой домашней одежде, но с одним ботинком на ноге сидела и смотрела перед собой остекленевшим взглядом. На наше появление Миля никак не отреагировала.