Он улыбнулся так, будто поймал маленького зверька и теперь гипнотизировал свою добычу, играл с ней.

— Брось, Жаклин, не ломайся! Ты всегда была со мной любезна — теперь я хочу, чтобы ты стала еще чуточку любезнее, только и всего!

В этот раз Бак говорил четко. Он был трезв, смотрел решительно и зловеще. Видно, я должна была заплатить за то, чем кончился для него тот вечер. За то, что сделал Лукас.

Я замотала головой:

— Нет! Я говорю тебе — нет, Бак. Как и в прошлый раз.

Его глаза превратились в две узкие щелки, и он прошипел ругательство, которого я не слышала, потому что кровь стучала мне в уши: «Беги! Беги! Беги!» Но меня как будто парализовало. Я отпустила мешок, и он упал.

— Знаю, ты не виновата в том, что тогда случилось. — Он пожал плечами. — Ты симпатичная девчонка, и у того парня наверняка были на тебя те же виды, что и у меня. А справился он со мной только потому, что я в тот вечер здорово выпил. — Теперь в его разгоряченном дыхании не чувствовалось алкогольных паров, и, если бы я вывернулась и побежала, он бы наверняка меня догнал. — Ну так как? Он тебя прямо в твоем грузовике трахнул или до комнаты проводил? Эрин ведь была в ту ночь с Чезом. И сегодня она будет у него.

От этих гадких слов меня передернуло. Я еще не получала сообщения от подруги, но было вполне возможно, что она не придет домой ночевать. И Бак запросто мог узнать о ее планах раньше меня.

Его рука поползла по мне как змея и больно сжала бедро. Но еще хуже боли было унижение: меня лапали против моей воли.

— На этой вонючей лестнице нам будет не очень удобно. Я, конечно, справлюсь, но, может, лучше пойдем в твою комнату? Тебе понравится, детка!

Бак открыто мне угрожал. Если бы я сказала «нет», он изнасиловал бы меня, не сходя с места.

— С-сюда могут в любой момент войти.

Он хохотнул:

— Верно. Зря ты сегодня не надела ту маленькую юбочку, которая была на тебе тогда. Я бы поставил тебя к стенке и отымел за две минуты. Не пришлось бы даже ничего снимать. — (Все вокруг стало расплываться. Я сделала усилие, чтобы пошевелиться, хотя бы чуть-чуть, но ничего не вышло.) — Меня уже не раз заставали у стенки с моими маленькими горячими фанатками, мне бояться нечего. А ты получишь прекрасный шанс отомстить Кеннеди за то, что он тебя кинул. Парень с ума сойдет, когда узнает эту новость: его бывшая девчонка занимается чем угодно, где угодно и с кем угодно. Ты ведь уже переспала с тем куском дерьма и хрен знает, с кем еще? Так что если хочешь прямо здесь, то давай.

— Нет, — сказала я, и его глаза вспыхнули, — пошли в комнату.

Я тяжело, прерывисто дышала. К счастью, куриные мозги Бака посчитали это признаком сексуального возбуждения. Он улыбнулся, а меня чуть не вырвало. Я еще никогда не чувствовала такой жуткой тошноты, но мое тело инстинктивно с ней боролось.

Подобрав с полу мешок, Бак схватил меня за талию и повернул к двери. Я спрашивала себя, что же мне делать дальше. Если в коридоре я начну кричать, пинаться и царапаться, я при всех себя унижу, зато тогда это животное, скорее всего, не сможет попасть ко мне в комнату. Если же он все-таки туда проникнет — это будет конец. В нашей общаге, разумеется, не слишком толстые стены, но ее обитатели привыкли к самым разнообразным звукам, доносящимся из соседних комнат. Допустим, кто-нибудь и расслышит мои крики сквозь шум собственного плеера, телевизора или приставки. Даже в этом случае на них вряд ли обратят внимание.

Мы вошли в коридор. Я оглядела тех, кто там был и от кого сейчас многое зависело. Моя дверь была шестой от лестничной клетки. В противоположном конце два пацана отрабатывали прыжки на скейтборде. Посреди холла стояла Оливия и болтала с Джо, парнем с четвертого этажа. При виде нас она разинула рот, а Джо оглянулся на Бака, приподняв подбородок, и, снова повернувшись к Оливии, издал негромкий смешок. Дело было плохо.

Кимбер (она жила через две комнаты от меня) зашла в коридор с бельем в руках. Я остановилась: сейчас или никогда. Бак сделал шаг вперед и, поняв, что я стою на месте, обернулся и вкрадчиво сказал:

— Ты чего, Джей? Идем!

— Нет, Бак, я не пущу тебя к себе. Уходи сейчас же.

На его лице отобразился шок. Кимбер, Оливия и Джо застыли на месте, приготовившись наблюдать за тем, что же будет дальше.

Бак схватил меня за локоть:

— А пару минут назад ты совсем не то говорила, детка. Пойдем-ка, поболтаем наедине.

Он хотел потянуть меня за собой, но я вырвала руку из его мясистой лапы.

— Сейчас же уходи! — повторила я, глядя ему в лицо; от страха у меня поднималась и опускалась грудь.

Физиономия Бака стала не такой решительной: на нас все-таки смотрело пять человек. Он приподнял руки, выставив наружу ладони:

— Только не начинай, ладно! Я же говорил тебе, что на лестнице будет холодно и жестко. А теперь я виноват, что ты не могла пять минут потерпеть? — Он закинул мне на плечо мешок. — Позвони, когда остынешь, красавица.

Они с Джо поздоровались, соприкоснувшись костяшками кулаков, и Бак вальяжно направился к лестнице. Только когда он исчез, я отмерла.

Все лицо у меня горело. Пока я открывала дверь, Оливия шептала за моей спиной, не слишком-то смущаясь из-за того, что я все слышу:

— Ничего себе! Они только что занимались этим на лестнице? А в пятницу у нее был другой парень! Если она и раньше путалась со всеми подряд, тогда понятно, почему Кеннеди…

Я захлопнула дверь и, прислонившись к ней, сползла на пол. Меня трясло, слезы катились градом, а от судорожного дыхания было больно в груди. Мне хотелось убежать. Вернуться домой. Наплевать на то, что меня бросили, на то, что не сбудутся мои мечты, на то, что из-за глупости и неопытности я не в состоянии справиться с собственной жизнью.

На этот раз я перехитрила Бака. Опять он не получил того, чего хотел, и теперь наверняка бесился. Он был симпатичный и пользовался популярностью: девчонки бегали за ним табуном — выбирай любую. Судя по тому, что я видела и слышала, Бак вовсю пользовался этим своим преимуществом. Я не была симпатичнее Оливии или других девчонок, которые на него вешались. Непонятно, почему его так заклинило на мне.

Может, дело в том, что он в свое время из-за чего-то бодался с Кеннеди. Из-за чего — не помню: это было давно, когда они еще только собирались вступать в свой клуб. Неужели Бак и дальше будет меня преследовать, потому что у него зуб на моего бывшего? Не исключено. Видимо, он думает, будто Кеннеди можно этим пронять.

Теперь я наконец-то решила рассказать все Эрин. Она, само собой, рассердится на меня за то, что я так долго молчала. Но как бы я ни боялась ее реакции, выбора у меня не было. Теперь уж точно.

— Это правда, что вчера вечером ты занималась сексом с Баком? — прошипела Эрин, едва за ней захлопнулась дверь нашей комнаты.

Мне показалось, будто кровь отхлынула у меня от лица.

— Кто тебе такое сказал?

— Пфф! Спроси лучше, кто мне еще об этом не говорил! Почему сегодня на астрономии ты сама мне ничего не сказала? И почему именно Бак, а не кто-нибудь другой? Он, конечно, сексуальный и все такое, я не спорю, но…

— Нет, — я с трудом сглотнула; глаза у меня были на мокром месте, — это неправда, Эрин.

Увидев, что со мной творится, она удивленно заморгала, в три шага пересекла комнату и схватила меня за руки:

— Что такое, Джей? Что случилось?

Я плюхнулась на кровать, а Эрин села рядом и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

— Мне… мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Давай… Я тебя слушаю.

С чего начать? С того, что было вчера? Или две недели назад?

— Пару недель назад, когда был Хеллоуин, я рано ушла с вечеринки, помнишь? Так вот Бак пошел за мной. — Я откусила от губы маленький лоскуток кожи и, почувствовав вкус крови, еще острее вспомнила ту ночь; мое лицо вспыхнуло. — Он был пьяный. Он втолкнул меня в мой грузовик.