Провинция Мира

Данное произведение является объектом авторского права и охраняется законом. Автору в отношении данного произведения принадлежат исключительные права на использование произведения в любой форме и любым способом. Меры к обеспечению защиты авторских прав от возможного посягательства автором приняты. Данное произведение предназначено сугубо для личного архива — копирование разрешено только для домашнего чтения. Запрещается любое копирование в коммерческих и иных целях.

Приятного чтения!

Снег медленно падает большими хлопьями, словно в танце кружась. Это зрелище завораживает и поражает своей красотой. Спеша им насладиться, трепетно ловишь каждое движение. Падающие хлопья снега нежно щекочут щёки. Воздух необычайно сладок. Деревья сказочно прекрасны в своём зимнем уборе. Окружающий пейзаж не отпускает твоего взора и заставляет собой любоваться. Это очарование зимнего леса.

Яна протянула ладонь, а потом и вторую, навстречу снежинкам. Как же приятно ощущать их на своих руках! Как же приятны их прикосновения! Как же приятно их чувствовать именно здесь! Да где угодно, только не «там»!

Саша, кружась, предаётся веселью. Снег! Снег! Как же много здесь снега! Как необъятно снежное пространство! Как же хорош этот запах! Запах свободы.

Саша, счастливая и довольная, плюхнулась на снег.

— Да, да, да. У нас получилось. Мы свободны! — кричала она, подкидывая пушистый снежок.

Яна подняла голову и посмотрела вверх, упиваясь свободой. Небо. Чистое небо над головой, а снежные хлопья падают медленно и спокойно, слегка касаясь щёк. Как бы Яне хотелось этой беззаботности, ведь она знала, что не может сейчас себе этого позволить.

Но только не Саша. Она уже лепит снежный ком и тихонько смеётся. Ох, берегись, Яна! Раз, два, три — поехали!

Снег летел, устремившись в цель, рассекая пространство молниеносно, бесповоротно, пока на большой скорости не врезался Яне в бедро и не рассыпался на сотню снежинок.

— Ещё раз кинешь меня, то есть в меня… — заворчала она.

Яна не привыкла веселиться. В её лице редко проявляются эмоции. Она уже их забыла.

Саша же, наоборот, всегда полна эмоций. Она лишь весело пожала плечами, устремившись лепить новый комок. Девушка давно хотела просто поребячиться, предаться беззаботному и наивному веселью, почувствовать счастье быть ребёнком. Она просто жаждала этого, поскольку подобное ей уже долгое время не было позволено. И теперь, получив эту возможность, Саша чувствовала необыкновенно сильное волнение. Оно будоражило сознание, растягивая губы в улыбке, которая дополнялась озорным блеском в глазах.

Нахлынувший поток Сашиных снежков провоцирует Яну ответить, включиться в игру, расслабиться. Девушка, понимая, что полное игнорирование не остановит Сашу и её чрезмерную навязчивость, слепила первый комок и ловко запустила его.

Он рассыпался на голове Саши, и маленькие снежинки остались в её кудрявых волосах.

Саша лишь весело кричала на весь зимний уютный лес, нарушая его тишину. Она громко смеялась, смахивая снег с головы. Внутри всё трепетало от веселья.

На лице Яны была лишь полуулыбка. Казалось, девушка даже холоднее бесконечной зимней природы, что окружает их в данный момент. Однако щемящее ощущение в груди вырвалось наружу, и стало легко. Всё переменилось. Для них обеих.

Непосредственность Саши настолько заразительна, что и у Яны появился азарт, но небольшой, лишь слегка проблёскивающий в её глазах.

Саша резво носилась вокруг Яны, забегая то спереди, то сзади. Сейчас она здесь, через секунду уже там. Её было слишком много. За ней не уследишь. Яна лишь отвечала короткими залпами.

Саша же была готова носиться до сладостного изнеможения. В неизменном стремлении девушка безостановочно кидала снежки. Её дыхание было сбившимся и разгорячённым. Её пальцы так и мелькали. Комочки были готовы в мгновение ока. Один за другим они отправлялись в цель. Яна не уворачивалась от них так же рьяно, как делала это Саша, она лишь слегка отклонялась.

Итак, казалось, что настала долгожданная безмятежная пора. Девушки предавались детской забаве. Только одна тонула в эмоциях, а другая была сдержанна.

Две совершенно непохожие девушки…

Позже Яна осмотрелась. Она созерцала то, что предстало перед ними в их первые мгновения свободы. То, что окружало их в этот волнующий и немного пугающий, но вместе с тем счастливый и даже интригующий момент. Это реальность, которую они ждали. Долго ждали.

— Нас ждёт длинный и непростой путь, — говорила она. — Нам придётся идти по снегу в мороз. Велика вероятность, что мы попросту замёрзнем, — она повернулась и серьёзно посмотрела на Сашу, — но это единственный способ вернуться домой.

Саша лишь беззаботно хмыкает:

— Мы легко пройдём этот путь. Походкой пофигизма!

И она бойко пошла по снегу, так, словно собралась на прогулку, как будто она часто гуляет холодной зимой в кроссовках, чёрных спортивных штанах и фиолетовой водолазке с коротким рукавом.

— И, спорим, — оглянулась она на ходу, — ни капельки не замёрзнем.

И Саша пошла дальше всё тем же прогулочным шагом.

— Можем и поспорить, — устало сказала Яна.

Яна положила руку в карман и извлекла оттуда компас, стрелка которого показывала нужное направление. Удостоверившись в правильности выбранного своей спутницей пути, Яна поспешила спрятать компас обратно в карман своих белых спортивных штанов. Саша, увлечённая очарованием зимнего леса, его не увидела. Яна натянула короткие рукава своей белой водолазки и поспешила за ней — домой. Саша на несколько шагов была уже ближе к нему, и это должно было бы вселять надежду, но отчего-то Яна её не чувствовала.

— Жизнь всему научит, в том числе и пофигизму, — сказала она и прибавила шаг.

Зимний лес очень красив. Словно царство, простирающееся далеко-далеко. И снег укрывает деревья, словно старая бабушкина шаль, в которую их заботливо укутал Мороз. А вот Сашу он уже начал немного пощипывать, наверно, потому, что шаль её бабушки лежала как раз там, куда она шла, — дома.

— Холодно! А тебе? — спросила она у Яны, но та даже не отреагировала.

Яна не любила много говорить, и сейчас ей совсем не хочется отвечать. Она и до пансиона была не особо разговорчивой, а там совсем перестала говорить. Им отнюдь не запрещали коммуникацию, потому что она сама сходила на нет. Рано или поздно происходил надлом психики, чаще всего человек замыкался и полностью уходил в себя. Но был и другой вариант: исчезали эмоции, на смену которым приходило равнодушие ко всему. Так было с каждым, и не было другого пути. И стражи пансиона об этом знали.

Яну также это не обошло стороной. Она прошла по второму пути и теперь едва могла вспомнить, что такое общение.

А Сашу совершенно не волновало отсутствие ответа, и через двадцать минут она спросила снова:

— Холодно! А тебе?

Саш, Яне тоже холодно. Это же видно. И Саша, конечно, это знала, просто ей хотелось поговорить. Девушке неважно было, диалог это или монолог. Она не успела попасть под жёсткий пресс пансиона. Ей повезло, иначе она замкнулась бы в себе и осталась наедине со своими мыслями. Скорее всего, первый вариант был бы её.

Саша знала, что Яне тоже холодно, но спустя пару минут опять повторила:

— Холодно, а тебе?

Яна в силу очевидности утвердительного ответа не стала его озвучивать. Саша ждала, но не дождалась.

— Б-р-р-р, — встряхнулась Саша в надежде, что станет хоть немного теплее. — Знаешь, о чём я думаю? — спросила она у Яны.

Та, естественно, промолчала. Ей было всё равно. Яна даже не воспринимала слова Саши, поскольку у неё уже началась атрофия обработки информации. (Атрофия — процесс отмирания клеток какого-либо органа, которым не пользуются; «залёживаются за не надобностью». В переносном смысле атрофией называют притупление, утрату определённого чувства или способности).