- Интересная у тебя биография. Скучаешь по ним?

- Угу, – он покивал, продолжая хрустеть. – Мы, конечно, редко видимся, но я уже привык. Да и созваниваемся довольно - таки часто – два раза в неделю.

Он еще рассказывал про совместные пикники, про то как учился в новой школе, как жил до этого в детдоме. Нелегко ему пришлось в первые 12 лет жизни. Настоящие родители его выбросили в мусорный бак, хвала небесам летом, на крик ребенка сбежались люди и так он попал в дом малютки. Говорит, что там жилось нормально, а вот когда его перевели к более взрослым детям - там появились небольшие проблемы. Но в подробности вдаваться не стал. Сказал лишь, что Кирюше больше не повезло, чем ему. Но мне все равно стало не по себе от того, какие люди бывают на свете. Как можно просто выбросить своего ребенка, свою кровь и плоть, на улицу?! И порадовался, что есть другие люди, противоположные, как приемные родители Димы. По его лицу сразу было видно, что он любит их и благодарен за все, что они сделали для него и его названного брата, Кирилла.

Проговорили мы опять до глубокой ночи и разошлись по своим комнатам. Проситься снова спать с ним мне не позволила совесть, да и подумает еще, что я к нему пристаю...

========== Глава 9. Я - гетеросексуал! ==========

Не знаю как Дима, но я за три недели к нему привык, а обязанности по дому разделились как-то сами собой. Дима любил бегать в булочную за своими круассанами даже в лютый мороз, а летом он совмещал это с пробежкой. Так что завтраком занимался он, а я готовил ужин, даже открыл в себе долго дремавший талант повара. Так как обеды у нас проходили всегда на бегу, ужины получались обильные, и, развалившись на диване и переваривая пищу, Дима жаловался, что такими темпами раскабанеет и не влезет ни в одни джинсы. Но мне почему-то нравилось смотреть как он уплетает за обе щеки мою стряпню и старался вовсю - даже в интернете начал искать рецепты.

Но, несмотря на спокойную и более чем дружескую обстановку, спал я плохо. Засыпал очень долго, прогоняя непрошеные мысли проверенной мантрой «уходите плохие мысли, приходите хорошие», а среди ночи просыпался от кошмаров. То монстры какие-то за мной гоняются, то зубы выпадают, то еще какая-нибудь белиберда.

Так, после очередного кошмара, я пошел за водой и обнаружил Диму в гостиной - он сидел за синтезатором в наушниках и мягко перебирал пальцами по клавиатуре. Его лицо освещала тусклая лампа за спиной. Он был в одних трусах, рядом стояла чашка с каким-то напитком. Меня разобрало любопытство, но я не стал мешать творческому процессу, вдруг он что-нибудь сочиняет. Я тихо, на цыпочках прошел на кухню и напился воды прямо из-под крана, за что Дима меня постоянно ругал, и так же тихо потопал назад, когда меня, вдруг, окликнул его голос:

- Ты чего не спишь?

Я обернулся. Он сидел все там же, просто стянул наушники на шею.

- А ты?

- Да так, - он пожал плечами. – Не спится просто.

- А мне кошмар приснился.

- Говорят, если выпить стакан молока, то спать будешь спокойно.

- Надо будет попробовать.

- Спокойной ночи, - пожелал он, снова натягивая наушники.

- А ты спать не собираешься?

- Посижу еще не много, - и вернулся к своему творческому процессу, записывая что-то на листок перед собой.

Еще через неделю, утром, он встретил меня сидя на подоконнике в гостиной. Вернее он стоял на нем на коленях и что-то выглядывал за окном. Еще и в квартире как-то похолодало, я зябко поежился.

- Чего там показывают? – поинтересовался я.

- Ничего хорошего, - обернулся он. – Машина совсем не заводится. На улице минус 25.

- Плюс ветер и влажность все -35 наверно.

- То-то и оно, – он слез с подоконника и обернулся. – Одевайся теплее, сегодня на метро поедем.

Мы быстренько поели, надели теплые джинсы, посмеялись что они у нас одинаковые, только мои меньше размера на два. Надели пуховики, шапки, замотались шарфами, как эскимосы, и отправились покорять зимнее метро.

А покорять действительно было что. В куртках мы становились неповоротливыми, в закрытом помещении было жарко, пришлось расстегиваться, давка с утра была просто невообразимой. Я поначалу вцепился в рукав Димы чтобы не потеряться, но он сам крепко взял меня за руку и держал, пока толпа не занесла нас в вагон подземного поезда. Нас прижало вплотную друг к другу, и я уткнулся носом, аккурат ему в ключицу и вдыхал его приятный запах. Сзади меня началась непонятная возня. Какие-то тетки не поделили место и начали громко возмущаться и толкать друг друга. Одна из них не устояла и упала на мужика, тот в свою очередь на соседнего мужика, и если бы Дима меня не отодвинул, то я мог быть следующим в списке. Другие пассажиры вагона принялись успокаивать враждующие стороны, а я стоял крепко прижатый к Диминой груди. Его рука обнимала меня под курткой и было приятно ее ощущать. НО! Это была мужская рука! И прижат я к мужской груди! Тогда почему мне приятно?! Приятно это чувство защищенности? Я ведь вроде тоже защитником должен быть!

По телу прошла непонятная дрожь. Я с трудом сглотнул ставший в горле ком и посмотрел наверх в его лицо, но он смотрел лишь в толпу и хмурился. Так, спокойно! Для Димы это конечно в порядке вещей, обнимать другого парня, но для меня-то нет! Я – гетеросексуал! Мне не нравятся парни! И места нет чтобы отойти на приличное расстояние!

Мы таки добрались до нужной станции, толпа нас так же вынесла наружу, и я вздохнул с облегчением. Так как Дима вел себя абсолютно обычно, как будто не он обнимал меня в метро, я тоже вида не подал, что взволнован. Может он действительно и не понял что сделал.

Время не стояло на месте. Прошла еще одна неделя. Потом еще одна. А я чувствовал, что напряжение между нами растет. Нет Дима не пытался приставать ко мне или еще что-то в этом роде. И намеков никаких не делал. Но я почему-то начал во всем видеть подтекст. В его шутках обращенных ко мне. В его жестах. Мне казалось, он стал чаще ко мне прикасаться и делал это намеренно. Был более внимательным ко мне заказывая еду в столовой только ту которую я люблю. Покупал молоко, чтобы я спал хорошо ночью. В людных местах брал меня за руку, чтобы я не потерялся. Если мы дежурили ночью в студии, он укладывал меня спать. Если были ночью в клубе, то он приносил мне воды, хотя сам был мокрым насквозь.

Я говорил себе, что он ведет себя как старший брат, что я просто накручиваю себя. Что это глупо и нелепо, в конце концов! Он заботится обо мне, потому что я пережил большую потерю, и он чувствует за меня ответственность. Если бы он хотел чего-то большего, то, я думаю, он бы мне прямо сказал.

А потом я стал понимать, что это действительно так. Это я просто его иначе воспринимаю. Неужели я голубею?!

Однажды он мне приснился. Мы шли по зеленому лугу и Дима держал меня за руку, мне было приятно и спокойно. И вот, мы стоим под деревом. Он меня обнимает, как тогда в метро, только на этот раз смотрит мне в глаза. Вот он наклоняется ко мне и наши губы соприкасаются. Сначала в легком поцелуе, но потом его язык проникает мне в рот. Я просто таю в его сильных руках, а они гладят мою спину…

Я резко вскочил в постели. Вот это меня плющит! Я откинулся на подушку, тяжело дыша - как от быстрого бега и судорожно провел рукой по мокрому лбу. О нет! Я с дурным предчувствием глянул вниз. И точно. У меня дикий стояк. Хотя, с другой стороны ничего удивительного - утро ведь, да и секса не было черт знает сколько времени.

Я быстренько прошмыгнул в ванную, благо Димы еще не было – ушел в свою булочную. Залез в душ. Итак, самое время заняться собой. Я иронично хмыкнул.

Тепленькая водичка - это то, что надо в данную минуту. Я вылил на руки немного геля для душа и провел ладонями вдоль тела, намыливая грудь. Спустился к паху. Слегка расставив ноги, мыльной ладонью мягко обхватил стоячий член и с оттяжкой прошелся ею сверху вниз. Потом еще раз. Я закрыл глаза, и спустился рукой еще ниже, слегка сжал поджатые яички. В голове молнией вспыхнул образ Димы и его руки на моем теле.