— Вы двое были знакомы раньше? — с любопытством поинтересовалась Стаффи.

— Нет! — в два голоса рявкнули они, и этот дружный вопль красноречивее любых заверений говорил, что знакомы были, и причина к соперничеству имелась весьма веская.

— Ничего страшного, что вы оба не умеете держать в руках стамеску. Я, правда, оценила, сколько вы денег на все это потратили… — попыталась развеять я озверелую обстановку.

Мужчины посмотрели на меня так, будто говорили: «Лучше бы ты, госпожа Алекса Колфилд, промолчала!» Похоже, упоминать деньги в столь драматический момент было не просто прозаично, а буквально неприлично.

— Зато теперь никто не заметит подмены, если новую вывеску опять стащат! — нашлась я, откровенно сказать, не понимая, почему успокаиваю завравшихся дарителей. Они, а не обманутая дама должны испытывать смущение!

— Ну, что ж… — Этан подхватил с пола саквояж, на дорожку громко прихлебнул из чашки, предназначенной для гостя, а потом объявил: — Поднимусь к себе. К слову, я здесь живу.

— Арендует свободную спальню, — тут же пояснила я ошарашенному гостю.

— Когда комнату снимают, за нее деньги платят, а я живу бесплатно.

— Вместе с Ирвином!

— Зато мы спали в одной кровати, — припомнил Этан.

— Да, неужели? — сузила глаза Стаффи.

— Один раз! И между нами лежал Ирвин! — тут я осознала, что наличие третьего, вообще, не оправдывало совместную ночевку, а обратно превращало наш дурдом в дом терпимости, и немедленно выпалила: — тогда шел страшный ливень, а у них в комнате протекла крыша.

— Но утром мы проснулись тесно обнявшись!

— Зато ночью ты меня с кровати на пол спихивал!

Тут у Фреда не выдержали нервы.

— Я, пожалуй, пойду… — перебил он двусмысленную перепалку, развернулся на пятках и арбалетным болтом вылетел в торговый зал. Мы проводили сбежавшего гостя удивленными взглядами.

— Фред, я тебя провожу! — бросилась я следом, сама не понимая, отчего чувствовала себя скверно. Какая разница, что думал почти незнакомый человек о нашей маленькой коммуне? Но почему-то хотелось, чтобы именно красавчик Фред Оутис не подумал плохо.

Я догнала его почти у дверей. Он резко остановился, развернулся, для чего-то указал пальцем в потолок, очевидно, намекая на соседей, а потом выпалил:

— Вообще-то, я хотел пригласить тебя на свидание.

— Меня? — «очень по-умному» моргнула я.

— Тебя. Алекса, пойдешь со мной на свидание?

— Спрашиваешь тоже! Конечно!

Видимо, он не ожидал столь молниеносной капитуляции, впрочем, я тоже не ожидала. Может, стоило взять паузу хотя бы на десять секунд и изобразить кокетливую нерешительность прежде, чем соглашаться? Мы дружно почувствовали себя неловко, словно лицеисты, договорившиеся о тайной встрече.

— Ладно… Здорово… — Ожесточенное лицо Фреда разгладилось, он широко улыбнулся, снова становясь веселым красавчиком. — В субботу у тебя есть какие-то планы?

— Никаких.

— Тогда до субботы? Я зайду в шесть вечера.

— Шесть — прекрасное время, — для чего-то похвалила я.

И когда за Фредом закрылась дверь, словно прикованная стояла у витрины и следила, как он, подняв воротник на куртке, быстро шагом направлялся вниз по улице к лавке «тысяча мелочей». Фонарный свет озарял высокую гибкую фигуру, и мне вспомнилось, как он щедро оставил мне в подарок дорогущий световой камень. Я была ужасно прагматичной, раз нужный в хозяйстве артефакт обрадовал меня больше букета.

Ночью, когда все разошлись по комнатам, а мы с подружкой лежали в темноте и пытались игнорировать мужской храп, легко проникавший через стены, она прошептала:

— Вы что, правда, спали втроем? Прямо в нашей кровати? На этих самых простынях?

— Стаффи… — процедила я сквозь зубы, надеясь, что она расслышит в тоне предупреждение.

— Чего тебе, падшая женщина?

Не расслышала. А жаль.

Хотелось ее просто приструнить, но вечер вышел нервный, и я сорвалась. Ловко перекатилась на другой бок и ногой спихнула соседку на пол. С грохотом та рухнула под кровать. От неожиданности даже на пару секунд потеряла дар речи, чего с ней отродясь не случалось.

— Ты теперь тоже падшая женщина, — показала я в темноте язык, а пока подружка, ругаясь сквозь зубы, забиралась обратно на кровать, зарылась лицом в подушку и немедленно отключилась.

Оказалось, что даже день, начавшийся с похмелья Ирвина, мог закончиться весьма удачно.

На следующий день в лавке пришлось объявить внеурочный выходной и, к моей досаде, привесить на дверь табличку «Увидимся завтра». С самого утра, распугав окрестных петухов и заодно нас со Стаффи, Этан принялся колотить на чердаке с таким остервенением, как будто крышу не чинил, а разламывал. Разозлившись на неожиданную побудку, я попыталась выяснить, что за странный приступ бессонницы его посетил, но едва поднялась по лестнице на чердак, Этану на ногу упал тяжелый брусок. Работничек взвыл. Тонко прочувствовав драматизм момента, я немедленно убралась восвояси, пока не успела попасться взбешенному плотнику на глаза.

И коль заняться все равно особенно было нечем, пока Стаффи с Ирвином убирали торговый зал, принялась колдовать над перцовкой. Процедила, как велел мамин рецепт, разлила по чистым бутылкам, сунула в каждую хорошо просушенный стручок жгучего перца. Села рисовать этикетки и тут поняла, что названия у нового продукта не было. Пришлось позвать помощников, с настораживающей радостью бросивших метелки.

— Господа жители лавки «Пряная штучка», — начала я с большим пафосом и, словно заправский виночерпий, держа бутылку с перцовкой одной рукой, наполнила чайные чашки. — Представляю вам новый продукт, для которого надо придумать название! Пробуйте!

Парочка оторопело уставилась на угощение.

— Мы? — через паузу уточнила Стаффи. — Чем мы тебя обидели, что ты решила нас проредить?

Тут сверху что-то бабахнуло, и мы синхронно задрали головы к потолку.

— Давай, лучше дадим продегустировать Этану. — Подружка мотнула головой. — По виду он парень крепкий.

— Нет, — вздохнула я. — Плотник нам нужен. Ему еще крышу доделывать.

— Может, целителя позовете? — отодвигая чашку пальцем, осторожно предложил Ирвин. Удивительно, обычно он выступал горой за наставника, но сейчас промолчал. Видимо, догадался, что своя рубашка ближе к телу. Откроешь рот, чтобы пикнут, и сразу перцовку вольют.

— Ладно, — смирилась я, — отдам пробовать в трактир, но настойку надо как-нибудь назвать.

— Поромантичнее? — уточнила подружка.

— Поэпичнее!

Варианты написали на клочках бумажек и сложили в кастрюлю, заменявшую шляпу. С видом фокусника-афериста я хорошенько встряхнула посудину и, запуская руку, торжественно объявила:

— Итак, перечная настойка, достойная королевской семьи, будет называться… — достала, развернула бумажку: — «Пьяная штучка»?

— Не нравится? — фыркнула Стаффи.

— Нет! — рявкнула я и полезла за новым вариантом: — Настойка… «Адское пойло»?!

— Вы ее просто не пробовали! — тут же пошел в оборону Ирвин, признаваясь в авторстве. — А я пробовал и знаю, о чем говорю!

— Изверги! — буркнула я и снова развернула вариант: — «Луженая глотка»?! Да, вы издеваетесь надо мной? Кто будет покупать перцовку с названием «Луженая глотка»?

— Это — не название, а предупреждение! — тут же пошла спорить Стаффи, пытаясь доказать основательность придуманной чуши. — Пусть сразу понимают, что должны иметь, чтобы не получить ожога гортани! Именно так проявляется милосердие и человеколюбие! Я тебе как целитель заявляю.

— Ты недоученный целитель животных! — взъерепенилась я.

— Но его же я лечила. — Она ткнула пальцем в сторону притихшего Ирвина.

— Ты его чуть не убила!

— А ты напоила снадобьем для растирания ног!

— Госпожа Алекса, а можно я вытащу свои бумажки из кастрюльки? — взмолился подмастерье. — Боюсь, вы мне вцепитесь в волосы, когда их зачитаете…

Тут в кухню вошел взмокший, облепленный стружками Этан. Он окинул моментально съежившегося Ирвина обвинительным взглядом, мол, прохлаждаешься, пока я рискую здоровьем на чердаке?