Короче говоря, дисциплинарная власть обладает двойной особенностью: она и аномизирует, всегда отстраняет ряд индивидов, обозначает аномию, неприводимое, и вместе с тем всегда нормализует, изобретает все новые исправительные системы, раз за разом восстанавливает правило. Дисциплинарные системы характеризуются непрерывной работой нормы в рамках аномии.

Попробуем подытожить сказанное. Важнейшим следствием дисциплинарной власти является то, что можно назвать глубинной переработкой взаимоотношений между соматической единичностью, субъектом и индивидом. В рамках власти-господства, в такой форме исполнения власти, какую я попытался вам представить, процедуры индивидуализации кристаллизуются вблизи вершины, идет постепенная индивидуализация по направлению к суверену, подразумевающая игру множественных тел, в силу которой индивидуальность, едва наметившись, пропадает. В дисциплинарных же системах, как мне кажется, наоборот, индивидуальная функция ослабевает с приближением к вершине, к тем, кто эти системы применяет или пускает в ход.

Дисциплинарная система создана, чтобы работать самостоятельно, и распоряжается или руководит ею не столько индивид, сколько функция, которую исполняет этот индивид, но может исполнять и другой, что совершенно невозможно в рамках индивидуализации господства. К тому же и тот, кто распоряжается одной дисциплинарной системой, сам входит в более обширную систему, которая в свою очередь надзирает за ним и в которой он подвергается дисциплинированию. Таким образом, имеет место ослабление индивидуализации по направлению к вершине. Наоборот дисциплинарная система и это в ней по-моему самое главное, подразумевает стремительное нарастание индивидуализации с приближением к подножию

В рамках власти-господства, как я попытался показать, функция-субъект никогда не сцеплялась с соматической единичностью, за исключением особых случаев — таких, как церемония,

73

маркировка, насилие и т. д., тогда как в основном, за пределами этих ритуалов, циркулировала над или под соматическими единичностями. В рамках же дисциплинарной власти функция-субъект, напротив, точно пригнана к соматической единичности: тело, его жесты, его место, его перемещения, его сила, время его жизни, его речи, — ко всему этому и прилагается, на все это и воздействует функция-субъект дисциплинарной власти. Дисциплина —это техника власти, посредством которой функция-субъект прилагается и плотно пригоняется к соматической единичности.

Скажем короче: дисциплинарная власть имеет своей фундаментальной особенностью производство покорных тел, облечение тел функцией-субъектом. Она производит, она распространяет покорные тела, она является индивидуализирующей [только потому, что] индивид в ее рамках — не что иное, как покорное тело. Суммировать всю эту механику дисциплины можно так: дисциплинарная власть — индивидуализирующая потому, что она придает соматической единичности функцию-субъект посредством системы надзора-письма, панграфического паноптизма, системы, которая рисует за соматической единичностью, как ее продолжение или начало, некий сгусток вирту-альностей, душу, и вдобавок устанавливает норму как принцип разделения и нормализацию как универсальное предписание для всех образованных таким путем индивидов.

Итак, дисциплинарная власть включает в себя серию, в состав которой входят функция-субъект, соматическая единичность, непрерывное наблюдение, письмо, механизм мельчайшего наказания, проекция души и, наконец, деление на нормальных и ненормальных. Все это и образует дисциплинарного индивида, все это и обеспечивает взаимную пригонку соматической единичности и политической власти. И тем, что можно назвать индивидом, является отнюдь не точка прикрепления политической власти; индивидом следует называть вызванный эффект, следствие этой пригонки политической власти к соматической единичности с помощью перечисленных мною техник. Явовсе не хочу сказать что дисциплинарная власть — это единственная процедура индивидуализации, суЩССТВОВЭ.ВШс1Я в нШЛСЙ ЦИвиЛИЗАЦИИ и к этому вOI1рOCV я верHVCb в сЛСЛУЮШИЙ рЭ.З НО ДЛя

меня важно, что конечной, капиллярной формой власти, которая

образует индивида как мишень, партнера, визави во властном отношении, является дисциплина.

И поэтому, если то, что я сказал, верно, нельзя утверждать, что индивид предшествует функции-субъекту, проекции души, нормализующей инстанции. Наоборот, поскольку соматическая единичность оказалась под действием дисциплинарных механизмов носителем функции-субъекта, постольку внутри политической системы и возник индивид. Поскольку неусыпный надзор, непрерывная запись, виртуальное наказание охватили собою приведенное тем самым к покорности тело и поскольку они извлекли из него душу, постольку и сформировался индивид. И наконец, вследствие тою, что нормализующая инстанция начала распределять, изолировать, без устали воспроизводить это тело-душу, индивид стал вырисовываться все четче и четче.

Чтобы придать значение индивиду, не нужно разрушать иерархии, снимать оковы и запреты, словно индивид — это нечто, существующее под всеми властными отношениями, предшествующее властным отношениям и несущее на себе их несправедливое бремя. На самом деле индивид — это следствие чего-то предшествующего ему самому, чем и является этот механизм, все эти процедуры пригонки политической власти к телу. Именно потому, что тело было «субъективировано», что к нему оказалась привита функция-субъект, что оно подверглось психологизации и нормализации — именно по причине этого и возникло то что именуется индивидом о чем можно говорить рассуждать з. тАКже выстраивать на его основе науки

Науки о человеке, во всяком случае если рассматривать их как науки об индивиде, суть лишь следствие всей этой серии процедур. К тому же вы, я полагаю, понимаете, что было абсолютно ложным исторически и, следовательно, политически противопоставлять прирожденные права индивида таким вещам, как субъект, норма или психология. В действительности индивид изначально и вследствие описанных механизмов является нормальным субъектом, психологически нормальным субъектом; а потому десубъективация, денормализация, депсихологизация с необходимостью подразумевают разрушение индивида как такового. Деиндивидуализация идет с ними рука об руку.

Скажу несколько слов в заключение. Существует обычай представлять появление индивида в мысли и политической

74

75

реальности Европы как следствие процесса эволюции капиталистической экономики и одновременно прихода буржуазии к политической власти. Из этого положения выросла философ-ско-юридическая теория индивидуальности, развивавшаяся, в общем, от Гоббса до Великой Французской революции.15 Но, на мой взгляд, если верно, что мышление индивида можно рассматривать на уровне, о котором я говорю, то и действительное образование индивида следует мыслить исходя из некоторой технологии власти. Дисциплина как раз и представляется мне такой технологией, присущей власти, которая зародилась в Классическую эпоху и с тех пор развивается, изолируя и все четче очерчивая, исходя из игры тел, этот исторически новый, как мне кажется, элемент, который зовется индивидом.

Можно говорить, если угодно, о своего рода юридическо-дис-циплинарных «клещах» индивидуализма. Есть юридический индивид, каким он появляется в этих философских или юридических теориях, — индивид как абстрактный субъект, определяемый индивидуальными правами, которые никакая власть не может ограничить, если только это не установлено договором. А над юридическим индивидом, рядом с ним, мы видим развитие дисциплинарной технологии, которая порождает индивида как историческую реальность как элемент производительных, а также и политических сил; и этот индивид есть покорное тело, вкгтточенное в систему надзора и подвергаемое процедурам нор-

ма ГТ'И'ЧЯНРТИ

В задачу дискурса гуманитарных наук как раз и входит соединение, смычка юридического индивида и дисциплинарного индивида, убеждение нас в том, что юридический индивид имеет своим конкретным, реальным, естественным содержанием то что было очерчено и выстроено политической технологией как дисциплинарный индивид. Снимите с юридического индивида поверхностный флёр, — говорят гуманитарные науки (психологические, социологические и т. д.), — и вы обнаружите конкретного человека; причем в качестве человека они преподносят именно дисциплинарного индивида. В противоположном