— Ваш отец тоже не прочь поучаствовать в застольях, — проворчал я Рэндону.

Он задумчиво посмотрел на меня, и я понял, что он сообразил, что имеется в виду.

— Вы считаете, что это одно и то же? — Казалось, это сравнение слегка шокировало его.

— Во всяком случае, отчасти.

— Гм, — обратился он к Рыбаковой. — А какими силами располагает Фрейтаг тогда, когда он не занят в застольях?

— Двумя кораблями-истребителями и тринадцатью-четырнадцатью космическими корветами, — ответила она. — Это, конечно, смехотворно мало, если речь идет о двух планетах и системе колец этого газового гиганта. Как вы думаете?

— Мало, не спорю, — согласился он. — А он не пытался получить в своё распоряжение большее количество людей и техники?

— Почему, регулярно пытается. Каждые две недели посылает очередной запрос в соответствующие инстанции. Но до сих пор ему не удалось заполучить ни одного корабля, только извинения и отказы.

Во взгляде Рэндона сквозило недовольство.

— И поэтому вам кажется, будто кто-то в самых-самых верхах Патри явно не желает, чтобы эти контрабандисты были пойманы?

— Это вы сказали. Не я. — Она в упор смотрела на него.

Я негромко откашлялся. — Простите меня, губернатор, — начал я, и оба моментально повернулись ко мне, — но вы говорите, что силы, которыми на данный момент располагает адмирал Фрейтаг, предназначены для контроля за двумя планетами?

— Да, за Солитэром и Споллом, — коротко сказала она. — Это ведь двойная планета. Вы разве этого не знаете? Или же люди религиозные способны лишь считать тройками, семерками и дюжинами?

— Споллом? — недоверчиво спросил Рэндон. — А с каких это пор на Сполле есть жители?

— Ну, там ведь испокон века находилась группа исследователей, учёных, — недоуменно пожала она плечами. — Существующая в настоящее время теория утверждает, что и та, и другая планета по-своему ценна. — В ее речи послышались нотки недовольства. — Хотя в последнее время главная ценность Сполла для Солитэра состоит в том, что он служит для него свалкой, на запах которой, как мухи, слетаются халлоа.

— Представляет собой … что? — услышав это, Рэндон невольно взглянул на меня.

— Ах, — пренебрежительно отмахнулась Рыбакова. — Лидеры Божественного Нимба вообразили, что слышать и воспринимать их Бога здесь слишком много помех или еще чего-то в этом роде. И вот два года назад несколько их тысяч сорвались с насиженных мест и отправились на Сполл, где теперь могут спокойно себе медитировать. Мы не сокрушались по поводу их отбытия.

Рэндон задумчиво сжал губы, и я, несмотря на его всегдашнее более чем сдержанное отношение к религии, ощутил его резкое недовольство вопиющей нетерпимостью Рыбаковой.

— Уверен, что и они испытывают чувства, во многом схожие с вашими, — холодно заметил он. — А как долго они там находятся?

— Года два, может быть, три, — ответила Рыбакова, ее интерес к этой теме стремительно падал до нуля. — Они вознамерились обосноваться там навечно — и сейчас их примитивные поселения разбросаны по всей планете.

— Вероятно, они будут добиваться соответствующего статуса своей колонии? — предположил я.

Рыбакова снова фыркнула, но чувствовалось, что и ей тоже не раз приходила в голову та же мысль, причем мысль эта была ей не по душе.

— Никогда, пока существует Патри, — равнодушно произнесла она. — Мистер Келси-Рамос, мы немного отвлеклись от обсуждаемой нами темы. Даже если бы сотрудникам службы безопасности системы не вменяли бы в обязанность следить за этими помешанными на Сполле, то даже в этом случае сплошное патрулирование всего Солитэра и рудников колец все равно оставалось бы безуспешной затеей и никак не избавило бы меня от того двусмысленного положения, которое вынуждает меня проводить в жизнь заведомо не исполнимые законы. Так что, прежде чем вы обрушитесь на меня с обвинениями, может быть, вы изложите свои мысли о том, что же в данной ситуации должно быть предпринято «Группой Карильон» для изменения этого порочного статус-кво?

— Я не знаю, как решит мой отец, — уклончиво ответил Рэндон. — Но в том, что он не позволит приносить в жертву невинных людей, вы можете быть уверены. Он не станет потворствовать похищению и уничтожению ни в чем не повинных граждан.

Лицо Рыбаковой исказила сардоническая улыбка.

— Я вряд ли должна сидеть и дожидаться, пока высоконравственный лорд Келси-Рамос примет свое очередное мудрое решение. — И вдруг прежде, чем Рэндон сообразил, что это было: издевка или комплимент, она поднялась. — Но до тех пор, пока не наступит этот день чудес, мне, к сожалению, надо будет еще и возглавлять правительство. Всего вам хорошего, мистер Келси-Рамос.

— И вам тоже, губернатор, — Рэндон скомандовал, и дверь открылась.

Снаружи я заметил Куцко, который дожидался Рыбакову, чтобы препроводить ее к воротам.

Едва дверь за ней закрылась, как я повернулся к Рэндону.

— Извините меня, если я тогда вмешался без предупреждения, чем, вероятно, смутил вас, — извинился я. — Но эта идея о контрабанде на Солитэре никогда бы не смогла придти мне в голову.

— Зато она пришла в голову кое-кому из «Эйч-ти-ай», — мрачно заметил он. — Как с наименьшим риском обойти лицензионные ограничения.

Моя память снова сработала.

— Вероятно, за этим должна последовать реакция и остальных корпораций, — медленно произнёс я. — Вспомните вчерашний вечер и ту напряженность — ведь она возросла именно по причине вашего присутствия. Они все сразу же почуяли, что у вас в руках информация, при помощи которой вы враз разгадаете их тёмные делишки.

Он мрачно кивнул.

— Да, похоже, что это так. И ведь они все до одного уверены, что «Группа Карильон» разнесёт их в пух и прах и ни в коем случае не станет присоединяться к этой грязной игре.

Я невольно поежился. Похищать людей, чтобы их убивать…

— Интересно, а в данный момент есть в системе контрабандисты?

— Возможно, — глаза Рэндона чуть сузились, когда он понял, что я задал этот вопрос неспроста. — А для чего вы это спросили?

— Это может помочь разрешить проблему и Каландры, — пояснил я. — Можно с полной уверенностью утверждать, что корабль контрабандистов будет иметь у себя на борту команду, состоящую не из солитэрян, и вряд ли приходится сомневаться в том, что они уже повинны в убийстве, и не в одном…

— Подождите, подождите, — остановил меня Рэндон. — Мне кажется, вы слишком уж разогнались.

Секунду я внимательно смотрел на него. И за эту единственную секунду в его чувствах явно произошла перемена.

— Что с вами? — осторожно поинтересовался я. — Ведь «Группа Карильон» потребует прекращения этой незаконной деятельности, происходящей с ведома «Эйч-ти-ай»? Ведь это так?

— Это будет решать мой отец и члены правления, — отрезал он. — Но никак не я.

С минуту мы смотрели друг на друга. Потом я вздохнул.

— Вот что, Бенедар, не обязательно быть религиозным человеком, чтобы не принимать то, чем занимаются контрабандисты — этот бизнес настолько отвратителен, мне даже ни разу в жизни не приходилось сталкиваться с подобным. Но ни в коем случае нельзя забывать: стоит только «Группе Карильон» обратиться в суд, обвинив «Эйч-ти-ай» в контрабанде, как все их имущество и счета тут же будут заморожены. Сразу же.

И вот теперь я начинал понимать.

— А поскольку именно «Эйч-ти-ай», а не «Группе Карильон» принадлежит лицензия, то…

Он поморщился, увидев мою гримасу, но кивнул.

— Правильно, «Группа Карильон» утратит право на Солитэр, минимум на полгода. Не исключено, что и на более долгий срок.

Я закусил губу.

— Лорд Келси-Рамос не допустит этого.

И в ту же секунду я понял, что сделал ошибку. Лоб Рэндона прорезали морщины недовольства, лицо напряглось, на нем появилось выражение ярости, вины и озабоченности.

— Но мой отец — там, а я — здесь! — зловеще произнес он. — Я здесь — единственный человек, который принимает решения.

Его слова прозвучали неуклюжим оправданием, и это было понятно и ему, и мне.