Доминику нравилось ее присутствие — в постели, или вне ее. Ему нравилось приходить вечером домой и ужинать вместе, а иногда даже готовить для Сьерры. Ему нравилось присматривать вместе с ней за детьми Марии и Риса.

После того как они поели, он мог вернуться домой. Но не вернулся. По телевизору шел матч — играли «Янки», — и Доминик даже начал его смотреть, пока Сьерра грела бутылочки со смесью и готовила близнецов ко сну. Но потом Сьерра возникла рядом, вручив ему Стивена и бутылочку, и велела покормить его.

— Что? Я? — Доминик испытал чувство, весьма близкое к панике, и попытался отдать малыша обратно Сьерре.

Но та решительно покачала головой.

— У меня всего две руки, и я собираюсь покормить Лизи. Расслабься. Ты же его дядя, и он тебя любит.

Доминик мало, что смыслил в любви. Он даже не был особенно уверен, что верит в любовь. Но как не растаять при виде беспомощного малыша? Доминик погладил согнутым пальцем щечку Стивена, потом поднял взгляд и совсем смутился, увидев, что Сьерра наблюдает за ним.

Но она улыбнулась. Это была теплая улыбка. Нежная. Доверительная. Такой же мягкий, умиротворенный взгляд был у нее после того, как они занимались любовью. Словно у них была общая тайна. Доминик попытался ожесточить свое сердце, изгнать из него подобные сантименты. Чувства — это не для него…

Так какого черта он здесь делает?

Ей и раньше казалось, что она любит Доминика. Но, то чувство не шло ни в какое сравнение с тем, что она испытывала теперь. Каждый день Сьерра находила в нем все больше качеств, которыми стоило восхищаться, которые стоило ценить. И любить.

Чем больше Сьерра узнавала, тем, большего она хотела от Доминика. Он был нужен ей весь, целиком.

И все-таки странно, как меняемся мы и мир вокруг.

Ее первое впечатление от Доминика — богатый, надменный, смотрящий сверху вниз на остальных людей с высоты своего пятьдесят третьего этажа. Она тогда исполнилась решимости сбить с него спесь. Он был удивлен, а потом и заинтригован подобным к себе отношением.

Образно говоря, они препоясали чресла и встали наизготовку. Сначала вызвали друг друга на словесный бой, а потом — на сражение в постели. И Сьерра поняла, что встретила, себе ровню.

Ей это понравилось. Понравились его решительность, его энергичность, его поглощенность работой. Она была очарована его сухим чувством юмора, острым умом. Ей пришлось по душе, как он обращался со Стивеном и Лизи — он был нежен и заботлив с ними.

Сьерра ненавидела Доминика за то, что он совершенно не желает ответить ей взаимностью, что ценит ее только как украшение своей спальни. Она решила переубедить его. И, самое главное, Сьерра искренне верила, что это возможно. Ведь он приезжал, чтобы помочь ей присмотреть за малышами, не так ли?

И хотя Доминик частенько приходил домой поздно и на весь вечер запирался в своем кабинете, иногда он привозил с собой ужин, чтобы Сьерре не нужно было готовить самой. И всегда помогал ей убрать со стола.

Доминик рассказал ей о своих родителях, о своем детстве и двоих братьях. Будучи старшим, он всегда брал на себя роль лидера и всю ответственность. И с самого рождения был предназначен в наследники Дугласу Вулфу.

Его мать как-то уравновешивала влияние мужа, но после ее смерти Дуглас все забрал под свой контроль. И, по его мнению, что было хорошо для бизнеса — было хорошо и для Доминика. Но Доминик никогда не жаловался. Он жил работой точно так же, как и его отец.

Сьерра ухватилась за эту подробность, чтобы объяснить, почему она не хочет бросать работу.

— Я делаю людей красивыми, помогаю им ощутить довольство собой. И мне нравится работать с волосами. Они ведь такие живые. Такие послушные.

Доминик приподнял бровь, но не стал спорить.

— И мне нравятся люди, с которыми я работаю. Даже такие психованные стервецы, как Баллу.

— Прости, если я усомнюсь в этом, — сухо заметил Доминик.

— Ну, почти все, — уступила Сьерра и усмехнулась.

В итоге Сьерра видела Финна и Иззи, Джиба и Хлою и прочих коллег по работе так же часто, как и прежде.

Вот только с Пэмми и Фрэнки редко встречалась. Пару раз в неделю звонила им, и Фрэнки всегда спрашивал, когда она приедет, чтобы посмотреть вместе «Звездный путь».

— Завтра. Я приеду завтра вечером, — наконец ответила она мальчику.

Утром она сообщила об этом Доминику.

— А почему бы тебе не пригласить их сюда? — поинтересовался он. Должно быть, Сьерра открыла рот от удивления, потому что Доминик осклабился и пожал плечами. — Вы мне не помешаете. Я буду работать в кабинете. А кроме того, готов спорить, Фрэнки будет не против посмотреть фильм на большом экране.

Фрэнки пришел от этой идеи в полный восторг. Энергия кипела в нем ключом, и выглядел он гораздо лучше, чем бывало раньше. Он прошел все тесты, сообщила Сьерре подруга. Все отлично, если не считать того факта, что ни Пэм, ни ее сестра не подходят на роль донора.

— Так что нам придется ждать, пока не появится подходящая почка.

— Непременно появится, — уверила ее Сьерра.

— Надеюсь, — сказала Пэм и подняла взгляд к небесам.

После ужина Доминик заявил, что не будет им мешать, и исчез наверху. Однако Сьерра надеялась, что Доминик все-таки появится. И вот, когда шла уже вторая серия, она услышала шум на пороге, повернула голову и увидела стоящего там Доминика.

— Я подумал, может, сделать поп-корн? Ты как, будешь? — спросил он у Фрэнки.

У того засветились глаза.

— Еще бы!

Фильм остановили на то время, что требовалось для приготовления поп-корна. Потом мужчины сели рядышком на диван, поставив между собой вазу с кукурузой, и совершенно ушли в перипетии «Звездного пути». Сьерра и Пэм переглянулись и покачали головами.

Когда лента закончилась, Фрэнки рассказал Доминику, как похожа его квартира на дом-дерево, которое он нарисовал.

— Так ты рисуешь дома-деревья? — спросил Доминик. И после этого полез в бюро и вытащил пожелтевшую папку с планами и рисунками деревьев-домов, которые сам рисовал в детстве.

— Класс. Просто класс, — восхищался Фрэнки. — Ма, гляди. Здорово, да?

— Мне нравится вот этот, — сказал Доминик, протягивая тщательно выписанный рисунок.

— Ух ты! — выдохнул Фрэнки, в глазах которого Доминик отныне стал достойным поклонения героем.

Не стоит и говорить, что эти двое прониклись духом полного доверия и взаимопонимания.

— А в моем представлении он был просто самодовольным придурком, — прошептала Пэм Сьерре, когда они, оставив «мальчиков» с их домами, отправились на кухню сварить какао.

Сьерра улыбнулась.

— Доминик тщательно скрывает свои достоинства.

— Он мне нравится, — призналась Пэм.

— Мне тоже.

Сьерра видела, как упорно трудится Доминик, знала, что он уважает своих сотрудников и обращается с ними по-человечески.

Однажды он сказал Сьерре, что задержится на совещании, но пришел домой рано.

— А как же совещание? — удивилась Сьерра.

— Отменил.

— Почему же?

— У дочери Доукса сегодня репетиция в танцевальной школе, — пробормотал Доминик. — Мы можем устроить совещание рано утром, — грубовато обронил он. — До того времени работа подождет.

— Конечно, подождет, — согласилась Сьерра и сделала шаг вперед, чтобы, поцеловать Доминика, но остановилась. Она не могла себе этого позволить, если не была готова пойти дальше. Иначе это будет выглядеть как поддразнивание, искушение. А Сьерра хотела, чтобы их близость была выражением ее любви…

Вчера Доминик позвонил ей с работы.

— Буду поздно, — сказал он, и Сьерра улыбнулась, потому что в последнее время у него вошло в привычку звонить и говорить, успеет он к ужину или нет. — Мне надо заехать в больницу.

На Сьерру нахлынула волна паники.

— Зачем? Что случилось?

— Моя секретарша Шайла родила сегодня утром. А я обещал заехать навестить ее. Повосхищаться ее отпрыском. Как ты думаешь, может, мне подарить им бейсболку «Янки»?

— Ну конечно, — усмехнулась Сьерра. — Надо начинать с младых ногтей. Передай ей и ее мужу мои поздравления. Как они его назвали?