Возвращаясь незадолго перед сумерками назад, они вновь прошли довольно близко от кустарника. Двигались охотники почти бесшумно, но нечаянно потревожили сверчка, и тот помчался к деревьям десятиметровыми скачками. И тут – на тебе: мгновенно взвихрилась пыль, и декта забарахталась в удушающих объятиях кошмарной твари.

Она напоминала гигантского сверчка – ростом, наверное, метра три, только серые ноги не гладкие, а покрытые не то шипами, не то жесткой щетиной. Вытянутой формы голова, по бокам – большие выпуклые глаза, внизу – заостренные челюсти, имеющие отдаленное сходство с когтями скорпиона. На глазах у изумленных охотников исполин прижал добычу к животу и мощным, мгновенным ударом челюстей-лезвий вскрыл ей горло. Пораженные этим зрелищем, люди не шевелились и не произносили ни слова. Тварь не обращала на них внимания. Ее челюсти с хрустом перемалывали жертву, а круглые ничего не выражающие глаза смотрели куда-то вдаль. Когда чудовище почти завершило трапезу, до охотников вдруг дошло, что ведь оно, возможно, еще не насытилось и надо бы, пока не поздно, уносить ноги.

Джомар, оставшийся в тот день в пещере (старая рана давала о себе знать), догадался по описанию, что они повстречались с самым злобным из сверчков, который называется «сага».

Крепкий панцирь делает его попросту неуязвимым, а длинные конечности позволяют кидаться на добычу с расстояния в десятки метров. Подступи охотники к деревьям чуть ближе, и одного из них он непременно бы сожрал так же быстро и жадно, как и декту.

После этого происшествия мужчины всегда брали с собой Найла, необыкновенное чутье которого спасло их. Улф и Торг были опытными охотниками, однако охота для них была лишь насущной необходимостью.

Когда запасов пищи хватало, они предпочитали полеживать в прохладной темноте жилища, оживленной зыбким, трепещущим светом масляного светильника, и негромко беседовать.

Вайг и Хролф, более молодые, относились к охоте как к лихой забаве, возможности рискнуть. Они часто поговаривали о том, что если по сравнению с унылой пустыней эта каменистая пустошь – волшебные кущи, то тогда, наверное, в землях к северу растительность еще изобильнее и разнообразнее, и обоим очень хотелось заглянуть туда.

Улф отнюдь не разделял их любопытства: север – это все-таки уже земля пауков-смертоносцев.

Но Джомар рассказывал, что между этой землей и страной смертоносцев пролегает безбрежное море.

Он также рассказывал о Великой Дельте, что на северо-востоке, огромной сочно-зеленой низменности, покрытой лесами и буйной растительностью. Иные охотники говорили, что там встречаются и плотоядные растения, но Вайга и Хролфа этим было не испугать: куда там какому-то растению – хоть трижды плотоядному – до жука-скакуна или огромного скорпиона. Вот подойдет время, когда пойдет на убыль летняя жара, и они непременно отправятся через пустыню к зеленой Дельте. А пока впереди ждет северная земля, наверняка сулящая множество приключений. И вот как-то утром, едва развиднелось, Вайг, Хролф и Найл, оставив жилище, двинулись на север. Вооружение их составляли кремневые ножи, копья и пращи. Еду несли в сумках из паучьего шелка, которые можно было использовать и для защиты от солнца.

Найлу приятно было касаться ткани: гладкая, прохладная, под пальцами струится, словно жидкость.

Из трех сумок он нес ту, что поменьше, с плодами кактуса и запечатанной посудиной с водой. Через час они достигли изъеденных безлюдным ветром причудливых столбов из рыжего камня-песчаника и в их тени устроили короткий привал. Отсюда было заметно, что впереди зеленая плоскость прогибается, образуя чуть вогнутую чашу, усеянную большими валунами.

Теперь надо было не мешкая двигаться дальше: совсем скоро к этим валунам невозможно будет притронуться из-за жары. На дальнем конце чаши, чуть возвышаясь над горизонтом, виднелись деревья. Вайгу, самому глазастому, показалось, что он видит еще и воду. На деле расстояние оказалось куда больше. Вот уж и полдень миновал, а каменистой пустоши все не было конца. Правда, валунов поубавилось, на смену им пришли кремень и ребристые полоски гранита. Расчистив площадку в несколько метров, путники вогнали в каменистую землю копья и натянули поверх шелковые полотнища.

Сидеть здесь было не так уж и приятно, но другой тени все равно не было. Прилечь оказалось невозможно (всюду камни и неровности), поэтому братья просто сидели, обхватив колени руками, и, не мигая, смотрели на полоску зелени, которая уже явно различалась на таком расстоянии. Найлу снова грезились пахучие цветы и журчащая вода. Отдохнув часа три, братья продолжили путь на север. Зной все еще держался, но уж если решили к ночи добраться до зарослей, надо было идти.

Передвигая налитые свинцовой тяжестью ноги, Найл с тоской вспоминал о доме и при этом неотрывно смотрел на деревья, которые становились все ближе. Вайг сказал, что это финиковые пальмы, а Найл обожал финики, хотя пробовать их доводилось всего несколько раз. Ландшафт менялся на глазах. Камни становились все мельче – самые крупные с кулак – и перекатывались под подошвой. Взглянув в очередной раз на деревья, Найл вдруг почувствовал, что земля уплывает из-под ног, и плашмя шлепнулся на спину, содрав кожу с обоих локтей.

Так хотелось полежать неподвижно хотя бы минуту-другую, но Хролф с Вайгом поторапливали: надо идти.

Мальчик с трудом поднялся на ноги, не отрывая глаз от земли – с одной стороны, чтобы не свалиться снова, а главное – чтобы никто не заметил слез усталости.

Чуть позже, взглянув случайно на Вайга, он вдруг заметил, как они с Хролфом встревожено переглянулись, и понял: братья жалеют, что взяли его с собой. От стыда за себя Найл стиснул зубы и приказал себе: «Не распускать нюни!»

И тут что-то произошло. В голове будто ожил крохотный, яркий солнечный зайчик. Непонятно как, но усталость неожиданно отступила. Вернее, она по-прежнему отзывалась тяжестью в ногах, но принадлежала будто не ему, а кому-то другому.

Теперь он мог совладать со своей усталостью, она больше не управляла им. Ему стало так хорошо, что Найл, не удержавшись, рассмеялся. Они все шли и шли, ступая по горячим, словно оплавленным зноем, камням, которые теперь совсем измельчали – с птичье яйцо, не больше. Зато теперь навстречу то и дело попадались похожие на воронки углубления метров до десяти глубиной. Подойдя к одному, особенно большому, путники остановились, чтобы приглядеться внимательней. Если б не усталость, они бы забрались туда, чисто из любопытства. Но в такую жару это было бы лишь никчемной тратой сил. Найл подцепил ногой камень и скинул вниз, глядя, как он летит, поминутно стукаясь о стены, поднял глаза и увидел зеленое растение, чем-то напоминающее уару. Оно росло на склоне, в середине красовался круглый зеленоватый плод, удивительно похожий на плод кактуса. Паренек сел на корточки и, помогая себе руками, стал тихонько спускаться по склону. Шар размером с яблоко оказался жестким и не желал отрываться, но Найл с ним все-таки совладал и перекинул наверх Хролфу. От резкого движения камни, на которых он сидел, сместились, и мальчик почувствовал, что съезжает вниз.