Сила Хаоса клокочет во мне, жаждая выплеснуться и уничтожить оплот своего древнейшего врага, но я надежно держу ее в узде. Никто не сможет сказать, что лорд Ариох — а я решил взять себе именно это имя, которое мой Исток использовал в качестве псевдонима, — нарушил свое слово. Я-Исток обещал не нападать, и я сдержу это обещание.
Я встречаюсь взглядом с Древнейшей. Она напряжена, на кончиках пальцев играет сгусток Порядка, готовый в любой момент ударить в меня. Маски отброшены и сейчас передо мной — именно Древнейшая, которая не раз выходила победительницей из боев с нашими легионами. Наверно, будь дело где-нибудь в другом месте, и она уже атаковала бы, и я отнюдь не уверен, что смог бы сдержать ее удар. Точнее, наоборот. Вполне уверен, что не сдержал бы. Все-таки она стара. Очень, очень стара и опытна, а я слишком молод. Но, убей она меня здесь и сейчас, и сдерживаемая моей волей энергия немедленно выплеснется наружу, открывая прорыв Инферно в самом центре бастиона Порядка.
Глядя ей в глаза, я медленно качаю головой, не прерывая своей песни. Я не нападу. Можешь не опасаться удара в спину. Не волнуйся, враг мой. Я допою и уйду. Возможно, нам еще доведется встретиться на полях битв между Хаосом и Порядком, но в спину я не ударю. Слишком большое отвращение к предательству испытываю Я-Исток. И это навсегда. На всю отведенную нам вечность.
И поняв меня, Древнейшая впитывает сгусток своей силы, вновь натягивая привычную личность-маску, превращаясь в ту самую Альмиену, с которой так подружился Я-Исток. А песня продолжалась.
На последних нотах, впитывая сладкий ужас, волнами исходящий от зрителей, я немного не сдержался, и древний боевой клич Хаоса, тот, что некоторые смертные по ошибке называют «дьявольским хохотом», раскатился по поляне. И все. Песня закончилась. Я коротко отвешиваю поклон, и отступаю в глубь сознания Истока, вновь сливаясь с ним, становясь не более чем зародышем в его душе. Он должен сам прийти к мысли о желательности слияния и нельзя торопить его в этом решении, как бы того мне ни хотелось.
Олег помотал головой, приходя в себя и принимая человеческий облик. Странно. На этот раз демон не оттеснял вглубь его личность, он был рядом, полностью осознавая все происходящее и словно разделяя мысли демона. Пожалуй, он и сам бы поступал в точности так, и думал аналогичным образом.
— Слияние близко. Ты готов… Осталось лишь одно… Ты должен принять реальность и захотеть его сам. Ты должен понять и принять, что я — это тоже ты! И тогда мы сольемся, обретя истинное могущество, — тихий шепот в глубине души.
«Демон решил дать разъяснения? Да пусть его. Мне пока хватает и могущества мага. Тоже очень даже немало!» — подумал Олег.
С другой стороны, то, что демон, даже проявившись, не стал никого убивать, да и мысли его на этот раз во многом совпадали с собственным мнением Олега, говорило о том, что он, возможно, напрасно отказывается от этих возможностей.
Так, в задумчивости, он и сошел со сцены, не обращая внимания на вначале робкие, а потом все более и более, по мере того как проходил первоначальный ужас, усиливающиеся аплодисменты.
— Одолжи гитару. — Вереена, как всегда, подошла абсолютно бесшумно. — Меня поставили выступать прямо за тобой.
— Держи. — Олег протянул девушке музыкальный инструмент, и поинтересовался: — Ты уже решила, что будешь петь?
— Да так… Сочинилась у меня как-то во время прогулки по Антису песенка одна, хочу ее попробовать.
— Так ты еще и песни сочиняешь? — неподдельно изумился Олег. — А почему никогда не рассказывала?
— Да к слову не приходилось как-то… Ладно, я пошла. — Она перехватила гитару за гриф и стала пробираться к сцене.
В это время к Олегу подошла Альмиена.
— Привет самоубийцам! — ухмыльнулась эльфийка. — Я уж думала все, кранты моему любимому лесочку. Придется другое место для прогулок подыскивать. Интересно, как ты от желания пожрать на халяву удержался?
— Дык, я ж не гопник, чтоб на таком сейшене барагозить, — в тон ей отшутился Олег. — Да и вообще… Может быть, вы, эльфы, и хороши на вкус, не пробовал пока, но, по мне, так молочные поросята под хреновым соусом по-трирски, если честно, куда получше будут! А эльфы… Да ну вас на фиг! А то съем случайно кого-нибудь из твоих родичей, а он такой же язвой ядовитой, как и ты, окажется. Так и отравиться недолго.
В ответ на это заявление, Древнейшая разразилась не смехом даже, а заливистым ржанием, совершенно не гармонирующим с возвышенным и одухотворенным обликом эльфийки.
— Знаешь, — заметила она отсмеявшись, — за мою жизнь меня с кем только ни сравнивали. Пару раз, бывало и так, что сравнивали со свиньей… — она задумчиво прикоснулась к заостренному кончику длинного уха. — Но на такие сравнения я обычно сильно обижалась. Буквально-таки до смерти! Причем, что характерно, не своей. Но, как ни странно, на этот раз я ничего против не имею! Должны же эльфы хоть в чем-то уступать свиньям? И я совершенно не против, чтобы мы уступали им по вкусу мяса! Так и быть, будет тебе сегодня молочный поросенок! Специально распоряжусь. Раз уж эльфы для твоего нежного желудка не годятся.
Олег, которому уже изрядно поднадоела, хотя и очень вкусная, но полностью вегетарианская эльфийская пища, радостно закивал. Пока они беседовали, на сцену вновь поднялся распорядитель и объявил:
— Представитель вампиров-нежити, Вереена дель Нагаль.
Он неспешно спустился вниз, а вслед за этим на сцену легко, кошачьей мягкой походкой, взошла вампиресса, как никогда напоминая сейчас большую и смертельно опасную пантеру.
— Рада приветствовать честное собрание. — Вереена мягко улыбнулась. — Знаете, решение совета о допуске меня на выступления было несколько неожиданным, и, увы, я не успела подготовиться как следует. Прошу вас простить мою неопытность и не судить слишком строго эту песенку, сочиненную по поводу одной из охот.
И после этого начала читать размеренным речитативом, слегка аккомпанируя себе на гитаре?
