– Во?от… И после всего, что между нами было, ты ещё пытаешься мне врать?

А были между нами платья всех фасонов и материалов, скандалы из-за длины юбок и дружные попытки вернуть в сознание моего папу после озвучивания мастером Эроситом счетов за услуги.

С ответом я не нашлась. Отступила, сделала реверанс и пробормотала:

– Ты сильно спешишь? Или я всё-таки успею умыться?

– Теперь вообще не спешу, – заверил красноволосый. – Умывайся, куколка. Я пока платья распакую.

Как бы там ни было, а злоупотреблять терпением приятеля я не стала, в умывальне провела от силы десять минут. Вернулась ровно к тому моменту, как в комнате объявилась Тильда с подносом. Кроме чайника и сахарницы горничная догадалась принести бутерброды и оладьи с мёдом. Она споро сервировала маленький столик и столь же споро покинула спальню.

– Итак, номер один! – воскликнул Эросит, вытягивая из коробки нечто объёмное и, несомненно, красивое. Отвлекаться на завтрак мастер не собирался…

Моему взору предстало великолепное розовое платье. Глубокое декольте, рукава-фонарики и пышная, вернее наипышнейшая, юбка, вкупе с алой отделкой, придавали платью чрезвычайно нарядный вид. Я не выдержала и тихо ахнула, а Эросит растянул губы в улыбке и отрицательно качнул головой.

– На приём в этом платье идти нельзя, – сообщил очевидное кутюрье. – Оно для бала.

И всё бы хорошо, но…

– Значит, ты тоже о приёме знаешь?

– Я потому и примчался, – сказал красноволосый.

Я досадливо закусила губу. Отлично. Все всё знают, только я не в курсе. Что ж, придётся провести с отцом и Ридкардом просветительскую беседу и предупредить, что повторение подобной ситуации неизбежно приведёт к скандалу. Понимаю, что сейчас им некогда соблюдать протоколы и всё прочее, но узнавать новости мимоходом и от посторонних я не желаю.

– А вот это… – Эросит отложил розовый наряд и открыл вторую коробку. – … это, наверное, подойдёт.

Теперь взору предстало прелестное жемчужное платье с серыми оборками и белоснежными кружевами. Никакого шика, чистый элегант.

– А третье?

– В третьей коробке не платье, – сообщил красноволосый. – Там бельё.

Я не расстроилась, ибо уже решила, что на приём пойду в жемчужном. И, несмотря на неловкость ситуации, не побоялась спросить:

– Эросит, а подробнее про приём рассказать можешь? Меня, увы, даже в известность не поставили.

Мужчина скривился и пожал плечами.

– Что-то официальное. Мне, видишь ли, тем более не докладывают.

Я шумно вздохнула и бросила взгляд на столик, где остывал чайник и оладьи, но Эросит мои надежды разрушил.

– Сперва примерка, – отрезал он.

Пришлось подчиняться.

Ещё один поход в умывальню с целью сменить ночнушку на традиционный комплект – панталоны и нижнюю сорочку. Следом попытка надеть жемчужное платье – это уже в присутствии мастера, ибо стесняться действительно нечего. Платье, разумеется, село, причём превосходно, несмотря на то что шилось по старым меркам. А вот с заклинанием для застёгивания пуговиц вышел ожидаемый затык.

– Эросит, помоги, пожалуйста.

Модельер приблизился, шепнул заклинание и провёл рукой вдоль спины. Пуговички и петли повиновались слову красноволосого мгновенно.

– Слёзы по-прежнему лишают тебя сил?

Кивнула, хотя вопрос больше походил на утверждение, а мой ответ… я была не совсем честна. В данный момент у меня не только с бытовыми заклинаниями проблемы возникли – я не чувствовала в себе способность поднять щит. Но это не выгорание, нет. Просто слабость. Впрочем, Эроситу такие подробности ни к чему.

– Значит, со слезами надо заканчивать, – сказал кутюрье уверенно.

– Уже.

Я впихнула ноги в принесённые Эроситом туфли, подняла волосы, изображая некое подобие высокой причёски, и покрутилась перед зеркалом. Как бы там ни было, а мне нравилось. Даже припухшие веки образ не портили.

– А что у нас с украшениями? – спросил красноволосый.

– На комоде саквояж, – откликнулась я.

Самый модный стилист столицы стрелой метнулся к комоду, завладел чёрным чемоданчиком. После без лишних церемоний высыпал содержимое саквояжа на постель и удивлённо присвистнул.

Кажется, помощник ректора говорил, что госпожа комендант женского общежития сложила в саквояж всё самое ценное, но предметов, способных вызвать столь бурную реакцию Эросита, среди своих вещей не припоминала.

Я обернулась в желании понять, что именно взволновало мастера, и застыла каменным изваянием. Кутюрье держал в руках массивное колье, подаренное Киром.

– Убери эту гадость, – в моём голосе проявились брезгливые нотки. – А лучше…

– Только не говори, что мне следует его выбросить, – перебил Эросит.

Я чувствовала, что нарываюсь, но всё равно кивнула.

– Та-ак… и по какому поводу мы разбрасываемся такими вещами? – складывая руки на груди, вопросил красноволосый.

Объясняться с приятелем не хотелось, поэтому решила привести самый веский, с точки зрения девиц моего круга, аргумент:

– Эросит, это всего лишь аквамарины.

Реакция кутюрье была неожиданной – он совершенно искренне поперхнулся воздухом и не менее искренне закашлялся.

– Что? – выпалила я.

А в ответ услышала предельно возмущённое:

– Эмелис, ты в самом деле слепая или притворяешься? Какие аквамарины? Это голубые бриллианты!

Я откровенно выпала из реальности. Потом тряхнула головой и сделала недоверчивый шаг навстречу.

– Эросит, ты ведь шутишь, правда?

Стилист закатил глаза и тяжко вздохнул.

– Куколка, я понимаю, что ты предпочитаешь пыльные фолианты и прочую магическую муть. Я понимаю, что драгоценности не входят в круг твоих интересов. Но… но не до такой же степени!

– Меня уверяли, что это аквамарины… – процедила я и тут же пожалела о сказанном.

Просто глаза мастера Эросита блеснули таким любопытством, что мне откровенно поплохело. Ну всё, допроса не избежать.

– Эмелис, милая, подойди… – позвал красноволосый тихо.

Я сжала зубы и приблизилась.

– Видишь какая тут огранка? – Самый именитый столичный кутюрье принялся восполнять пробелы в моём образовании. – А какое преломление света на гранях видишь? Тут же настоящая радуга…

Разницу в огранке осознать не могла, а вот радугу видела чётко. И душа от лицезрения этой картины медленно леденела. Да, я не специалист по драгоценным камням, но я неплохо разбираюсь в ценах. Бриллианты намного дороже аквамаринов, а вот голубые бриллианты… они, кажется, вообще баснословно дорого стоят, потому что камни уникальные.

– А ещё тут клеймо, – продолжал Эросит. Он перевернул колье, спросил: – Загогулинку у основания замка видишь?

Да, «загогулинка», равно как и радуга на гранях, от взгляда не укрылась. Она была смутно знакома, но имя мастера я всё-таки не вспомнила.

– Это колье работы мастера Азалита, – пояснил красноволосый. – А мастер Азалит, как тебе несомненно известно, только с бриллиантами работает. Так что это бриллианты, Эмелис. Бриллианты!

Меня откровенно перекосило. Желание вырвать колье из рук Эросита и потоптать камни ногами было огромно, но я всё-таки сдержалась. Даже не прикоснулась к проклятой ювелирке.

– Там ещё кольцо. Проверь, будь добр…

Красноволосый исполнил просьбу с явным удовольствием. А едва отыскал кольцо, подтвердил очевидное:

– Да, тоже бриллиант.

Ну Кир… Ну Кир!!!

– И кто же подарил нам это чудо? – встрял в мои мысли Эросит.

– Никто! – рыкнула я. Но тут же смягчилась и даже попыталась пояснить: – Один тип, который… который…

– Который что? – не унимался красноволосый.

Кому другому я бы ни за что не призналась, а вот Эроситу… Впрочем нет, дело не в личности собеседника. Просто не сдержалась.

– Не любит он меня, понимаешь? И никогда не любил.

Удивление самого именитого кутюрье столицы было столь искренним, что я даже улыбнулась. Только уголками губ, но всё-таки.

– Кто не любит? – переспросил мастер.

– Он, – кивнув на колье, пояснила я.