Известно: наука современного типа формировалась во времена становления буржуазной системы. И она весьма чутко отреагировала на «атомизацию» нового общества с его лозунгом «каждый сам за себя».

Профессор С.Кара-Мурза: "Творец демографической теории Мальтус появился вовремя. Как никто другой, сей ученый муж выражал «стиль мышления» своей эпохи. Он утверждал, что Земля предназначена не более чем для миллиарда лучших представителей рода человеческого. (Хотя, если уподобиться Каину, станет тесно и двоим. – Ю.В.)

Мальтус «подарил» другому столпу позитивистской науки Дарвину центральную метафору для его труда – борьбу за существование". (Интересно, что позднее именно Дарвину Маркс хотел посвятить свой «Капитал» с его эволюционной картиной мира и концепцией классовой борьбы, но не получил согласия).

Наука, существующая вне православной духовности, ослепляет. И тогда исследователь видит только одну сторону вопроса. Все остальные он игнорирует или даже не подозревает об их существовании.

В вышедшей недавно у нас в стране научно-популярной книге есть такой пассаж: «…клонаж – техника, позволяющая фабриковать человеку близнеца на 20 или 40 лет моложе, чтобы затем использовать его органы вместо своих, износившихся. Или формировать армию биороботов для войны…»

Аморально? Чудовищно? Однако, представим себе, что эти проекты дадут коммерческий успех. Деньги мигом бросятся на модернизацию морали. Последует пропагандистская лоботомия, и «промытое» общественное сознание безропотно одобрит соответствующие юридические акты. Скажут, что «двойники» это – не homo sapiens, и с ними можно не церемониться.

…Обычные розовые свиньи хрюкали в загоне, и сначала можно было подумать, что показывают рядовой видеоматериал на сельскохозяйственную тему. Однако текст вызвал недоумение. Да и сам корреспондент как-то нервно посмеивался и, видимо, до конца не понимал, как нужно рассказывать о том, что он только что узнал. Речь шла о вживлении человеческих генов животным. Этот репортаж, показанный по подмосковному телевидению, тогда, несколько лет назад, оставлял все же впечатление какой-то неудачной шутки… Но, оказалось, тут не до шуток.

Только теперь стало ясно, что тогда каким-то дуриком, иначе и не скажешь, телевизионщик стал свидетелем опытов, которые не принято афишировать (о них толком не известно даже в институте генетики Российской академии наук). Лишь недавно сведения о них скупо промелькнули в прессе.

«Мы работаем над созданием так называемых трансгенных животных, – поведал газете „Мегаполис-Экспресс“ В.Шумаков. – Надо вырастить таких свиней, чтобы два гена у них были человеческие. По своему генотипу это животное будет как раз промежуточным между свиньей и человеком».

Итак, речь идет о практике пересадки в эмбрионы животных человеческих клеток. Считается, что «гуманизированные» таким образом сердце или печень свиньи вполне смогут подойти для пересадки. Еще одна страшная попытка решить проблему дефицита трансплантантов.

Справедливости ради надо сказать, что уже прозвучало предостережение. "Пересадка людям органов животных способна вызвать появление новых, исключительно опасных заболеваний, аналогичных СПИДу. К такому выводу пришла группа британских ученых, которая изучала по поручению правительства возможные последствия пересадки человеку сердца свиньи.

Специалистами из научно-исследовательского центра в северном Лондоне были обнаружены два типа вируса в организме свиньи, способные проникать в человеческие клетки и вызывать болезни".

Но у проблемы существует еще и метафизическая подоплека.

Как известно, Иисус изгнал в стадо свиней мучивших человека бесов. Теперь, пересадив человеку от свиньи столь мистический орган, как сердце, ученые пытаются сделать нечто прямопротивоположное.

Поистине, «Сердце человеческое отнимется от него и дастся ему сердце звериное» (Дан. 4, 13).

…Чудеса трансплантологии неисчислимы. Но они были бы невозможны без пересадки в наше сознание поистине инфернальных, дъявольских идей. Недавно «Нью-Йорк Тайме» сообщила, что на Гаити существовала ферма по выращиванию детей «на запчасти». Наверняка, подобным же методом «инфернационал» действует и в других странах.

Русские ученые прошлого века восприняли «Дарвина без Мальтуса». Однако ныне волны неомальтузианства захлестывают и Россию. Выживает сильнейший!

Трансплантология – отрасль элитарная. Не только в смысле высочайшей концентрации достижений современной мысли. Но и в социальном плане также. Медики охотно рассказывают о тех, кто спасен с помощью пересадки (в последнее время это в основном состоятельные люди). О тех же, кто находится на другом конце «технологической цепочки», о донорах, предпочитают умалчивать.

Профессор Л.Попова: «Срок хранения внутренних органов для пересадки ограничен. В идеале лучше брать их у умершего с диагнозом „смерть мозга“. То есть когда мозг погиб, а органы еще функционируют. Это уникальное состояние – результат суперклассной работы реаниматологов. Но даже в Москве мало где подобная аппаратура существует. За многие годы моей практики таких случаев – всего несколько десятков».

Возникает вопрос: у кого же тогда берут «теплые» почки, печень и сердца? Может быть, речь скорее надо вести не о смерти мозга, а о гибели совести?

Вопрос тем более сложен, что понятие «смерть мозга» не совпадает с православным пониманием смерти (полная остановка сердца, приводящего в движение кровь – вместилище бессмертной души). Практика же все чаще преподносит нам урок: религиозные представления о жизни и смерти, которые еще недавно трактовались не иначе, как «мракобесие», оказываются гораздо более точными, чем меняющиеся едва ли не с каждой диссертацией выводы науки. Во всяком случае, сами медики могут рассказать немало историй, когда человек с «безнадежным» повреждением мозга не только приходил в себя, но и поправлялся.

«В течение 20 лет вопрос о тождестве понятий „биологическая смерть“ и „смерть мозга“ не стоял, – пишет И.Силуянова. Это четко зафиксировано в Большой Медицинской Энциклопедии: „Понятие „смерть мозга“ не идентично понятию „биологическая смерть“, хотя наступление биологической смерти в этих случаях неизбежно“. В 80-е годы под влиянием целей и задач трансплантологии начинается процесс сближения этих понятий. Н.В.Тарабарко констатирует, что в 80-х годах „концепция смерти мозга как биологической смерти индивидуума применительно к задачам трансплантации была законодательно закреплена во многих странах“. Вполне закономерно, что в обществе возникает конкретная оценка подобного и весьма условного отождествления, как „исключительно прагматической констатации конца жизни“… „Прагматический“ исход трансплантации в значительной степени способствует формированию у медицины, наряду с традиционно здравоохранительной, новой функции – смертеобеспечения».

В. Шумаков считает, что диагноз «смерть мозга» можно поставить и без сложной аппаратуры. Путем постоянного, многочасового наблюдения за потенциальным донором.

В идеале так оно, наверно, и есть. Однако в жизни все получается как-то иначе. Вот справка, подготовленная в июле 1992 года главным реаниматологом Москвы В.Картавенко, главным судмедэкспертом В.Жаровым, главным паталогоанатомом Ф.Айзенштейном. (Вскоре после обнародования этой справки все трое были странным образом уволены – Ю.В.). В ней проанализированы 124 истории болезни пациентов, ставших донорами. Цитируем: "В 50 процентах случаев выявлены грубые нарушения в ведении больных и заполнении документации, а именно:

1. Назначения не соответствуют тяжести состояния больных;

2. Нет объективных данных, свидетельствующих о динамическом наблюдении за больными;

3. Нет повторных осмотров после оперативного вмешательства нейрохирургов;

4. Констатация смерти никакими данными не объективизируется;

5. В 100 процентах историй болезни не фиксируется время вызова бригад по забору органов;