– Нет. – И снова чистая правда.

– Что тогда? – влез в разговор Питкар. Он был на голову ниже моих сокурсников и чуточку ниже меня самой. Впрочем, если надену туфли без каблука, то мы, вероятно, сравняемся.

Я шумно вздохнула, сказала со всей серьёзностью:

– У меня есть жених.

– И что?

Парни удивились до того слаженно, до того дружно, что я споткнулась.

– У меня есть жених, – повторила громко, чётко, внятно. И добавила, как для тупых: – Я помолвлена.

– И что? – вновь изумились боевики.

Я остановилась, чтобы вглядеться в лица провожатых и найти там… ну хотя бы зачатки совести. Но увы.

– Я помолвлена. – Может, с третьего раза дойдёт? – Понимаете?

– Эмелис, детка… – вздохнул Джаст, поправляя камзол. – Мы в курсе, нам Дирра сказала. Но давай рассуждать здраво? Это сейчас тебе кажется, что переезд в Дурбор смерти подобен, что отмучаешься год и снова вернёшься к старым друзьям. Но поверь, всё совсем не так будет. Через неделю-другую втянешься и думать забудешь и о друзьях, и о женихе.

Я не выдержала, закатила глаза. Самоуверенность – главная черта боевиков. Они, как никто другой, умеют быть невыносимыми.

– Эмелис, ты можешь возмущаться сколько угодно, но это объективная реальность. Я не раз и не два видел…

– Джаст! – перебила я. – Ну с чего ты взял, что я этого не понимаю?

– Что тогда? В чём причина?

– Банальную порядочность рассмотреть не хочешь?

Шатен задумался, но только на мгновение.

– Порядочность – это хорошо, но в твоём случае – глупо.

– Это ещё почему?

– Ты не сможешь сдержать обещание, Эмелис. Во-первых, ты слишком молода и неопытна. Во-вторых, мы слишком напористы. В покое тебя не оставим, даже не надейся. Ты всё равно влюбишься, но если будешь держаться за память о своём женихе, это будет болезненно и неприятно. Лучше сразу признай, что погорячилась, давая обещание, и живи в удовольствие. Иначе рискуешь мучиться угрызениями совести, ну и… нас мучить.

– Вас?

– Ну да, – встрял Май. – Ты же понимаешь, что твои страдания нам не безразличны. Твоя нерешительность тоже по нервам бьёт.

Мне всё это чудится, правда?

– Эмелис, мы не железные, – внёс свою лепту Питкар. – Так что имей совесть!

Я… я просто не нашлась с ответом. Сделала подчёркнуто глубокий вдох и продолжила путь к столовой. Нет, дурборские боевики определённо круче наших. И наглее раз в сто!

Впрочем, если совсем честно, в родной альма-матер проблем с боевиками не было по одной простой причине: все знали, чья я дочь и чья невеста. А тех, у кого случались приступы амнезии, вразумляли двое аспирантов – приятели Рида. Я с самого начала понимала, что здесь, в Дурборе, придётся выкручиваться самой, но… Впрочем, ладно, прорвёмся.

Завтракала в компании Дирры и её друзей. Те, как и в прошлый раз, принимали крайне доброжелательно, сыпали шутками и байками. О вчерашней вечеринке, которая проходила в этой самой столовой, тоже рассказали, но я не впечатлилась. Чужому празднику радоваться сложно.

Единственное, что действительно позабавило, – назойливое желание Жез поговорить о Кирстене. Мол, пришёл весь такой-разэтакий, лоснящийся и умопомрачительный, но ни с кем не танцевал, зато распивал с сотоварищами тайно принесённое вино.

Я удивилась: почему вино принесли тайно? Им ведь по двадцать, а в двадцать уже можно. И тут же узнала, что в дурборской академии, в отличие от нашей, хмельные напитки строго запрещены. Смысл подобного запрета так и не поняла…

А потом была первая настоящая лекция – та самая теория щита, которую лично декан ведёт. Учебную программу я опережала, но записать лекцию не поленилась и, как оказалось, не зря. Госпожа Флесса отличалась нестандартным видением, некоторые замечания по построению кристаллической решётки всерьёз озадачили, и когда прозвенел звонок, я уже точно знала, что ближайшие несколько вечеров проведу за чтением конспектов за четвёртый и пятый курсы. Благо достать их труда не составит.

Увлечённая этими мыслями, я напрочь позабыла о предупреждении Дирры, что следующей в расписании сдвоенная пара физического анализа боевых систем, в просторечии физана. Нет, в самом предмете ничего особенного, он вообще до жути интересный, вот только… защитники и боевики учат его вместе.

Я шла в самом хвосте группы. Моя «опекунша» о чём-то заболталась с Везой, остальные заговаривать пока не спешили – у девчонок и без меня тем для разговоров хватало. Каникулы, парни, вчерашняя вечеринка, в конце концов. В итоге в аудиторию вошла последней и тут же услышала:

– Эмелис, солнышко моё…

Честно попыталась споткнуться, но мне не позволили – учтиво поддержали за локоть. Потом приобняли за плечи и сообщили доверительным тоном:

– Сегодня ты со мной.

– Что? – Я несколько опешила.

– Мы с парнями договорились, – сообщил Май, – что ухаживать будем по очереди. Тянули жребий. Я первый.

У меня от изумления даже рот приоткрылся, а блондин нагло отобрал сумку с учебниками и поволок к проходу. Аудитория представляла собой амфитеатр, так что манёвр Мая увидели все. Притихли.

– Ты что себе позволяешь?! – прошипела я.

– Эмелис, детка…

– Какая я тебе детка?!

– Эми… – боевик остановился, чтобы заглянуть в глаза, и обнаружил бурю гнева.

– Меня не Эми зовут. Меня зовут Эмелис! – По-прежнему изображаю змею.

– Детка…

Я шагнула к Маю и не без удовольствия впечатала каблук в его ногу. Блондин скривился, но не отпустил. Зато голос стал жалобней, чем у брошенного котёнка:

– Эмелис, ну пожалуйста… дай мне шанс.

– Какой шанс? Какой, к дохлому гоблину, шанс?! – рыкнула я, пытаясь отобрать сумку.

Но парень стоял на своём. Боевики, они вообще отступать не приучены.

– Ну хотя бы посидим рядом, а? Всего две пары, Эмелис…

Я тоже сдаваться не собиралась, но в этот миг в аудиторию вошел преподаватель. Продолжать спектакль при нём? Глупо как минимум. Вон, уже глядит, изогнув бровь, и восхищаться игрой актёров явно не собирается.

– Ладно, – прошипела Маю. – Но если тронешь меня хоть пальцем…

Боевик спешно убрал руки и изобразил самую милую улыбку.

Пользуясь желанной свободой, я уселась на первый ряд, поближе к кафедре. Блондину мой выбор не понравился, но возражать было поздно.

– Ну что, все угомонились? – выдержав красноречивую паузу, вопросил препод. Он был низок, худощав и лыс и сильно напоминал упомянутого в сердцах гоблина.

Мы дружно закивали, чтобы тут же услышать подлое:

– В таком случае уберите учебники. Мы начнём с контрольной.

По аудитории пронёсся слаженный, исполненный вселенской тоски стон.

– Но господин Ликси… – попытался возразить кто-то из парней.

– Две контрольные? – спросил «гоблин» едко.

Спор, разумеется, тут же прекратился. Учебники со столов исчезли, перья и чернильницы остались. Листки с заданиями препод раздавал лично, начиная с последнего ряда. У нашего стола задержался дольше – пристально изучал новенькую, то бишь меня.

– Из Верилии? – спросил Ликси.

Я кивнула.

– На поблажки не надейся, – сообщил «гоблин», круто развернулся на каблуках и направился к преподавательскому столу.

М-да… дурборские маги не перестают удивлять.

– Ликси всех девчонок недолюбливает, – шепнул Май. А потом придвинулся ближе, сказал тем же шепотом: – Знаешь, ты когда сердишься, ещё красивее становишься.

Вот ведь… ни ума, ни фантазии!

– Ничего банальнее придумать не мог?

– Эмелис, я не шучу, – сказал блондин, водружая руку на мою коленку.

Я в этот момент как раз крышку чернильницы отвинтила. Искушение плеснуть в самодовольную физиономию было ой как велико, но я сдержалась. Ограничилась тихим шипением. Боевику хватило ума убрать шаловливую конечность, и мы, наконец, погрузились в изучение полученных заданий…

Тот факт, что в дурборской академии учат не десять, а всего шесть лет, на программу, разумеется, влиял. Она была жёстче, насыщенней. Я с самого начала знала, что опережаю, но ректор, с которым встретилась сразу по прибытии, предупредил – расслабляться не стоит, дальше будет сложно. Возможно, слишком сложно.