Сократ устроился на бампере и почесывал голову, произнес: «Елки-зеленые, Дэн, ты разгневан».
«Пронзительная наблюдательность», — шумно выдохнул я.
«Хорошо», — сказал он, — «Принимая во внимание твое препятствие, ты и должен быть разгневан… Однако, убедись в том, что ты мудро направляешь свой гнев». Как ни в чем ни бывало, Сок занялся заменой свечей в Фольксвагене. «Гнев является одним из твоих главных инструментов для трансформирования старых привычек», — он выкрутил специальным ключом старую свечу, — «в новые». Он установил новую свечу в гнездо и хорошенько затянул ее ключом.
«Гнев может выжечь старые привычки. Страх и сожаление подавляют действие и, сам понимаешь, гнев генерирует последнее. Когда ты научишься должным образом использовать свой гнев, ты сможешь преобразовать страх и жалость в гнев, а гнев в действие. В этом и есть секрет внутренней алхимии твоего тела».
Вернувшись в офис, Сократ налил воды из емкости и принялся заваривать особенный чай для сегодняшнего вечера из лепестков розы, продолжая говорить: «У тебя много привычек, которые ослабляют тебя. Секрет изменения состоит в том, чтобы сосредоточиться на создании нового, а не на борьбе со старым».
«Как же я могу управлять своими привычками, если я даже не в состоянии справиться со своими эмоциями, Сок?»
Он присел в свое кресло. «Приблизительно так: Когда твой ум создает проблему, когда он сопротивляется жизни в том виде, в каком она разворачивается перед ним в данный момент, твое тело напрягается и ощущает это напряжение как „эмоцию“, по-разному интерпретируемую словами „страх“, „сожаление“ или „гнев“. Истинная эмоция, Дэн, это — та энергия, которая свободно плывет в теле».
Тогда получается, что воин никогда не испытывает нормальных негативных эмоций?»
«В каком-то смысле, это верно. Все же эмоции являются естественной человеческой способностью, формой выражения. Иногда, свойственно выражать страх, жалость или гнев. Однако энергия должна направляться полностью наружу и не удерживаться внутри. Выражение эмоций должно быть полным и сильным, потом они должны исчезать без следа. Таким образом, в этом и заключается способ управления эмоциями: дай им прийти и дай им уйти».
Я встал, снял свистящий чайник с плиты и разлил нам чай. «Сократ, ты можешь привести конкретный пример?»
«Пожалуйста», — сказал он, — «Побудь некоторое время с младенцем».
Улыбаясь, я подул на чай: «Забавно, я никогда не думал, что младенцы — в совершенстве владеют эмоциями».
«Когда ребенок расстроен, он выражает себя в громком плаче — чистом плаче. Он не раздумывает над тем, следует ли ему плакать. Подержи его на руках или накорми его, и через несколько секунд от плача не останется и следа. Если ребенок рассержен, он со всей ясностью даст тебе это понять. Но этот гнев также быстро улетучивается; а можешь ли ты представить ребенка, который испытывает чувство вины за свой гнев? Малыши дают ему прийти и дают ему уйти. Они в полной мере выражают себя и замолкают. Младенцы — прекрасные учителя, которые демонстрируют правильное использование энергии. Научись этому, и ты сможешь трансформировать любую привычку».
На заправку въехал Форд Ранчеро Вэгон. Сократ обошел машину, чтобы подойти к водителю. Тем временем, молча ликуя, я ухватил заправочный пистолет и отвинтил крышку бака. Воодушевленный его просветляющим откровением о том, как следует управлять эмоциями, я заорал поверх крыши авто: «Сок, скажи только, что мне делать и отпусти меня. Я разорву эти противные привычки на куски!» Затем, я взглянул на пассажиров — трое шокированных монахинь. Я запнулся и, отчаянно краснея, целиком отдался мытью окон. Сократ лишь прислонился к заправочному насосу и прикрыл лицо ладонями.
После того как, к моему великому облегчению, Ранчеро удалился, на заправку въехал другой посетитель. Это был блондин, тот самый, с вьющейся бородой. Он выскочил из машины и, по-медвежьи крепко, обнял Сократа. «Рад видеть тебя, Джозеф», — сказал Сократ.
«Взаимно…, Сократ, не так ли?» — он открыто улыбнулся мне.
«Джозеф, этот юный автомат-вопросник зовут „Дэн“. Нажми на кнопку и он выдаст очередной вопрос. Просто незаменим, когда мне не с кем поговорить».
Джозеф пожал мне руку: «Не слишком ли раздобрел ли наш старик на склоне лет? — спросил он, обаятельно улыбаясь.
Прежде чем я смог уверить его в том, что, наверняка, Сократ зверствует как никогда раньше, «старик» перебил: «Да уж, в самом деле, я обленился. Дэну не так достается, как доставалось тебе».
«Угу, понимаю», — произнес Джозеф, сохраняя серьезное выражение лица, — «Никаких пробежек на 100 миль? Вы еще не работали с горящими углями?»
«Ничего такого и в помине. Мы только собираемся приступать к самым азам, например, как есть, как ходить и как дышать».
Джозеф весело засмеялся; я обнаружил, что смеюсь вместе с ним. «Кстати, о еде», — сказал он, — «Почему бы вам обоим не заглянуть в мое кафе сегодня утром. Вы будете моими личными гостями, и я состряпаю на завтрак что-нибудь эдакое».
Не успел я произнести что-то типа: «О, я очень хотел бы, но…», но тут вмешался Сократ и сказал: «С удовольствием! Моя смена заканчивается через полчаса и мы пройдемся к тебе».
«Отлично. Тогда увидимся». Он вручил Соку пятидолларовую банкноту и уехал.
Я поинтересовался насчет Джозефа: «Он такой же воин, как и ты, Сок?»
«Такого воина как я больше нет» — ответил он, смеясь, — «Да и никто бы не захотел становиться таким же. У каждого мужчины или женщины есть присущие только ему или ей качества. Например, ты добился кое-чего в гимнастике, а Джозеф в совершенстве готовит».
«Варит и жарит еду, ты хочешь сказать?»
«Не совсем. Джозеф не нагревает продукты чрезмерно — это разрушает в них естественные компоненты необходимые для полного усваивания пищи. Он готовит естественные блюда таким образом, с которым ты сам скоро познакомишься. Вкусив однажды кулинарного волшебства Джозефа, ты уже не сможешь притрагиваться к меню забегаловок быстрого питания.
«Что такого особенного в том, как он готовит?»
«Только две вещи, обе практически незримые. Во-первых, он уделяет полнейшее внимание процессу готовки. Во-вторых, любовь — это буквально один из главных ингредиентов его блюд. Ее ты сможешь ощущать длительное время после еды».
Появился сменщик Сока — долговязый подросток, пробормотав себе под нос невнятное приветствие. Мы пошли по улицам города на юг. Моя хромающая походка уже позволяла мне поспевать за широкими шагами Сока. Мы двигались боковыми улочками, чтобы избежать утреннего часа пик в центре.
Сухая листва хрустела у нас под ногами. Надо отметить, что архитектурный стиль студенческого городка представлял собой неописуемую смесь стилей: от Викторианского и Испанского Колониального до ново-швейцарского фанка и безликих коробок. Здесь проживало большинство из 30000 студентов.
Во время ходьбы мы продолжили разговор. Начал Сократ: «Дэн, для того, чтобы прорваться через туманы собственного ума и найти Врата требуется невообразимое количество энергии. Таким образом, очищение и восстановительные практики — это основа».
«Недопонял».
«Мы займемся твоей чисткой: разберем тебя на части и соберем заново».
«Нужно было так сразу и говорить!» — подначил я.
«Тебе предстоит заново освоить каждую функцию человеческого организма — движение, сон, дыхание, мышление, ощущение и… питание. Из всех разновидностей человеческой деятельности — питание самая главная, подлежащая стабилизации в первую очередь».
«Минутку, Сократ. Еда для меня — не проблема. Я — стройный и, вообще, чувствую себя довольно хорошо. Это подтверждают и мои занятия гимнастикой. У меня достаточно энергии. Как незначительные изменения в моей диете могут повлиять коренным образом?»
«Твоя сегодняшняя диета,» — сказал он, глядя вверх, на пробивающиеся сквозь листву деревьев, солнечные лучи, — «дает тебе „нормальное“ количество энергии, однако многое из того, что ты ешь делает тебя шатким (неустойчивым), влияет на смену твоих настроений, снижает уровень твоей осознанности и мешает твоему телу обрести оптимальный уровень жизнеспособности. Твой беспорядочный образ питания выливается в токсичные остатки, которые сокращают твою жизнь в прямом смысле. Большинство из твоих ментальных или эмоциональных проблем может быть решено простым вниманием к правильному питанию».
