«Тебе лучше пересмотреть свои „важности“, для того, чтобы у тебя появился, хотя бы, шанс стать воином. У тебя разум осла, а твой дух — пюре. Тебе, в самом деле, предстоит много работы, но в другой классной комнате, и не так, как ты это себе сейчас представляешь».
Я стоял, уставившись в пол. Потом резко вскинул голову, но не смог выдержать его взгляда и опустил глаза.
«Чтобы остаться в живых после предстоящих уроков, — продолжал он, — тебе потребуется гораздо больше энергии, чем у тебя когда-либо было. Тебе необходимо вычистить тело от напряжения; освободить свой ум от закоснелого знания и открыть свое сердце энергиям истинных эмоций».
«Сок, похоже, мне придется объяснить, какой плотный у меня график и насколько я занят. Мне хотелось бы навещать тебя чаще, но у меня так мало времени».
Он мрачно посмотрел на меня. «У тебя намного меньше времени, чем ты думаешь».
«Что ты имеешь ввиду?» — от удивления у меня перехватило дыхание.
«Не бери в голову, — сказал он, — Иди».
«Ладно, я скажу тебе. У меня есть цели. Я хочу быть гимнастом-чемпионом. Я хочу, чтобы наша команда побеждала на соревнованиях. Я хочу успешно закончить колледж — это значит читать книги и писать контрольные. Похоже, что взамен, ты собираешься предложить мне торчать до утра на заправочной станции, слушая, я надеюсь, ты не обидишься, очень странного человека, который хочет втянуть меня в мир своих фантазий. Это — безумие!»
«Да, — грустно улыбнулся он, — это безумие». Сократ откинулся на спинку своего стула и смотрел в пол. Мой ум бунтовал от выходок этого старикашки, но сердцем меня тянуло к этому грубоватому эксцентрику, который хотел считаться каким-то «воином». Я снял куртку, снял обувь и сел обратно на место. Тотчас же мне вспомнилась история, которую рассказывал мой дедушка.
Жил да был любимый король в своем замке на высоком холме, посреди своих владений. Он был так популярен, что люди из близлежащего города присылали ему подарки каждый день, а его день рождения был всеобщим праздником по всему королевству. Подданные любили его за его знаменитую мудрость и справедливые суждения.
Однажды в городе произошла трагедия. Система городского водоснабжения загрязнилась, и все мужчины, женщины, старики и дети сошли с ума. Только король, у которого был отдельный родник, избежал этой участи.
Вскоре после трагедии, горожане стали поговаривать о том, как «странно» ведет себя их король, что его суждения были несправедливыми, а от мудрости не осталось и следа. Многие даже говорили о том, что король безумствует. Его популярность быстро исчезала. Люди уже не приносили ему подарков и не праздновали его дней рождения.
Король остался совсем один на своем высоком холме. Однажды он решился оправиться в город. Был жаркий день, и он напился из городского фонтана.
Той же ночью в городе состоялся великий праздник. Люди радовались: к их любимому королю «вернулся ум».
Тогда до меня стало доходить, что безумие, о котором говорил Сократ принадлежало не его миру, а моему.
Я встал, готовясь уйти. «Сократ, ты говоришь мне слушать интуицию моего собственного тела и не зависеть от того, что я читаю или от того, что говорят мне другие люди. Почему, тогда, я должен сидеть тихо и слушать то, что говоришь мне ты?»
«Очень хороший вопрос, — ответил он, — Есть на него и хороший ответ. Прежде всего, я обращаюсь к тебе с позиции моего собственного опыта; я не полагаюсь на абстрактные теории, о которых я читал в книгах или слышал от посторонних знатоков. Я тот, кто действительно знает свое собственное тело и ум, и следовательно, тела и умы других людей. К тому же, — улыбнулся он, — откуда тебе знать, что я не голос твоей телесной интуиции, обращающейся к тебе в этот момент?» Он повернулся к своему письменному столу и принялся за какую-то бумажную работу. В ту ночь, это было все — меня отпустили. Вихрь моих мыслей вынес меня прочь.
Последующие два дня я находился в расстроенных чувствах. Я чувствовал себя слабым и нелепым в присутствии этого человека. Я злился на то, как он со мной обращается. Казалось, он хронически меня недооценивал. Я не ребенок, в конце концов! «Почему я должен выбирать роль осла на заправочной станции, — размышлял я, — в то время как в моем мире мною восхищаются и меня уважают?».
В спортивном зале я тренировался так, будто сорвался с цепи. Тело пылало жаром, пока я выполнял одну серию упражнений за другой. Однако, по какой-то причине, это приносило меньше удовольствия, чем раньше. Каждый раз, когда я осваивал новое движение или получал комплимент, мне вспоминалось, как этот старик толкнул меня чем-то в воздухе, и я упал на диван».
Хал, мой тренер, стал беспокоиться, спрашивая все ли со мной в порядке. Я заверил его, что все было прекрасно. Но, увы! Мне уже больше не хотелось дурачиться с друзьями по команде. Я был просто в смятении.
В ту ночь я видел свой сон со Старухой Смертью снова, только с одним отличием.
Сократ, посмеиваясь, сам принарядился в грустный костюм Старушки. Он наставил на меня пистолет и нажал курок. Вместо пули из ствола вылетел маленький флажок с надписью «Бабах!». В этот раз, я проснулся от смеха, а не от стона.
На следующий день я обнаружил в своем почтовом ящике записку. Там были только два слова: «Секреты крыши». Тем вечером, к моменту прихода Сократа, я уже поджидал его, сидя на ступеньках заправки. Я пришел пораньше специально, намереваясь разузнать у сменщика настоящее имя Сократа, а может даже и его адрес; но им ничего не было известно о нем. «Да какая разница? — зевая, сказал сменщик, — Просто еще один чудак, которому нравится работать в ночную смену».
Пришел Сок и снял свою ветровку.
«Ну? — набросился я, — Ты расскажешь мне, наконец, как ты забрался тогда на крышу?»
«Да, расскажу. Я думаю, ты готов это выслушать» — серьезно сказал он.
«В древней Японии существовало элитное подразделение воинов-убийц».
Последнее слово он произнес с придыханием, тем самым, давая мне хорошо осознать мертвую тишину и темень снаружи. У меня опять стало знакомо покалывать шею.
«Эти воины, — продолжал он, — назывались ниндзя. Репутация и легенды, окутывающие их, были ужасны. Говорили, что они могли превращаться в животных; говорили, что они могли летать… на короткие расстояния, конечно».
«Конечно», — согласился я, чувствуя, что дверь мира моих снов резко распахнулась настежь. Я был погружен в размышления относительно того, куда он клонит, когда он поманил меня за собой в гараж, где принялся ремонт за спортивной японской машины.
«Нужно поменять свечи», — сказал Сократ, пряча голову под прилизанный капот.
«Ладно. А как же насчет крыш?» — приставал я.
«Сейчас я вернусь к этому, как только поменяю эти свечи. Будь терпелив. То, что я собираюсь сообщить тебе, стоит того, чтобы подождать, поверь мне».
Я присел, играя с колотушкой, которую нашел на верстаке.
Из угла, где находился Сократ, послышалось: «Знаешь, это, по настоящему, удивительная работа, если конечно уделять ей должное внимание». Может быть, для него так оно и было.
Вдруг, бросив свечи, он кинулся к выключателю и выключил свет. В темноте, такой непроницаемой, что я не мог разглядеть ничего перед своим носом, я стал нервничать. Я и понятия не имел, что станет делать Сократ, после всех этих рассказов про ниндзя…
«Сок? Со-ок?»
«Где ты находишься?» — завопил он прямо у меня из-за спины.
Споткнувшись, я упал на капот Шевроле. «Я, я не знаю!» — заикался я.
«Совершенно верно, — сказал он, включая свет, — Думаю, ты становишься умнее, — сказал он, улыбаясь как Чеширский кот.
Я встряхнул головой, пораженный его сумасбродством, взгромоздился на бампер Шевроле и, заглянув под открывшийся капот и обнаружил, что его внутренности отсутствуют. «Сократ, может прекратишь, наконец, свою клоунаду и продолжишь рассказ?»
Ловко закручивая свечи, надевая контактные колпачки и проверяя магнето, он продолжал.
