— Ну, хорошо, тогда возьмите еще и это, — вдруг протянул ему сверток Штерн.

— Что это?

Тот в ответ лишь развернул тряпицу, в которой оказался небольшой револьвер и протянул его Будищеву.

— Вы умеете стрелять?

— Разберусь, — буркнул тот и сунул оружие за пазуху.

Следы маленьких ног нашлись сразу за хатой. Девочка, вероятно, вышла погулять, пока никого не было дома. К сожалению вместо того чтобы пойти к подружкам, она потопала в сторону леса. "Грибы она, что ли искала" — с досадой подумал Будищев, быстро идя по следу. Хотя нет, не грибы. Вон в приближающихся сумерках краснеют гроздья рябины на дереве. Не бог весть какое лакомство, но судя по всему, дети в этой деревне вообще ничего слаще морковки не видели.

А это что? Следы явно взрослого человека, причем, скорее всего, мужчины. Вот на оттаявшем днем пятачке он отпечатался достаточно ясно и Дмитрий понял, что это следы солдатских сапог. Вот девочка попятилась, уронила собранные ягоды, а потом бросилась бежать к лесу. Напугавший ее человек вроде бы пустился следом, но он был тяжелее и глубже проваливался, а потому скоро отстал и вернулся в деревню. Ну что же, по крайней мере, следы девочки видны вполне отчетливо и Будищев побежал. Добравшись до опушки леса, он вытащил компас и взял азимут на село. Затем крутнул барабан револьвера, попробовал как штык выходи из ножен и решительно двинулся в чащу.

Оксана очень замерзла и хотела есть. Но больше всего ей было страшно. И для чего она пошла к рябине, понадеявшись, что все солдаты на этих непонятных учениях. У них не любили и боялись военных. Человек, которого забирали в рекруты становился все равно что мертвым и пропадал навсегда. Именно поэтому она дичилась постояльцев… а еще взрослые рассказывали, что москали[15] могут быть опасны. Поймают дивчину и завяжут ей подол на голове, а после натешатся вволю. От них всего можно ожидать! Поэтому она очень испугалась, когда ее у рябины окликнул солдат. К тому же он неестественно улыбался, а глаза у него были недобрые. Оксана бросила рябину и бежала, не оглядываясь, пока вокруг нее не сомкнулся лес. Спрятавшись под елкой, она какое-то время сидела там. Затем замерзнув, но немного успокоившись, пошла назад. Но идти по глубокому снегу было трудно, худые опорки начали промокать и потяжелели и девочка, на свою беду решила срезать путь. К сожалению она не знала, что ноги у людей шагают по-разному и потому если не придерживаться ориентиров они начинают кружить. Сообразив, что идет не туда, девочка попыталась вернуться назад, но зашла уже слишком далеко и потому устала. Оксана слышала, что лесу темнеет быстрее, чем в поле и понимала, что нужно идти, но сил не было. Бессильно опустившись на снег, она чуть было не расплакалась, но тут ей навстречу вышла собака. Довольно большая собака серой масти с торчащими ушами, почти такая же, как у охотника Василя. Только Серко Василя обычно весело машет хвостом, а у этой хвост волочился по снегу, лишь немного подергиваясь туда-сюда.

"Это волк", — поняла девочка, и ноги ее подкосились.

— Стой! — раздался чей-то голос и Оксана обернувшись, увидала еще одного солдата.

Отчего-то этот ей не показался страшным, тем более что это был один из их постояльцев. Волк же, услышав голос человека, оскалил зубы и зарычал.

— Порычи мне, падла, — пробормотал Дмитрий и сунул руку за пазуху.

Узнав, что в деревне пропал ребенок, штабс-капитан Гаупт тут же велел собирать охотников[16] и решил лично возглавить их. Таковых вместе с деревенскими набралось почти четыре десятка человек. Проводником взялся быть Василь — звероватого вида угрюмый крестьянин, пришедший к месту сбора со своей собакой.

Все же пока они собрались и подошли к лесу, уже начало темнеть. К тому же начал идти снег, быстро засыпавший следы. Однако люди были полны решимости спасти девочку и, запалив факелы, разбились цепью и решительно двинулись в чащу.

— Как думаешь, братец, — обратился к проводнику Гаупт, — успеем?

— Как бог даст, — буркнул в ответ Василь, — если мой Серко не оплошает, так сыщем, а нет…

Впрочем, долго искать им не пришлось, не успели они продвинуться слишком далеко, как навстречу им вышел запорошенный снегом Дмитрий, несший на себе Оксану.

— Живая? — встревоженно спросил штабс-капитан.

— Так точно, ваше благородие, — тяжело выдохнул солдат, — испугалась только сильно и замерзла.

— Ты тоже, наверное, озяб?

— Нет, я пока ее пер, даже взмок немного. Так вроде худющая, кожа да кости, в чем только душа держится, а вот поди ж ты!

— На ка вот, братец, согрейся, — протянул ему флягу офицер.

Будищев немного удивился такой заботе, но отказываться не стал и охотно приложился к горлышку. Ароматная жидкость факельным шествием прошла по горлу и, провалившись внутрь, обожгла стенки желудка.

— Благодарствую, ваше благородие, хороший коньячок — похвалил Будищев и протянул флягу обратно.

— Я тоже так думаю, — с иронией в голосе ответил Гаупт и улыбнулся в усы.

Тем временем, к ним подбежал Охрим и чуть не плача бросился к дочери.

— Доню моя.

— Я тут, тату, — слабо улыбаясь, чуть слышно отвечала Оксана.

— Слышь, папаша, — обратился к нему Дмитрий, — надо бы девочку в тепло, да водкой растереть или чем еще, а то заболеет чего доброго. Так что двигаем назад!

— И то верно, — согласился с ним штабс-капитан и зычно крикнул: — Возвращаемся! Галеев, проследи, чтобы никто не отстал.

— Слушаю, ваше благородие, — гаркнул в ответ унтер и бросился выполнять распоряжение.

А к тяжело дышащему Будищеву подбежали приятели вольноперы с Федькой и бросились обнимать.

— Я знал, я верил, что вы хороший человек! — взволновано, повторял Лиховцев. — Эта ваша грубость и злоречивость, это все внешнее, наносное…

— Да полно тебе, Алеша, — остановил его излияния Штерн, — ты ведь эдак задушишь нашего товарища!

— Ребята, пойдемте домой, а то так жрать хочется, что и переночевать негде, — усмехнулся Дмитрий горячности вчерашнего студента.

— И правда, давайте поторопимся, а в доме, вы нам расскажете обо всех перипетиях этого приключения.

— Ну, кое-что я хотел бы сказать прямо сейчас, — улыбнулся Будищев. — Скажи мне, Коля, ты когда-нибудь видел, как волк смеется?

— Нет, а что вам встретился волк? — немного удивленно спросил Штерн.

— Вроде того.

— И что, он смеялся?

— Ржал во весь голос!

— Но почему?

— Да, потому что когда я попытался выстрелить из твоего револьвера, выяснилось, что он замерз к едрёной фене! Ты не представляешь, какое насмешливое выражение морды было у этого зверюги. Мой тебе совет, дружище, пользуйся в холодное время года зимней смазкой. Ну, или, по крайней мере, не наноси ее столь обильно.

— Но как же вам удалось спастись? — изумлению Лиховцева и Штерна не было предела.

— Как-как, волки вообще животные очень умные и без надобности на рожон не лезут. Я показал ему штык, а он с презрением посмотрел на меня и, отвернувшись, удалился.

Пока вольноперы охали и ахали, удивляясь похождениям своего товарища, Шматов шагал молча и счастливо улыбался. Он нисколько не сомневался, что его друг сможет выйти сухим из любой передряги и был рад, что не ошибся.

Утром Будищев, как ни в чем не бывало, поднялся чуть свет, сделал зарядку, затем дважды обежал всю деревню, вызвав истерику у деревенских собак. Затем, обмотав руки тряпицами, принялся лупить импровизированную грушу. Наконец, утомившись, он умылся снегом и заскочил в хату. Федька и Николай еще дрыхли без задних ног, а Алексей со страдальческим выражением лица сидел на лавочке.

Вчера вечером расчувствовавшийся Охрим проявил настоящую щедрость: выставил на стол четверть невероятно мутного самогона и принялся потчевать своих постояльцев и главным образом конечно спасителя. Впрочем, балагуривший и веселящий других Дмитрий сам пил очень мало, но усиленно подливал всем остальным, включая хозяев. Кончилось всё тем, что и Явор и вольноперы с Шматовым упали под столв совершенно невменяемом состоянии