- Портал должен быть где-то здесь. Странно, что мы никого больше не встретили, кроме маленького отряда паучьих и одной команды игроков. Не нравится мне это. Можно, конечно, предположить, что все остальные воспользовались другим порталом, и находятся сейчас в другом мире, но это все равно маловероятно.

      Я ничего не мог на это ответить, но, судя по всему, Ди и не нуждалась в моем совете. Ей просто легче было рассуждать вслух.

     Вскоре, действительно, показался портал. Но выглядел он на этот раз иначе. Этот портал был зеркалом в прямом смысле этого слова. Большим старинным зеркалом, вставленным в старую деревянную раму, вот только это зеркал как бы зависло в воздухе в самом центре джунглей. Мне хотелось спросить Ди, нормально ли это, но что здесь вообще может быть нормальным?

  - На всякий случай приготовься, - сказала Ди. - Я уже видела этот портал, и, если это он, нам нечего опасаться, но, возможно, нас просто разыгрывают.

     А в следующий миг она исчезла. Поверхность зеркала вновь стала гладкой, я и увидел собственное испуганное лицо. Нужно собраться. Сжав руки в кулаки, я сделал один единственный шаг и...

- 4

[...]

    Ничего не хочу. Не хочу идти дальше, не хочу искать еду, не хочу пить, не хочу дышать, жить...Устал. Уже полдня только лежу на голой земле и ничего не делаю. Время уходит, но мне все равно. И даже от мысли, что я умру здесь, в этом мире вечного льда и гребаного снега, мне больше не становиться тошно. Какая разница, где именно?

   Без нее у меня нет ни единого шанса выжить. Почему я ушел тогда, бросил ее? Неужели только ради того, чтобы сдохнуть здесь?

[...]

     Заставляю себя дышать, заставляю себя жить. Волки, или кем бы еще не были эти твари, подбираются все ближе, чувствуя, как я ослабел. Как только костер погаснет, они накинуться на меня все вместе и сожрут. Ну и пусть, нет сил даже для того, чтобы насобирать еще дров.

    Один из них уже подошел к краю моего спального мешка. Совсем осмелели, сволочи! Хватаю палку и начинаю колотить его. Волк скрывается в ближайших кустах. Вижу только два горящих, как факелы, глаза. У меня осталось всего несколько минут, пока не наступит полный мрак. Костер начинает дымить и вонять, а вскоре и совсем гаснет. Волки наступают. Их где-то около двадцати, тут палка точно не поможет...

     Они бегут. Больше всего это напоминает паническое бегство. Вдалеке вижу яркие огни. Будто кто-то едет по лесной дороге на огромном грузовике. А может, у меня началась лихорадка, и я брежу? Но нет, огни вроде бы настоящие. Теперь уже слышу его. Настоящий. Но откуда в этой глуши? Друзья это или враги? Увидят ли меня, или просто проедут мимо? Вроде бы останавливаются. Слышу чей-то крик, словно меня завет кто...О, Господи, неужели это...

  Дневник спринтера. Суббота.  20. 47

   - Нет, чувак, спорим, ты не сможешь сделать этого?

 Кет сжал в кулаке алюминиевую банку из-под пива.

   - Ха, на что поспорим, что смогу?

   - Черт возьми, Дэвид..., - вздохнул Бред.

    Я стоял на крыше двадцатиэтажного здание. Вернее, мы все стояли, но я почти навис над пропастью, стараясь удержать равновесие. От крыши отходили две длинные железные балки. Понятие не имею, для чего их приварили, но дальше дело не пошло. Спор состоял в том, чтобы пройти по этим балкам до самого конца и вернуться назад. Они все вместе утверждали, что я не смогу.

   - Не делай этого, Дэвид, - сказал Гейл. - Ты пьян.

   - Я вполне трезв для этого, - возразил я.

   - Да конечно. А как мы потом будем объяснять это твоему отцу, показывая на асфальте мокрую лепешку с твоим именем? - снова Кет.

    Я усмехнулся:

   - Думаешь, он заметит, что меня нет?

    Моя усмешка сама собой сошла с лица, стоило мне встретиться взглядом с Гаем. Он пока единственный молчал, не давая мне никаких советов. Знал ли, что это бесполезно, или же ему было плевать, разобьюсь я или нет?  А вот мне точно было плевать. Старики постоянно твердят, что жизнь священна, но что же в ней такого священного, если ее так легко отнять? Сколько невинных людей гибнет каждый день?  Жизнь несправедлива, это я понял еще в детстве. А раз я все равно умру, то какая разница буду ли я в это время дряхлым стариком, или же молодым и здоровым?  Зато какой интерес к группе возникнет после моей смерти...

     Я сделал уверенный шаг вперед, почти выйдя на балку. Разобьюсь или нет? Даже мне было интересно. В конце концов, я ведь не совершаю самоубийства, ни в коем случае, это просто эксперимент.

    Ставка принята, ставок больше нет...

    Еще один шаг, и меня вынесло на балку, закачавшуюся под моим весом. Сзади послышались неодобрительные возгласы. Только улыбаюсь самому себе и делаю еще шаг. Подо мной мелькают крошечные фигурки людей. Никто из них даже не смотрит наверх, зато я их прекрасно вижу. С такой высоты все их трудности и проблемы кажутся мне смешными. Для меня сейчас ничего не существует, кроме этой балки и крыши. Мой собственный мирок, свободных от лишних переживаний и мелочности. Какая разница, сдам ли я экзамены, возьмут ли меня на работу, выгонит ли отец из дома, если я сейчас сорвусь вниз? «Скорая» точно не поможет - слишком высоко. В лучшем случае от меня останется красное пятно на грязном асфальте.

     Мой мозг полностью отключается. Я не слышу ни единого звука, кроме собственного сердцебиения, не вижу ничего, кроме железной балки под ногами. Мне совсем не страшно, но тело боится. Я чувствую, как колотиться сердце, сжимается желудок, и трясутся руки. Я пьян? Скорее всего.

     Еще один шаг, и я, наконец, достигаю края балки. Теперь нужно развернуться и двигаться обратно. Но вместо этого я замираю на самом краю и смотрю на небо. Чистое, бледно-голубое, с едва заметными темно-синими разводами.  Теперь я совершенно уверен в том, что совершил этот путь не зря. Какое-то обжигающее, сводящее с ума чувство переполняет меня.  Депрессия, с которой я жил последние две недели, которую не смогли перебороть ни таблетки, ни алкоголь, ни наркотики, медленно отступает. Что же такого в этом месте?

    Еще раз смотрю вниз, но ничего особенного не нахожу. Просто крыша, просто город, кусок железа под ногами. Тогда почему здесь мне стало лучше?

   - Эй, что ты там застрял?

    Не оборачиваюсь. Не издаю ни единого звука, чтобы не потерять концентрацию. Ничего с ними не будет, подождут.

    Развожу руки в разные стороны, из-за чего едва не срываюсь вниз, и кричу во все горло. Пусть все слышат, что я здесь. За моей спиной раздаются крики, теперь уже одобрительные. Бред голосит слова одной из наших песен:

Если ты далеко, если не слышишь,

Если ты умерла, если не дышишь.

Я все равно буду звать тебя,

Все равно буду рядом,

Пусть другие не верят в меня,

Я знаю, что ты услышишь.

    Наконец, я медленно разворачиваюсь и иду обратно. Теперь уже даже не медлю, шагаю твердо и быстро. Эмоции переполняют меня. И лишь дойдя до самого края и спрыгнув на крышу, вспоминаю, что ужасно боюсь высоты.  Это кажется мне бессмысленным, глупым, и я начинаю смеяться. Мне на плечо опускается чья-то рука.

    Рядом со мной стоит Кет и улыбается. А ведь еще несколько минут назад просил меня передумать.

   - Ну, ты и даешь, блин. Не ожидал, что ты сделаешь это.

   - Ты проспорил, чувак, - отвечаю я. - Помнишь, что это значит?

   - Еще бы.

/////

    Сегодня у нас в баре нет выступлений, но стоит нам войти, как публика начинает требовать, чтобы мы спели. Хозяин бара - Джон Тонга - высокий метис с темной щетиной и в вечной пиратской бандане на голове подходит к нам, по очереди приветствуя рукопожатием.

   - Привет, парни. Рад, что вы пришли.

   - Да? - усмехнулся Гай. - Уж не хочешь ли ты, чтобы мы выступили здесь, а? У нас сегодня, между прочим, выходной.

   - Ну, посмотрите только, как люди просят. Ну, всего одна песня, а плачу по обычному тарифу.

     Мы с Гаем переглянулись. Мы решаем, остальные исполняют, как всегда. Фанаты фанатами, а выступать бесплатно мы точно не собираемся, впрочем, одна песня по цене десяти, очень даже неплохо. Но нам ли не знать, что одной песней не ограничится.