Вернувшись в отель, мы заглядываем на кухню, здороваемся с Ирой и Виталием и собираемся тут же пожелать им спокойной ночи. При виде меня Ира широко улыбается.
— Мама хочет показать вам, как готовить varenyky, — говорит Виталий. — Это, знаете, такие картофельные клецки.
Мне кажется, я сейчас усну прямо здесь, стоя. Кожу странно пощипывает под одеждой. Но упускать такую возможность нельзя: я скоро уезжаю из Коломыи и вряд ли когда-нибудь сюда вернусь.
— Отлично! Спасибо, я очень рада. Оксана, которая, похоже, тоже валится с ног, остается, чтобы переводить, и Ира с удивительным спокойствием, деликатностью и любовью, каких я никогда не встречала у американских поваров, шаг за шагом учит меня делать
2 среднего размера красные картофелины
1/8 стакана мелко порубленной соленой свинины
1/2 стакана мелко порубленного репчатого лука
1 3/4 стакана муки (возможно, потребуется больше)
2 крупных яйца
щепотка соли
Очистите картофелины, разрежьте их на четвертинки и отварите в подсоленной воде до готовности, примерно 30 минут. Тем временем нагрейте соленую свинину в сковородке и, когда сало вытопится, шумовкой соберите поджарившиеся шкварки и пока отложите. На вытопившемся сале поджарьте лук до слегка золотистого цвета.
Слейте воду с картофеля и тщательно разомните его. Смешайте с луком. Пока отставьте в сторону.
(Тут Оксана поднимает тонкую изогнутую бровь и по-украински говорит что-то Ире. Та хохочет. «Я сказала Ире, что она два года морочила Андреа голову, — объясняет Оксана мне. — Бедняжка даже не подозревала, почему у Иры такие вкусные вареники. Да потому что они на свином сале!»)
Руками смешайте муку, яйца и соль примерно с 1 стаканом воды. Замесите тесто. Если оно пристает к рукам, добавьте еще муки. Выложите его на посыпанную мукой доску и месите до тех пор, пока не станет эластичным. Разделите тесто на 2 части.
Раскатайте половину теста в тонкую лепешку — толщиной примерно 3 мм или еще меньше, — но все-таки не настолько тонкую, чтобы легко рвалась. Вырежьте из нее кружки примерно 5 см диаметром. Если не найдется подходящей формы, можете нарезать квадратиками. На середину каждого кружка выложите 2–3 ч. ложки картофельно-луковой смеси и разровняйте по всей поверхности, оставив по краям узкие бортики. Сложите кружки пополам и плотно защипните бортики. Все то же самое проделайте со второй половиной теста.
А потом просто бросайте вареники в большую кастрюлю с кипящей посоленной водой. Сначала они опустятся на дно, а приблизительно через 3 минуты начнут всплывать. Когда все вареники поднимутся на поверхность — они готовы. Достаньте их из кастрюли и промойте горячей водой.
Переложите вареники в миску со шкварками и остатками сала, осторожно перемешайте. Этой порции хватит на А человек. Подавайте, полив сметаной или сливками.
Конечно, у меня не получается лепить varenykyiav. же ловко, как у Иры. Ее проворные пальцы как будто летают, разравнивая начинку, сворачивая, защипывая. Оксана переводит отлично, но она не поспевает за нами, и скоро мы с Ирой начинаем общаться напрямую. Мы обмениваемся не словами, а жестами, невысказанными вопросами, утвердительными или отрицательными движениями головы. Разумеется, я не такой прекрасный повар, как Ира, но все-таки тоже повар, а значит, как это было с мясниками, мы с ней говорим на одном языке. В десять вечера все мы сидим за обеденным столом и едим картофельные varenyky со сметаной и свиными шкварками. Божественно!
Поднявшись наверх, я быстренько раздеваюсь и ложусь в кровать. Блокнот и ручка уже ждут на тумбочке. И хотя глаза слипаются, я все-таки нахожу в себе силы пожелать Эрику спокойной ночи:
И представляешь, после сауны у меня на руках и плечах проступила сеть красных сосудиков — возможно, кровь в них закипела и свернулась. Оксана уверяет, что сауна «выводит из организма всякую гадость», но, мне кажется, подобно простое не может быть полезным. Может, гадость в организме лучше не тревожить? Во всяком случае, если я сегодня умру во сне, мы будем точно знать отчего.
— Заходите, заходите! — Миша гостеприимно машет рукой, и с пропахшей яблоками лестницы мы шагаем в комнату. — Позавтракаете?
— Нет, мы уже… То есть я хочу сказать, да, спасибо, с удовольствием.
Утром Ира уже накормила меня омлетом с колбасой, но спорить с украинцем, желающим вас угостить, бессмысленно.
Пока хозяин хлопочет на кухне, мы рассматриваем большую гостиную. В ней масса вещей, и все они делятся на две основные категории: охотничьи трофеи и предметы культа Юлии Тимошенко. На полке под самым потолком приготовилось к прыжку чучело дикого кота. На стене, в красивой рамке — плакат: Юлия Тимошенко со своими знаменитыми косами.
— Как это она придумала такую прическу?
— Тимошенко не всегда ее носила. Просто это традиционная украинская прическа, а ей хочется доказать, что она самая настоящая украинка.
— А что это за белые одеяния и двое юношей с мечами?
— Политика. — Оксана пожимает плечами и закатывает глаза. — Наверное, рассчитано на молодежь.
— Ну-ну.
Наверное, если бы я была роскошной блондинкой и баллотировалась в премьер-министры одной из стран бывшего Восточного блока, я бы тоже постаралась привлечь на свою сторону всех, кого можно, однако все это выглядит очень смешно и немного жутко.
В комнате полно чучел всех возможных хищников, грызунов и пресмыкающихся. Чучело зайца держит в передних лапах еще один портрет Юлии.
Миша завет нас к завтраку, который оказывается… Господи, помоги мне! Для начала хозяин кладет на тарелку каждой из нас по шесть картофельных оладий с соусом из грибов, собранных здесь же, на его земле; потом наливает по кружке кефира; потом заставляет съесть так называемый «печеночный салат» — в принципе, это слои рубленой печени, перемежающиеся слоями перца, лука, грибов и еще бог знает чего. Опять же, все свое, домашнее, все очень вкусно, но на желудок действует примерно так же, как плутоний. Заканчивается все чаем и яблочным пирогом. Неужели украинцы на самом деле завтракают так каждый день?
Покончив с едой, мы опять спускаемся вниз, у дверей надеваем туфли, которые сняли, перед тем как зайти в дом, и по узкой, изрытой корнями дорожке отправляемся на фабрику Миши.
Она построена еще в советские времена и сейчас находится в довольно жалком состоянии, но у Миши большие планы: он собирается закупать новую холодильную камеру и прочее оборудование — коптильни, измельчители, мясорубки и ленточные пилы. Впрочем, его амбиции не ограничиваются одним мясом. Миша мечтает оборудовать горнолыжный спуск, а у его подножия построить сауну класса «люкс» и, возможно, отель. Он считает, что у туристического бизнеса в Шешорах большое будущее. Мы с Оксаной только киваем, когда он расписывает грандиозные перспективы своего еще не построенного комплекса.
Первое, что мы слышим, выйдя на грязный двор фабрики, — это лай и завывания, доносящиеся из загонов в углу.
— Там мои сторожевые собаки, — объясняет Миша, — и охотничьи тоже.
В одном загоне обитает здоровый сенбернар, в другом — немецкая овчарка, в третьем яростно тявкает пара фокстерьеров. Миша говорит каждой собаке пару слов, но не предлагает нам познакомиться.
— Они так воспитаны, что чужих не любят. Зато со мной — просто ангелы.
Еще в одном загоне, среди грязи и переплетения корней, живут два больших кабана. При нашем приближении они подбегают к сетке и тыкаются в нее пятачками.
— Я нашел их в горах еще маленькими, — рассказывает Миша, прижимая ладонь к ограде, чтобы кабаны могли ее понюхать. — Их мать погибла.
Один из работников опасливо входит в загон и вываливает в кормушку целое ведро мясных обрезков, яблок и овощей. Кабаны немедленно набрасываются на угощенье.
Из большой клетки на высоком фундаменте на нас смотрят две лисицы.
— Этих я тоже подобрал в лесу еще маленькими. Раньше держал их в доме, но они все там засрали. — Запах от клетки действительно несется весьма выразительный. — Хотел отпустить — не уходят. Теперь вот здесь живут.
