— Сколько ты еще намерен на меня глазеть? — спросила она. — Или есть замечания по моей фигуре?

— Замечаний нет, — сказал я и констатировал: — Фигура — класс!

Она опустилась в соседний шезлонг, надела черные очки.

— Что, Дэнни Бойд, парень-вечный двигатель, уже перегрелся? А ты, оказывается, храпишь во сне.

— Не пугай меня, — я подозвал официанта. — Заказать тебе колинз?

— Алкоголь в такую жару? — ее брови удивленно поднялись. — Ладно, только ради тебя.

Официант ушел за коктейлем. Я закурил.

— Такая женщина — и одна. Ты рискуешь. Могут похитить!

Она приспустила очки на кончик носа и оценивающе глянула на меня поверх стекол.

— Юмор, конечно, незамысловат. Все прочее — ничего... Что-то в тебе есть.

— Профиль! — сказал я. — Четкий чеканный профиль, как на старинной медали. Женщины, увидев его, валятся с ног.

— Да? А я думаю, что ты дамочек сам заваливаешь до того, как они тебя разглядят.

— Я им все равно на всякий случай глаза завязываю, — сказал я. — Слушай, а твои старики были изрядными хохмачами. Это ж надо — назвать тебя Вирджинией[10].

Нам принесли колинз. Я прихлебнул коктейль и снова почувствовал себя на вершине блаженства. Вирджиния вертела бокал в пальцах.

— Я здесь, как сам понимаешь, в качестве парламентера.

— Као убедился, что я не вру?

— Считай, что так. В любом случае, решено, что можно брать тебя в игру.

— Подробнее, если можно.

— Тебе будет причитаться пятая часть — если мы выиграем. Это порядка пятидесяти тысяч долларов, а может, и больше. Если проиграем — большой-большой, жирный ноль. Так что решай.

— Сколько народу придется пришить?

— Хотелось бы обойтись без этого, — быстро произнесла она. — Работа, конечно, предстоит тяжелая, но крови мы не хотим. Разве что, возникнет экстремальная ситуация.

— А что — есть риск?

— Риска, — раздельно и внятно произнесла Вирджиния, — во всем этом деле выше головы. Риск — это то, что я тебе обещаю с гарантией. Усвоил?

— Я не могу сказать, согласен или нет, пока не узнаю сути дела. Во всех подробностях.

— Нет, — она отрицательно покачала головой. — Нас такая постановка вопроса не устраивает. Все, что тебе пока нужно знать, ты уже узнал. А дальше... Говоришь «да» — продолжаем разговор, говоришь «нет»... — она пожала плечами.

— Предположим, — сказал я, — я соглашаюсь. Ты мне все рассказываешь. И выясняется, что мне ваше дело не подходит. Я говорю «нет».

— Понимаешь, дорогой, — усмехнулась Вирджиния, — «нет» в этом случае ты уже сказать не сможешь. Слишком опасно.

— Прирежете?

— По крайней мере с сохранностью черепа у тебя возникнут проблемы, — она это сказала без тени улыбки.

— И дни мои закончатся в дурдоме...

Помолчали.

— Я согласен, — сказал я.

— Тогда продолжаем, — она огляделась по сторонам. — Здесь не самое удобное место для серьезного разговора.

— Можем пройти ко мне в номер, — страстное воркование зазвучало в моем голосе. — Там прохладнее. Мы опустим жалюзи, ты снимешь купальник, я присяду рядом...

— Убил! — она посмотрела на меня с легким презрением. — Я понимаю, что у тебя ланаи ассоциируется только с одним. Предупреждаю: дотронешься до жалюзи — закричу: «Насилуют!»

— А я-то думал, что беседую с нежным, ласковым существом, — вздохнул я. — Ошибся. Ты, оказывается, злобная и кровожадная. Слушай, не успел рассмотреть — у тебя под купальником акульего хвоста нет?

— Не успел — и не успеешь!

Она встала. Я еще раньше обратил внимание, что в начале разговора рядом со своим шезлонгом она кинула на пол что-то яркое. Теперь я понял, что это было. Пестрое муумуу[11] на Вирджинии оказалось в одно мгновение. Застегивая пуговицы, она подмигнула мне:

— Так спокойнее.

— Спокойнее всего на необитаемом острове, — буркнул я. — Так и туда бойскауты в турпоходы ходят. Им так нужны девушки-проводники! Но ты бы детишек обидела.

По пути в номер я заказал еще два колинза. Официант принес их на ланаи, когда Вирджиния усаживалась на диванчике.

— Значит, мои надежды на секс похоронены в этом саване, — печально сказал я, указывая на муумуу. — Остается говорить о деле.

— Будь я в купальнике, — усмехнулась она, — ты бы меня не слушал.

— Тогда начинай, — предложил я.

Она пригубила колинз.

— Пирл-Харбор — слышал такое название?

— Еще бы! — воскликнул я. — Это ведь где-то здесь, на Гавайях?

— Да, — кивнула она, — не очень далеко. Так вот. Когда в сорок первом японцы разнесли базу, на островах началась большая паника. Но жили тут, как понимаешь, не только военные. И двоим парням из местных, Рошелю и Дейвису, было особенно не по себе.

— Слушай! — нетерпеливо сказал я. — Ты не слишком издалека начинаешь?

— Не торопись! — Вирджиния покачала головой. — Японцы, как помнишь, бомбили седьмого декабря. Но дело в том, что на восьмое декабря эти двое еще раньше наметили собственную операцию: они решили взять пирл-харборский банк.

— Интересно! — я откинулся на спинку стула.

— Бомбежка спутала все карты. Народ носился по улицам, войска были подняты по тревоге, всюду тушили пожары, перевозили раненых... А у ребят был четкий план: машина с мощным двигателем, моторная лодка в порту, они уже высчитали место, где ее затопят после того, как уйдут в Гонолулу — словом, схему действий продумали полностью. И тут — налет.

— Все сорвалось?

— Наоборот. Все было, как в сказке. Рошель и Дейвис решили все-таки прощупать обстановку на месте. И оказалось, что при бомбежке одна из бомб попала как раз в здание банка. Охранника убило, а взрывной волной разворотило одну из стен. Причем, разворотило так удачно, что через пролом можно было добраться до подвала, а там уже лежали не деньги — золото.

Я присвистнул.

— Более того, — продолжала она, — идиотизм, конечно, но в суматохе на тот момент никому не пришло в голову проверить, в каком состоянии здание банка — с фасада-то разрушения были практически незаметны! — и выставить охрану. То есть ребятам выпал шанс уникальный, такое бывает раз в триста лет. Им даже грабить не пришлось в прямом смысле этого слова: размахивать пистолетами, укладывать всех на пол... И деньги они не тронули. Просто быстренько перетаскали в машину ящики с золотом, набили ее под завязку и рванули в порт. За все это время никто даже не посмотрел в их сторону. В порту парни спешно перекидали ящики на моторку и вышли в океан. Причем, им опять повезло! Горели корабли, бухта и вся акватория вокруг была забита спасательными лодками, многие штатские вывели на помощь свои катера, так что, естественно, никто не врубился, что это за лодка промчалась мимо и что у нее на борту. А когда Дейвис и Рошель, наконец, выскочили в открытый океан и слегка прикинули стоимость добычи, то прибалдели: они планировали взять тысячу-другую долларов, а взяли, в результате, порядка четверти миллиона баксов в золотых слитках.

— Сколько-сколько? — переспросил я.

— Около четверти миллиона, — повторила Вирджиния. — Не перебивай.

— Извини. Продолжай.

— Естественно, встал вопрос, как быть дальше. Золото — еще не баксы, его нужно продать. За один раз такое количество не толкнешь, да и вообще — война, ситуация непонятная... Решили так: золото на время спрятать где-нибудь в укромном месте, выждать, пока все утрясется, а потом потихоньку вывезти его в Гонолулу.

— Начинается, — пробормотал я, — таинственный остров, зарытые сокровища, крестик на старой карте...

Вирджиния пропустила мою реплику мимо ушей.

— Лучше всего для этой цели подходил Ниихау. Островок маленький, на Гавайском архипелаге самый отдаленный, до Гонолулу далеко, население — человек двести туземцев.

— Добрались до Ниихау, зарыли золото. Что дальше? — от нетерпения я, казалось, вот-вот начну подскакивать на стуле.

— Что дальше? — она усмехнулась. — Война! Дейвис и Рошель, конечно, на первых порах сорвали куш, но события-то параллельно развивались по своей логике. Во время бомбежки несколько батарей пытались отстреливаться. Один из японских самолетов зацепило огнем. Летчик дотянул до Ниихау и сел там. Туземцы его взяли в плен. Телефонов и раций тогда на островах не было, общались просто: развели большой костер, значит, на Кауаи, соседнем острове, понимают — на Ниихау что-то случилось. Разводят костер у себя. Так по цепочке и передают до ближайшего места, где есть нормальная связь. И вот Рошель с Дейвисом пристали к берегу, перетаскали золото, зарыли его, возвращаются к лодке — а там толпа гавайцев. Как потом выяснилось, островитяне решили, что наши ребята и есть те белые из Перл-Харбора, которые должны забрать японца.

вернуться

10

Вирджиния — дева, девственница.

вернуться

11

Муумуу — вид платья, традиционная верхняя одежда гавайских женщин.