– Выбирайте пока столик, я схожу за кофе. Вам что принести? – спрашивает он как всегда вежливо.

– Я буду чай… «Английский завтрак», пакетик сразу вынуть.

Грей поднимает брови.

– А кофе?

– Я его не люблю.

Он улыбается.

– Хорошо, чай, пакетик сразу вынуть. Сладкий?

На мгновение ошарашенно замолкаю, сочтя это ласковым обращением. Но подсознание, поджав губы, возвращает меня к реальности. Идиотка, он спрашивает, сахар класть или нет?

– Нет, без сахара. – Я смотрю вниз на свои сведенные пальцы.

– А есть что-нибудь будете?

– Нет, спасибо, ничего. – Я качаю головой, и он идет к прилавку.

Пока Грей стоит в очереди, я исподтишка наблюдаю за ним сквозь опущенные ресницы. Я могу смотреть на него целыми днями. Он высок, широк в плечах и строен, а как эти брюки обхватывают бедра… О, господи! Несколько раз он проводит длинными, изящными пальцами по уже высохшим, но по-прежнему непослушным волосам. Хм… Я бы сама с удовольствием провела по ним рукой. Эта мысль застает меня врасплох, и щеки вновь наливаются румянцем. Я кусаю губу и смотрю вниз, на руки.

– Хотите, я угадаю, о чем вы думаете? – Грей стоит рядом со столиком и смотрит прямо на меня.

Я заливаюсь краской. О том, что будет, если провести рукой по вашим волосам. Мне интересно, мягкие ли они на ощупь… Я отрицательно качаю головой. Грей ставит поднос на небольшой, круглый столик, фанерованный березой. Он протягивает мне чашку с блюдцем, маленький чайник и тарелочку, на которой лежит одинокий пакетик чая с этикеткой Twinings English Breakfast – мой любимый. Сам он пьет кофе с чудесным изображением листочка на молочной пенке. Интересно, как это делается? – раздумываю я от нечего делать. Он взял себе черничный маффин. Отставив поднос в сторону, Грей садится напротив меня и скрещивает длинные ноги. Движения его легки и свободны, он полностью владеет своим телом. Я ему завидую. Особенно если учесть, что я – неуклюжая, с плохой координацией движений. Мне трудно добраться из пункта А в пункт Б и не упасть по дороге.

– Так о чем же вы думаете? – настаивает он.

– Это мой любимый чай. – Голос звучит тихо и глухо. Я не могу поверить, что сижу напротив Кристиана Грея в кофейне в Портленде. Он хмурится – чувствует, что я что-то недоговариваю. Я окунаю пакетик в чашку и почти сразу вынимаю его чайной ложечкой и кладу на тарелку. Грей вопросительно смотрит на меня, склонив голову набок.

– Я люблю слабый чай без молока, – бормочу я, как бы оправдываясь.

– Понимаю. Он ваш парень?

Ну и ну… С чего бы это?

– Кто?

– Фотограф. Хосе Родригес.

От удивления я нервно смеюсь.

– Нет, Хосе мой старый друг и больше ничего. Почему вы решили, что он мой парень?

– По тому, как он улыбался вам, а вы – ему. – Грей глядит мне прямо в глаза. Я чувствую себя ужасно неловко и пытаюсь отвести взгляд, но вместо этого смотрю на него как зачарованная.

– Он почти что член семьи, – шепчу я.

Грей слегка кивает, по-видимому, удовлетворенный ответом. Его длинные пальцы ловко снимают бумагу от маффина.

– Не хотите кусочек? – спрашивает он и снова чуть заметно улыбается.

– Нет, спасибо. – Я хмурюсь и опять перевожу взгляд на свои руки.

– А тот, которого я видел вчера в магазине?

– Пол мне просто друг. Я вам вчера сказала. – Разговор получается какой-то дурацкий. – Почему вы спрашиваете?

– Похоже, вы нервничаете в мужском обществе.

Черт, почему я должна с ним это обсуждать? «Я нервничаю только в вашем обществе, мистер Грей», – мысленно парирую я.

– Я вас боюсь. – Я краснею до ушей, но мысленно похлопываю себя по спине за откровенность и снова смотрю на свои руки.

– Вы должны меня бояться, – кивает он. – Мне нравится ваша прямота. Пожалуйста, не опускайте глаза, я хочу видеть ваше лицо.

Ох. Я смотрю на него, и Грей ободряюще, хотя и криво мне улыбается.

– Мне кажется, я начинаю догадываться, о чем вы думаете. Вы одна сплошная тайна, мисс Стил.

Кто я? Сплошная тайна?

– Во мне нет ничего таинственного.

– По-моему, вы очень хорошо владеете собой.

Неужели? Потрясающе… Как у меня так получилось? Удивительно. Я владею собой? Ни разу.

– Ну, если не считать того, что вы часто краснеете. Хотел бы я знать, почему. – Грей закидывает в рот маленький кусочек маффина и медленно жует, не сводя с меня взгляда. И, словно по сигналу, я краснею. Черт!

– Вы всегда так бесцеремонны?

– Я не думал, что это так называется. Я вас обидел? – Он, по-видимому, удивлен.

– Нет, – честно отвечаю я.

– Хорошо.

– Но вы очень властный человек, – наношу я ответный удар.

Грей поднимает брови и вроде бы немного краснеет.

– Я привык, чтобы мне подчинялись, Анастейша, – произносит он. – Во всем.

– Не сомневаюсь. Почему вы не предложили мне обращаться к вам по имени? – Я сама удивляюсь своему нахальству. Почему разговор стал таким серьезным? Я никак этого не ждала. С чего вдруг я так на него накинулась? Похоже, он старается держать меня на расстоянии.

– По имени меня зовут только члены семьи и самые близкие друзья. Мне так нравится.

Ого. И все же он не сказал: «Зовите меня Кристиан». И он действительно диктатор, этим все объясняется. В глубине души я начинаю думать, что лучше бы Кейт сама взяла у него интервью. Сошлись бы два диктатора. К тому же она почти блондинка – ну, золотисто-рыжая, – как женщины в его офисе. Мне не нравится мысль о Кристиане и Кейт. Я отпиваю глоток чая, и Грей кладет в рот еще кусочек маффина.

– Вы единственный ребенок?

Ну вот, опять меняет тему.

– Да.

– Расскажите мне о своих родителях.

Нашел о чем спрашивать. Это ужасно скучно.

– Моя мать живет в Джорджии со своим новым мужем Бобом. Отчим – в Монтесано.

– А отец?

– Отец умер, когда я была совсем маленькой.

– Извините.

– Я его совсем не помню.

– А потом ваша мать вышла замуж во второй раз?

Я фыркаю.

– Можно сказать и так.

Грей хмурится.

– Вы не любите рассказывать о себе? – говорит он сухо, потирая подбородок как бы в глубокой задумчивости.

– Вы тоже.

– Вы уже брали у меня интервью и, помнится, задавали довольно интимные вопросы. – Он ухмыляется.

Ну конечно. Вопрос насчет «гея». Я готова провалиться сквозь землю. В будущем, полагаю, мне придется пройти курс интенсивной психотерапии, чтобы не испытывать мучительного стыда при воспоминании об этом моменте. Я начинаю что-то бормотать про свою мать только для того, чтобы избавиться от неприятных мыслей.

– Мама у меня чудесная. Она неизлечимый романтик. Нынешний брак у нее четвертый.

Кристиан удивленно поднимает брови.

– Я по ней скучаю, – продолжаю я. – Сейчас у нее есть Боб. Надеюсь, он присмотрит за ней и загладит последствия ее легкомысленных начинаний, когда они потерпят крах. – При мысли о маме я улыбаюсь. Мы с ней давно не виделись. Кристиан внимательно глядит на меня, изредка отхлебывая кофе. Мне лучше не смотреть на его рот. Эти губы меня волнуют.

– А с отчимом у вас хорошие отношения?

– Конечно, я с ним выросла. Он для меня единственный отец.

– И что он за человек?

– Рэй?.. Молчун.

– И все? – удивленно спрашивает мой собеседник.

Я пожимаю плечами. А что он хотел? Историю моей жизни?

– Молчун, как и его падчерица, – подначивает Грей.

– Он любит футбол – особенно европейский, – боулинг и рыбалку. А еще он делает мебель. Бывший военный. – Я вздыхаю.

– Вы живете с ним?

– Да. Моя мама встретила мужа номер три, когда мне было пятнадцать. Я осталась с Рэем.

Грей хмурится, как будто пытается понять.

– Муж номер три жил в Техасе. Мой дом в Монтесано. А кроме того… моя мама только что вышла замуж. – Я замолкаю. Мама никогда не говорит о муже номер три. Зачем Грей завел это разговор? Его это не касается. Я тоже могу так себя вести.

– Расскажите мне о своих родителях, – прошу я.

Он пожимает плечами.