— Хотел сделать мне приятное? Хотел переспать с моей женой и сделать мне приятное!

— Да не хотел я спать с твоей женой. Что ты ко мне привязался?

Савьера вышел из машины и, хлопнув дверью, направился к входу в управление. Вслед за ним, хлопнув дверью, вышел Хейс. Вид у него был очень рассерженный.

— Стой! — закричал Хейс вслед Савьеру.

— Да пошёл ты…, - не оборачиваясь, ответил Савье-ра. Он уже взялся за ручку, когда его нагнал Хейс. Он схватил Савьеру за ворот пиджака и рванул на себя, собираясь развернуть лицом к себе. Воротник затрещал. В руках у Хейса оказался кусок материи. Он посмотрел на этот кусок, затем поднял взгляд и упёрся в разъяренный облик своего напарника.

— Ты мне костюм порвал, — закричал Савьера, — он полторы штуки стоил. За эти деньги я бы дюжину девочек поимел и получше чем твоя жена.

— Скотина…, - в следующее мгновение мощный удар сбил с ног Савьеру. Падая, Савьера увлёк за собой одного из полицейских, который в эту минуту выходил из двери управления полиции. Савьера быстро поднялся и бросился на своего напарника. Завязалась ожесточённая драка. Оба молотили друг друга по мере своих скромных возможностей. Неизвестно, сколько бы это продолжалось и чем бы закончилось, если бы их коллеги не вмешались в драку и не разняли их. После того, как их разняли, обоих по отдельности в сопровождении нескольких сослуживцев отвели внутрь. Везде, по пути на второй этаж, появление каждого из них встречали сдержанным хихиканьем. Обоих отвели в кабинет начальника отдела расследований убийств.

Капитан, некоторое время хмыкая, оглядывал их. У Савьеры была разбита губа, которая успела вздуться. Одно ухо было ярко-красным и нос слегка опух. Шикарный костюм превратился в жилет. На светлой рубашке были порваны все пуговицы и были заметны несколько пятен крови. Галстук висел за плечом.

У Хейса был подбит правый глаз и из носа струилась кровь, которую он вытирал носовым платком. Его одежда почти не пострадала.

Оба держались так, словно ничего не случилось.

— И где же вы упали? — поинтересовался у них капитан.

— На лестнице, — сразу ответил Хейс.

— Да на лестнице, — подтвердил Савьера, на — 14 или 15 ступеньке. Точно не помню.

— У нас всего 12 ступенек!

— Он никогда не умел нормально считать, — ехидно заметил Хейс.

— А у меня жены нет!

Хейс посмотрел на напарника с явной угрозой и собирался резко ответить, но в это мгновение раздался слегка удивлённый голос капитана:

— И что это значит детектив, Савьера? У меня есть жена! Что вы хотели сказать этим "у меня нет жены"?

— Опять начинается, — пробормотал под нос Савье-ра и уже громко добавил, — ничего. У меня нет жены… пока. Но скоро будет.

— С таким характером, сомневаюсь — капитан встал с кресла и продолжил: сейчас я отправляюсь в мэрию, а когда вернусь, мы с вами поговорим о лестнице и… примем необходимые меры, чтобы в будущем вы больше не спотыкались об неё.

Оба молча проглотили угрозу и так же молча вышли вслед за капитаном. Капитан закрыл на ключ кабинет и ушёл. А Савьера и Хейс некоторое время угрюмо наблюдали за ужимками около полусотни своих коллег, которые, видимо, пытались сдержать свои эмоции. Так и не услышав смеха, оба молча отправились в кабинет Хейса. И лишь когда за ними закрылась дверь, снаружи грянул хохот. Савьера задёрнул шторы, лишая тем самым своих коллег возможности созерцать их. Они уселись за один и тот же стол с разных сторон и начали бессмысленно ворошить папки с делами, которые в беспорядке лежали на столе. Они провели в кабинете около 10 минут и всё время слышали смех в зале. У обоих на лице была явно выраженная досада. Но ни один ни другой этого не замечали, потому что, просто избегали смотреть друг на друга. В дверь неожиданно раздался стук.

— Что ещё? — оба одновременно выкрикнули эти слова.

Видя, что Хейс опять уткнулся в папку, Савьера молча поднялся с места и пошёл открывать дверь. Открыв дверь, он сразу же уткнулся в лицо высокого, молодого человека лет 20. Он не был полицейским.

— Ты ещё кто такой? — удивлённо спросил Савьера. Рядом с парнем показалось насмешливое лицо одного из коллег Савьеры и прозвучал такой же голос.

— Бедняга ждёт вас с двух часов ночи!

— А чего нас-то ждал? Что, больше некому было им заняться?

— Нет. По психам у нас только вы!

Вслед за этими словами в зале снова грянул смех. Савьера только покачал головой и, взяв парня за шиворот, впихнул в кабинет. Снаружи раздался голос:

— Может, психиатра вызвать? Он вам всем троим может понадобиться!

— Да пошёл ты… Пошли вы все, — крикнул в дверь Савьера, а затем, повернувшись к парню, хмуро указал на свободный стул, — садись и молчи. На сегодня с меня хватит придурков.

— Ты кого придурком назвал, скотина! — Хейс мгновенно вскипел и уже собирался наброситься на Савь-еру, который, по-видимому только и ждал этого, но неожиданно осёкся и с удивлением посмотрел на парня, которого привёл Савьера, а затем на него самого.

— Принеси воды!

— Чего? Да ты совсем спятил. Я тебе что — слуга или раб какой-то?

— Посмотри, — только и сказал Хейс, указывая на парня. Савьера невольно последовал его просьбе. Ничего особенного не было на первый взгляд в облике незнакомого парня. Разве лишь лёгкая бледность. Но тут Савьера увидел его руки, которые лежали на коленях. Они очень сильно дрожали. Парень обратил умоляющий взгляд на Савьеру.

— По…ж…ж…а…, луйста…, во…ды — парень сильно заикался.

Не говоря ни слова, Савьера вышел. В зале он почти не обращал внимания на едкие замечания своих коллег. Наполнив стакан холодной водой, он вернулся обратно. Парень с жадностью выпил воду. После этого он несколько минут молчал, а затем довольно внятно произнёс:

— Спасибо. У меня в горле пересохло так сильно, что я говорить не мог. Спасибо, вы не такие, как остальные. Спасибо. Наверное, я пойду — он встал.

Савьера положил ему руку на плечо и усадил обратно.

— Давай, рассказывай, что у тебя за проблема!

— Зачем? — парень безразлично пожал плечами, я уже рассказал другим полицейским. Они посчитали меня за сумасшедшего. Вы тоже не поверите. Зачем рассказывать?

Савьера с Хейсом мгновенно посерьёзнели. Они обменялись понятными друг другу взглядами. Оба отчётливо ощутили лёгкую дрожь в теле. Ещё не отдавая себе отчёт в том, что с ними происходит — оба поняли, что услышат нечто…, что возможно имеет связь с происходящими событиями.

— Рассказывай. Поверь, мы за последние дни такого насмотрелись, что тебе вряд ли удастся удивить нас.

Савьера сел на край стола и устремил взгляд на парня. Тот, услышав его слова, слегка приободрился. Он уже с надеждой посмотрел на полицейских и прошептал:

— Клянусь, клянусь вам…, все, что я расскажу — правда. Всё это я видел собственными глазами. Больше того, если вы поверите мне, я смогу отвезти вас и доказать, что говорю правду.

Рассказывай, а там мы решим, что нужно делать, — Хейс сделал ободряющий жест руками, призывая его немедленно приступить к действиям.

Парень кивнул головой и, вперемежку окидывая взглядами то одного детектива, то второго, сразу заговорил. Хотя ему почти удалось унять дрожь в руках, скрыть её в голосе он не смог.

— Меня зовут Питер Кроунц! Я приехал в Соединённые Штаты на учёбу по договору. Приехал вместе с моим другом Альбертом Прешманом. О нём я и хочу рассказать.

Это случилось три недели назад. В тот вечер мы с Альбертом сильно напились в каком-то баре. Мы пробыли в нём до двух ночи, а когда вышли, едва держались на ногах. Не знаю, почему я это сказал…, простить не могу себе эти слова. В общем, я предложил Альберту сходить на кладбище, для того, чтобы доказать самим себе, что мы ничего и никого не боимся. Альберт поддержал меня. И вот мы отправились ночью на окраину Джерси, на кладбище. Мы шли пешком. Пили пиво. Смеялись. В общем, вели себя так, словно идём на какую-то вечеринку. Если б я знал, если б я только знал, что произойдёт…, но я не знал, да и не мог знать. В тот момент я больше всего радовался собственной храбрости. Я думал, что мне по плечу любое испытание. Впрочем, это не важно. К кладбищу мы подошли в четверть четвёртого. Мы с Альбертом залезли на стену и спрыгнули внутрь. Я испугался, увидев, что мы оказались на какой-то могиле. Но, увидев, как Альберт подошёл к кресту, возвышающемуся на могиле и коснулся его бутылкой пива, а затем провозгласил тост за здоровье покойника, который лежал под нашими ногами, я воспрял духом. Не задумываясь о том, что в эту минуту совершается кощунство, я прошёл по могиле и повторил все действия Альберта. После этого мы пошли дальше и проделывали это почти с каждой могилой, которая попадалась нам по пути. Было очень темно, и мы часто спотыкались. Я даже ударился головой в одном месте. Но даже это обстоятельство не остановило наш бурный порыв. И вместо того, чтобы бежать, бежать без оглядки с кладбища, мы продолжали измываться над могилами и покойниками. Я не знаю, сколько времени это продолжалось, когда…, в…, в…, во.