— Ага, — кивнул я.

— Вау, Гарри, — сказала она, её голубые глаза заблестели. — Это странно. Я имею в виду, странно, что вы приготовили для него подарок на день рожденья. — Она очень мило нахмурила брови. — Я подразумеваю, что вы не дарили ни разу подарков моему папе и, насколько я знаю, другим своим друзьям тоже…., а он Рыцарь Креста и вообще один из ваших друзей, и он спасал вашу жизнь раз двадцать и все такое…

— Вообще-то всего четыре раза, — сказал я раздраженно. — И я на Рождество для него…

Молли смотрела на меня с самодовольной улыбкой на лице.

— Ты обо все догадалась? — вздохнул я.

— Что Томас ваш брат? — спросила Молли невинно. — Ну да.

Я уставился на неё.

— Как?

— Я видела, как вы двое ссоритесь. — Она подняла брови домиком. — Что? Вы видели, сколько у меня братьев и сестер? Я знаю, когда ссорятся родные братья.

— Черт побери, — вздохнул я. — Молли…

Она подняла вверх руки.

— Я знаю, босс. Я знаю. Большой секрет и он умрет вместе со мной. — Выражение ее лица стало серьёзным, и она посмотрела на меня понимающим взглядом, который никак не ожидаешь от кого-то столь юного. — Семья важна.

Я рос в сиротских приютах и у приёмных родителей.

— Да, — пробормотал я. — Важна.

Она кивнула головой.

— Значит, вы немного семейных подарков получали. И у вашего брата точно нет толпы людей задаривающих его подарками на день рожденья, правда?

Я только смотрел на неё некоторое время. Молли вырастала в личность, которая мне определенно нравилась.

— Нет — тихо ответил я, — Не получал. И он тоже.

— Ну тогда, — сказала она, улыбнувшись, — давайте поедем и вручим ему один.

Мы стояли возле дверей в подъезд, где находилась квартира Томаса, и я хмуро смотрел на домофон.

— Не могу этого понять. Он всегда дома в это время.

— Может быть, он где-то ужинает, — сказала Молли, дрожа от холода. Как бы то ни было, её одежда была все-таки для летней погоды. Я покачал головой:

— Он очень жестко себя ограничивает, когда собирается показаться на публике.

— Почему?

— Он вампир Белой Коллегии, инкуб, — сказал я. — Почти у каждой женщины, которая посмотрит на него, возникают… фантазии.

Молли смущенно закашляла.

— Ой. Это значит, я не одна такая?

— Нет, я сопровождал его однажды в городе. Это было похоже на действие разрекламированных духов с феромонами, если бы, вдруг, эти духи начали действительно действовать.

— Но он же выходит на улицу, правда?

— Конечно.

Она кивнула и тут же начала копаться в рюкзаке.

— Тогда, возможно, мы могли бы использовать поисковое заклинание, чтобы найти его. Я думаю, у меня есть кое-какие материалы, которые мы могли бы использовать…

— У меня тоже, — сказал я, извлекая два четвертака из кармана, и пропуская их между пальцами — медленно и зловеще как Дэвид Блэйн. [10] Потом я сделал пару шагов к телефону-автомату, который находился возле входа в подъезд, опустил монеты и позвонил Томасу на мобильный.

Молли пристально на меня посмотрела и сложила руки на груди. Выражение лица у нее было обиженным.

— Эй, — сказал я ей весело. — Мы же чародеи, малышка. У нас проблемы с использованием техники. Но это не означает, что мы недостаточно умны, чтобы использовать её.

Молли покосилась на меня и что-то тихо пробормотала, а я сосредоточил своё внимание на телефонных гудках.

— Аллоуу, — откликнулся Томас, с жутким французским акцентом, который он использовал, находясь на публике.

— Алло, это Франция? — закричал я. — Я нашел мёртвую мышь в моей банке с французским жареным кофе, и я звоню пожаловаться. Я американец, и я отказываюсь принимать такой вариант напитков от вас, ребята.

Мой сводный брат вздохнул.

— Аадну минуту, пожалуустаа, — сказал он со своим французским акцентом. Я услышал звуки музыки и разговоры людей на заднем плане. Вечеринка? Тут щелкнула дверь, и брат заговорил нормальным голосом:

— Привет, Гарри.

— Я тут стою на улице возле твоей квартиры на сумасшедшем снегу, с твоим подарком на день рожденья.

— Это была не очень хорошая идея, — сказал он. — Меня нет дома.

— Будучи профессиональным детективом, я, используя метод дедукции, пришел к такому же умозаключению, — парировал я.

— Подарок на день рожденья, это — правда?

— Да, но я маленько замерз, и собираюсь сжечь его, чтобы хоть немного согреться.

Он рассмеялся.

— Я в галерее «Вудфилд Молл» в Шамбурге. [11]

Я посмотрел на часы.

— Так поздно?

— Ну да. Я оказываю небольшое одолжение для одной моей работницы. Я буду здесь до полуночи или около того. Слушай, давай встретимся завтра вечером.

— Нет, — сказал я упрямо. — Твой день рожденья сегодня. Я подъеду туда.

— Ухх, — сказал Томас. — Мда…. Я думаю… э….. Ладно.

Я насторожился.

— Что ты там делаешь?

— Приезжай сюда, — вздохнул он и положил трубку.

Я обратил взгляд на Молли.

— Ха!

Она вопросительно склонила голову и спросила:

— Что происходит?

Я повернулся и пошел к машине.

— Давай выясним это.

Галерея «Вулфилд» была одним из множества подобных заведений в штате. Почти все парковочные места возле неё были свободны. Торговый центр был закрыт уже больше часа.

— И как интересно, нам полагается найти его? — спросила Молли.

Я вел машину — старый раздолбанный «Фольксваген Жук», который я любовно называл «Голубой Жучок», еще пару минут, внимательно посматривая по сторонам.

— Туда, — сказал я, показывая головой на белый седан, припаркованный среди дюжины других машин, стоящих отдельной группой на парковке возле галереи.

— Это его машина. — Я намеривался сказать кое-что другое, но остановил себя прежде, чем успел бесполезно потратить время на демонстрацию своих качеств любимого ученика Йоды.

— Молли, скажи мне, что ты видишь?

Она нахмурилась, наморщила нос и оглянулась, пока я пытался припарковаться на свободное место возле машины Томаса. Шины хрустели по тонкому слою снега, который покрывал вычищенный асфальт, подтеки из соли и подтаявшего льда. Я заглушил двигатель. Он пожужжал еще несколько секунд, а потом машину заполнила мягкая, тяжелая тишина, которую можно ощутить только зимней ночью, когда снег окутывает землю.

— Галерея закрыта, — сказала Молли. — Но возле этого входа припаркованы машины. Это единственная секция из всех, где горят огни. Я думаю, что в одном из помещений внутри горит свет. Тут не опущены роллеты, хотя все остальные витрины закрыты.

— И из этого вытекает? — подсказал я.

— Что Томас делает в компании, в закрытой галерее, в День Святого Валентина, да еще ночью? — её голос изменялся к концу, становясь вопросительным.

— Молодец! Значение даты может, конечно, что-то значить, — сказал я. — Но настоящий вопрос вот в чем: — это случайное совпадение, что наружная камера безопасности, направленная на дверь, сломана?

Молли уставилась на меня, потом, насупившись, огляделась вокруг.

Я поднял вверх палец.

— Запомни, нужно всегда смотреть в трёх измерениях. Человек обычно не смотрит на то, что находится над его головой или непосредственно под ногами. Ты должна быть более внимательна, стараясь развить у себя привычку замечать мелочи.

Молли сдвинула брови и, изогнувшись, попыталась увидеть в окно «Жучка» высокий фонарный столб, возле которого мы припарковались. На нем, примерно, на высоте десяти футов был закреплен черный, квадратный корпус камеры безопасности. Чуть ниже висело несколько оголенных проводов, концы которых были оборваны. Я заметил это, когда парковал машину.

Моя ученица нервно вздохнула.

— Вы думаете, что-то случилось?

— Я думаю, что у нас недостаточно информации для того, чтобы делать любые предположения. — Сказал я. — Возможно, это ничего не значит. Но лучше на всякий случай держать ушки на макушке.