— Ну, и что говорила тетя Силла? — спрашивал Хью.

— Да ничего особенного — охраняла меня, пока я менял клапан.

— Поэтому у тебя и не ладится с девушками, — отозвался Хью. — Тетя Силла хороший охранник, она не подпускает их к тебе на пушечный выстрел. Она боится, что ты влюбишься в Джин.

— Зря. Когда ты рядом, она может быть спокойна. Джин или любая другая — один твой взгляд, и девушка готова.

Джин не просто догадалась, что покраснела, но еще и увидела это в зеркале. Неужели они решили, что она такая легкая добыча? — возмутилась она. Помада легла неровно, ей пришлось все стереть и начать заново. Джин по-настоящему расстроилась. Ей так нравилось в Стирлинг-даунс, она успела полюбить обитателей фермы, а теперь все было испорчено. Нет, надо дать понять этим молодым людям, что она совсем не такая девушка, как они вообразили. Последние слова Хью переполнили чашу ее терпения:

— Если тебе нравится эта девчонка, Энтони, то, ради Бога, не обращай на меня внимания. Я, похоже, из тех Уилстэков, которые никогда не женятся, и тем более не стану вертеться вокруг девицы, на которой не собираюсь жениться.

Джин пулей вылетела из ванной и бросилась к себе в комнату. Она успокаивалась минут десять, не меньше, и лишь потом смогла появиться за семейным столом с невозмутимым выражением лица.

Из тех Уилстэков, которые никогда не женятся! Как она не сообразила раньше — муж миссис Уилстэк был единственным из всей родни, кто создал семью. Тетя Силла, дядя Джек, еще один дядя-холостяк в Англии — все они избегали уз брака. Почему эти люди гордились своим одиночеством? Что может быть лучше, чем любящая и любимая семья? — удивлялась девушка. Если бы Хью оказался на ее месте — на месте человека, у которого нет ни матери, ни милого дома, он бы смотрел на вещи по-другому...

Они думали, что Джин — легкая добыча! Нет, — решила она, твердо сжав губы, — она покажет братьям, что не все барышни одинаковы...

Глава 3

Софи и Хью появились в кухне, весело смеясь. Наверное, Софи удачно пошутила, потому что Хью откинул голову назад и заливался хохотом, что есть мочи. Джин слегка позавидовала — Софи так легко общалась с этим Хью... Старший Уилстэк поймал ее взгляд, и смех перешел сначала в улыбку, потом удивленно поползли вверх брови: на лице Джин застыла вежливая улыбка, не больше.

— Хью, дорогой, ты порежешь жаркое? — попросила миссис Уилстэк, почти извиняясь.

Ее, как обычно, мучило противоречие: Хью, старший брат Энтони и Мэтта, снова должен был сыграть роль отца семейства.

— А ты, Софи, умеешь обращаться с разделочным ножом? — поинтересовался Хью, и Джин снова позавидовала: ей вдруг захотелось быть немного пониже ростом и также трогательно задирать голову, чтобы посмотреть в лицо высокому мужчине.

— Конечно, нет, — Софи затушила сигарету. — Особенно когда тут есть столько сильных мужчин. А как насчет тебя, Энтони?

— Опять я? — протянул Энтони. — Ну, уж нет, тем более, что тут есть мама и Хью.

— Ладно, я сама...

Миссис Уилстэк уже собралась встать, чтобы разрезать холодную баранью ногу.

— Стой, я сделаю, — смилостивился Хью. — А ты попала под влияние Джин. Видишь, даже привычная сервировка изменилась.

— Ничего подобного, Хью. ? Миссис Уилстэк была единственной, кто воспринял это всерьез. — Конечно, я иногда резала мясо заранее и раскладывала его по тарелкам, но я поступала так только потому, что никто из вас не садится за стол вовремя.

— Видите, я вам немножко помогла, — вставила Софи. — Всегда зовите меня, если вам надо усадить их за стол.

— Посмотрим, как у тебя это получится, — заявил Хью.

— Это вызов или предложение? — уточнила Софи, беря хлеб.

Хью не делает предложений, — подумала Джин, — разве Софи не знала, что Хью не ухаживает за девушками, потому что не собирается жениться? Или это относилось только к ней, Джин Бедфорд?

— Берегись, — предупредил Энтони. — Это может быть и тем и другим. Все, что Хью говорит между пятью тридцатью утра в понедельник и двенадцатью ночи в субботу — приказы.

— Есть очень хочется, — напомнил Мэтт жалобно.

Закончив с нелегким делом разрезания жаркого, Хью вернулся на свое место во главе стола; слева от него оказалась Джин, справа — Софи. Джин попыталась мысленно решить проблему старшего сына в семье без отца. Конечно, Хью должен был сидеть во главе! И, конечно, это положение придавало ему дополнительный вес. Интересно, как меняет психологию человека место во главе стола, — задумалась она, — ведь это отделяет его от людей...

Джин не могла не восхищаться Хью. Естественно, он был здесь авторитетом, но, тем не менее, совсем не казался надутым.

— Как прошел гольф? — поинтересовалась миссис Уилстэк, передавая Энтони сыр и ананасовый салат.

— Гольф? — переспросила Софи, отложила нож с пилкой и начала рассказ.

Пока вся семья переходила от мяса к салату, а потом — сыру, мороженому и печенью, Софи пересчитала все восемнадцать лунок. Она была обстоятельна и подробна, иронична и язвительна, снисходительна и восторженна, в зависимости от ситуации, которую описывала. Джин несколько раз поднимала глаза на Хью, чтобы посмотреть, как он воспринимает рассказ подруги. Хью молчал. Он был спокоен, но явно забавлялся, из чего Джин заключила, что Софи действительно забавна. Где-то между мороженым и печеньем Энтони посмотрел на Джин.

— Эй, а почему ты все время молчишь? — спросил он.

— Ну, ей же не дают и слова вставить, — сразу пояснила Софи, и Джин ничего не оставалось, как присоединиться к общему смеху.

Тем не менее, она промолчала. То, что происходило между Софи и Хью немало занимало девушку. Например, Софи брала хлеб, а так как она была левшой, то клала его справа от тарелки Хью. Пока она болтала, Хью спокойненько доедал свой кусок и принимался за кусок Софи. Потом Софи автоматически начинала шарить по скатерти, и Хью вежливо протягивал ей хлебницу. Через несколько минут все повторялось. При этом Хью ни разу даже не улыбнулся, а Софи, увлеченная своим рассказом, ничего не замечала. Джин решила, что это их маленькая игра, одна из тех игр, которые бывают у людей, очень близких друг другу. Но, в конце концов, когда Хью в очередной раз подал Софи хлебницу с последним ломтиком, она взяла его вилкой и сразу протянула ему. Все рассмеялись, включая самого Хью.

Ужин закончился, но они сидели за столом, болтая. Энтони принес сигареты и закурил; его примеру последовали Софи и Хью.

— Не куришь? — удивилась Софи.

— Иногда, — отозвалась Джин. — Лучше потом, с кофе.

— А где будем пить кофе? — спросила миссис Уилстэк. — В гостиной или в твоем кабинете, Хью?

— Конечно, в кабинете, — ответила вместо него Софи. — Не могу же я класть ноги на вашу дорогую мебель.

— Но и не на мои кожаные кресла, — твердо предупредил Хью.

— Но там есть каминная решетка, — напомнила Софи.

Да, вот какая она, эта Софи, — думала Джин. В ее отношении к гольфу, разговору, мебели — во всем было что-то мужское.

— А как насчет тарелок? — со вздохом спросила миссис Уилстэк.

— Что скажешь? — поинтересовался Хью у Мэтта.

— Опять я? — с отвращением воскликнул мальчик. — Все эти тарелки? Да ни за что в жизни! К тому же, я всегда все разбиваю, правда, мам?

— Пошли, Мэтт, ? сказала Джин. — Вымоем вместе.

— Ты моешь, я вытираю, — быстро предложил мальчик.

— Нет, Джин не будет мыть тарелки, — отрезал Хью. — Сложи их в мойку, миссис Ростбиф, домработница утром вымоет.

— Никогда в жизни не оставляла грязной посуды, — обиделась миссис Уилстэк и стала помогать Джин убирать со стола.

— Будем тянуть жребий, — предложила Софи. — Кстати, здесь есть еще двое.

— Я никогда не мою тарелки, — быстро возразил Энтони.

— А я даже не знаю, как это делается, — добавил Хью.

— Тогда мне тебя жаль, — парировала Софи, не желавшая смириться с тем, что все в этом мире должны делать женщины.

Она попросила бумагу и старый конверт, написала все имена и перемешала. Миссис Уилстэк и Джин с улыбкой переглядывались, собирая посуду. Когда с подготовкой к жеребьевке было покончено, Софи начала тянуть листочки.