Annotation

  Ро Дэвис, нанявшийся на ранчо, никогда не смешивает работу и удовольствие, пока не сталкивается в единственном на двести миль в округе гей-баре со своим боссом Трэвисом Лавингом…

Глава 1

Меня зовут Монро Дэвис, и это история о том, как я нашел свой дом.

Когда-то мой дом был в Алгоне, штат Айова. Все наши ребята просто дождаться не могли, чтобы поскорее вырасти и вырваться оттуда, но мне нравилась моя жизнь, и я никуда не стремился. Временами я все еще скучаю по прошлому. По деревьям с могучими стволами и густыми кронами, по тому, как колышутся в полях злаки и соя, когда едешь по проселкам. Или как пышет жаром в августе земля, влажная, тучная, плодородная. Скучаю по церковным обедам, по толпам народа на параде в День Независимости, по всему, к чему привык с самого рождения. Но в итоге я уехал, потому что перестал ощущать себя дома.

Все началось с того, что мама нашла у меня порно. Она наводила порядок в моей комнате и ни с того ни с сего ей взбрело в голову убраться в прикроватной тумбочке, там она наткнулась на мой секретный запас и отдала отцу. Я тогда работал в поле, отец сразу бросился ко мне. Увидев его, я заглушил мотор трактора и побежал к нему навстречу, потому что подумал, что случилось что-то ужасное или кто-то пострадал.

Но он ничего не сказал. Просто держал в руке журналы с дисками и смотрел на меня, ожидая объяснений. Хотя он и сам все понимал, поэтому я тоже молчал - опустив голову, уставился на люцерну под ногами. Я часто-часто дышал, кровь стучала в висках, шея взмокла от пота. Наконец отец развернулся и направился назад в дом.

Я взобрался на трактор и закончил сгребать сено, потому что не знал, чем еще заняться.

Ко мне отправили пастора - наставить на путь истинный. Тот говорил, что из-за своего тяжкого греха обязательно попаду в ад. Что это богопротивно и чернит доброе имя моей семьи. Мама постоянно плакала, отец и вовсе меня игнорировал. Родной брат Билл смотрел так, как будто я дал ему под дых. Можно подумать, я убийца младенцев.

Наверное, в их глазах оно так и выглядело. Хотя я был все тем же милым Ро, которого они всегда знали. Просто находились в неведении относительно той части меня, что я им не показывал.

Под конец подослали Билла, который сказал, что все не перестают за меня молиться и с помощью пастора пришли к оптимальному решению. Они не возражают, если я останусь, но мне следует сходить к отцу Тиму. Билл предложил несколько хороших девчонок из числа своих знакомых, с которыми я мог начать встречаться. Даже намекнул, что знает парочку — только чтобы маме ни слова, — которых можно развести на секс. Но я обязан покаяться в грехах, и больше никакого гей порно, и вообще никакого гейства. Или так, или я должен покинуть ферму.

Ну, я и уехал.

Не из города, просто с фермы, но вскоре оказался за решеткой после потасовки в баре. Мне дали три года, которые сократили до одного, а через восемь месяцев выпустили по причине переполненности тюрьмы. Я был тише воды ниже травы, слушался инспектора по надзору за условно освобожденными. Когда срок закончился, покинул Алгону.

Я устал от этого места. Устал от того, что меня постоянно смешивают с дерьмом. Устал от людей, которые шарахаются от меня как от чумного. Устал обвинять всех и каждого в своих проблемах, как те парни в тюрьме, и параллельно размышлять о том, достаточно ли я искупил вину, чтобы заслужить прощения.

Устал ждать, что меня позовут назад в мой дом. И отправился на поиски нового.

* * *

Я встретил Трэвиса Лавинга спустя два года после тюрьмы, когда нанялся на ранчо «Неизвестность» в северо-западной Небраске. До этого я изъездил почти весь Средний Запад, Канзас, Небраску и Дакоту. Но в такую даль меня еще не заносило. Наверное, приглянулось название в объявлении. Тащиться зимой через всю проклятую Северную Дакоту – чистое безумие, я уже был готов удавиться. Хотя говорят, в Западной Небраске неплохо живется. Итак, отдохнув пару дней в Омахе и созвонившись с управляющим, который сказал, что можно попробовать, я тронулся в путь.

Еще сыграло роль то, что владелец занимался ранчо как хобби. Хозяйство было небольшое, скорее крупная ферма. Для многих ранчо – это горячие ковбои, кувыркание в бурьяне и все такое. Но я вырос на ферме, и мне ранчо казалось чем-то огромным и незнакомым.

В действительности «Неизвестность» оказалась не такой уж дырой. Видимо, свое название ранчо получило из-за рассказа владельца о том, как однажды он все бросил и отправился в неизвестность - так и прилипло. Но дела там велись хорошо, солидно, особенно принимая во внимание относительную молодость Лавинга. Корма использовались органические, овец было примерно столько же, сколько и крупного рогатого скота. Лет шесть назад мы на ферме держали овец, и я узнал достаточно, чтобы иметь представление о предстоящей работе, поэтому мог с уверенностью заявить, что у меня есть опыт. Это давало мне некоторое преимущество. Поначалу я боялся, что у меня не получится, нервничал - все было внове. Но управляющий заверил, что дел не так уж много, есть еще и приходящие местные работники.

Также он добавил, что если я не очень привередлив, то квартира над конюшней в моем распоряжении. И с меня не возьмут никакой платы, следует только быть наготове в любой момент, когда понадоблюсь. Получалось, на ранчо постоянно всего три человека – я, хозяин и управляющий. Подумать только – у меня будет настоящее жилье, а не какая-нибудь койка в общей комнате с другими парнями! Как только я об этом услышал, то согласился на все условия.

Я вел себя очень предусмотрительно, чтобы никто не узнал о моей ориентации, но все равно меня не покидало чувство, что я, как тогда с матерью, чем-нибудь себя выдам. Впрочем, ухаживая за овцами и телятами, проколоться трудно. Но имея свой угол, я мог расслабиться и подрочить в спокойной обстановке, не оглядываясь по сторонам, дабы удостовериться, что никто не заметил на страницах моих журналов и видео мужские члены вместо сисек.

Тем не менее, ступив на ранчо «Неизвестность», я понял, что управляющий не шутил. Хотя «квартира» – это слишком громко сказано. Помещение площадью приблизительно двенадцать квадратов, а ковер, наверное, с 1972 года не пылесосили. В комнате стояли кровать, стол, кресло и тумбочка. Только бросив взгляд на постельные принадлежности, я тут же помчался в «Уолмарт», где купил заодно и бутылку отбеливателя. Но в целом жаловаться было не на что. После небольшой уборки и смены белья мое обиталище показалось мне настоящими королевскими чертогами. Единственный минус заключался в отсутствии кухни, если не считать таковой крошечный холодильник и маленькую плитку. Я не особо любил готовить, но питаться где-то на стороне дорого, а сэндвичи мне до чёртиков надоели. Это меня так напрягало, что я начал думать, к кому лучше обратиться – к управляющему или прямо к Лавингу. Наконец решил, что пока лучше довольствоваться малым. Попрошу обустроить кухню как-нибудь потом, когда немного освоюсь. Если, конечно, задержусь здесь надолго.

Первые две недели я видел Лавинга мимоходом - обычно по утрам тот давал распоряжения Тори Пэрришу, стоя у ограды. Управляющий кивал, слушая его, коричневая ковбойская шляпа Лавинга покачивалась, когда он поворачивал голову, указывая то в сторону полей, то на сараи, то на технику. По вечерам, через пару часов после того как рабочие расходились по домам, а Тори отдавал отчет за день, он выезжал верхом. Я частенько смотрел ему вслед, любуясь красивым зрелищем: одинокий всадник на фоне заката.

Высокий, широкоплечий, всего лишь на несколько дюймов ниже моих метр девяноста с хвостиком, он казался гораздо крупнее меня. Скорее всего, потому что был старше. К тому времени мне почти исполнилось двадцать пять, Лавингу я бы дал где-то около сорока. Нет, я не считаю возраст недостатком, но он как-никак почти годился мне в отцы, да еще и босс, а я нашел на кого глазеть. По слухам, он раньше преподавал в Омахе, разведен, детей нет, ранчо владеет три года. Думаю, мне даже этого не полагалось знать. Хотя главным образом я старался меньше обращать на него внимание и, если замечал неподалеку, прилагал все усилия, чтобы не выглядеть ротозеем.