Когда я говорю эти слова, в воображении разрастаются такие нескромные образы, что я едва могу сдержать огонь дракона внутри меня, настолько ярко он разгорается. Да, она ему тоже чертовски понравилась. Предвкушение того, как я навещу её этой ночью, будоражит меня и заставляет сердце биться так часто, словно я снова незрелый подросток, не знающий женской любви.

— Но не с печатью на шее, — говорит Ридли. — Эта печать не просто знак того, что она участвует в отборе, эта печать охраняет её тело от всяческих посягательств, сохраняя её чистоту до поры. Стоит тебе посягнуть на её невинность, ты получишь удар такой силы, что едва ли тебе захочется повторять попытки.

Он издаёт едва слышный смешок, словно его это забавляет, как хорошая шутка.

— Ну и что, печать можно снять, — отмахиваюсь я, глядя на то, как мать подходит к Адриане и задерживает на ней взгляд.

— Только один раз, — говорит Ридли. — Сняв печать, претендентка больше не сможет её надеть, а значит, проигрывает отбор. Ты разве не знал? Книга, всё написано в книге.

Целой бутылки зелья не хватило, чтобы погрузить меня в сон. Так я пролежал всю ночь не сомкнув глаз, вспоминая взгляд этой странной девушки, что так неожиданно появилась здесь. Что со мной такое? Почему меня так тянет к ней?

Я встаю и смотрю на темное уже восточное крыло, где поселили всех претенденток. Светятся только окна обслуги, они готовят все к завтрашнему смотру в присутствии короля. Весь замок стоит на ушах. Каким же красавчиком я предстану перед нашим светлейшим, если переживу еще одну бессонную ночь. Ни сна, ни удовольствия, одна только боль. Будь проклято это зелье, раньше оно хотя бы снимало боль, теперь же только унимает трясущиеся руки. Что дальше?

Нужно найти что-то посильнее этого.

Сейчас бы звмыть в небо, расправить крылья дракона, полетать всласть, проветрить голову. Но ничего не выйдет. Чтобы сделать оборот - нужно много сил, чтобы были силы - нужно спать. А чтобы спать, нужно чтобы боль не терзало каждую кость в этом проклятом теле.

Перед глазами снова встает образ Адрианы. Глядя на нее я забывал обо всем, словно одним своим взглядом она исцеляла мою тревогу и тоску. Что-то есть в этой хрупкой девушке, что-то удивительное, что-то чего я видел прежде только в Элис. Неужели боги дали мне настоящий второй шанс? Неужели они подарили мне истинную любовь снова? Или они так смеются надо мной, чтобы отобрать у меня последние остатки силы?

Спрыгиваю через окно прямо в темноту, не обращая внимания на боль, и приземляюсь на мягкую траву. К черту все, нужно немедленно навестить ее. Мне нужно ее тепло, прямо сейчас, иначе я сойду с ума. Хотя бы увидеть снова эти глаза.

Что там плел Ридли про книгу и про печать, которая не даст мне сорвать этот цветок? Наверняка наврал, чтобы я не делал глупостей. Он, похоже, беспокоится за исход этого балагана куда больше, чем я. Хлопочет, как на похоронах. Ну и черт с ним, пусть хлопочет, а я буду делать то, что считаю нужным.

Слуги опасливо косятся на меня, когда я вхожу в восточное крыло. Кажется, им хочется что-то сказать, но они помалкивают. Правильно делают. Не стоит стоять между князем и объектом его желания.

Где же ее поселили? Нужно было узнать это заранее. Не спрашивать же теперь у слуг… Они и так, похоже, перепугались до смерти. По правилам мне вообще нельзя тут находиться. Но кто сделает мне замечание в моем же замке?

И тут я замечаю, что все куда проще, чем можно было ожидать, на каждой двери висит знак, повторяющий узор на печати, которую я вешал на шею каждой претендентке.

Очень удобно.

Я ищу рисунок, который мне нужен и тут одна из двере открывается, и из нее выходит девушка, она улыбается мне так лучезарно, словно ждала меня всю ночь.

— Князь, — я так счастлива, что вы почтили меня визитом, — восклицает она громким шепотом.

Я даже не могу вспомнить ее имя, но печать на шее свидетельствует, что она одна из претенденток.

— Здравствуйте, — говорю я раздраженно, вынужденный остановиться. Чертовы приличия надо соблюдать. Как она вообще узнала, что я здесь, и почему не спит так поздно.

— Почему вы в столь поздний час на ногах, леди…

— Марианна, но вы можете звать меня Мари, мой князь.

Она берет меня под руку и едва не тащит к себе в покои. И как мне дать ей понять, что шел я вовсе не к ней?

Бросаю взгляд в другой конец длинного коридора и вижу рисунок драконьего листа. Именно он был на печати Адрианы. Нужно отделаться от этой Мари…

Марианна затаскивает меня в свою комнату и захлопывает дверь.

— Я видела, как вы смотрели на меня во время этой церемонии. Я чувствовала ваш огонь. И признаюсь вам, что я знала, что вы придете ко мне сегодня ночью и поэтому я готовилась. Она скидывает с себя накидку и остается в крайне вызывающем платье. Глубокий вырез, который почти ничего не скрывает, и формы… нужно признаться, что формы этой претендентки невероятно хороши, а тусклый свет свечей только подчеркивает их.

Но это не то, чего я хотел.

Но дракон внутри меня начинает рычать, словно увидел долгожданную добычу.

— И к чему это вы готовились? — спрашиваю я, не в силах сдержать усмешку и оглядываюсь по сторонам. Тут накрыт стол на двоих, как будто здесь меня только и ждали.

Она подходит ближе и сладкий аромат ее губ, пахнущих вишней, заставляет меня обратить на нее более пристальное внимание. Глаза, чуть роскосые, кажется, в ее роду были люди с востока, красивые глаза, волнующие… Но не те. Она приближает свои губы к моим и шепчет.

— К более близкому знакомству, мой князь. Я вижу в ваших глазах боль, Ивар, вижу, что вы очень хотите утолить ее. Только позвольте мне и я заставлю вас летать не расправляя крыльев.

Она прижимается ко мне всем телом и я чувствую, что не вполне владею собой. Я знаю, что я пришел сюда не за этим, но эта девица умеет расположить к себе, нужно отдать ей должное.

— Ты опережаешь события, девочка, — говорю я ей, — и с чего ты взяла, что я шел к тебе?

— Потому что только я могу дать вам то, что вы хотите.

— И чего я, по твоему, хочу? — усмехаюсь я не отрывая взгляда от ее хищных глаз.

Она опускается на колени и смотрит мне в глаза.

— Остановите меня, если я не угадаю, мой князь….

— Нет, — говорю я, хотя и через силу. Мне нет никакой радости в том, чтобы использовать эту девчонку. Хотя она, надо признаться, довольно красива и не лишена других, весьма выдающихся достоинств.

Она поднимает на меня свои ясные синие глаза и смотрит обиженно. Облизывает губы и спрашивает.

— Я же вижу, что вы хотите меня, князь, — говорит она, пытаяь стянуть с меня штаны. — Мои губы подарят вам такое наслаждение, которого вы не знали никогда в своей жизни.

Дракон внутри меня просто ревет от желания, я едва удерживаюсь от того, чтобы не согласиться на ее заманчивое предложение. Но я пришел сюда не за ней.

— А как же отбор? — спрашиваю я насмешливо.

— Я в любом случае выиграю этот отбор, так к чему тянуть?

— Почему ты так уверена, что выиграешь? Есть много достойных претенденток.

— Достойных много, а идеальная только одна. Боги будут на моей стороне.

— Ну так вот сперва докажи, я, знаешь ли, привык чтить богов. И не хочу нарушать правила отбора до его окончания. В противном случае они ведь могут и разгневаться, наказать, лишить меня удачи. Разве ты не боишься их гнева?

Я говорю эти слова, только чтобы вывести ее из себя. До богов мне, в действительности нет никакого дела. Но смелость и напор этой особы - вещь которую мне хочется сломать просто.

— Так зачем же вы ко мне пришли? — она встает с колен и смотрит на меня обиженно.

— А с чего ты взяла, что я шел к тебе? Ты наивная девочка, если думаешь, что все в этом мире крутится вокруг тебя. Ты слишком много о себе возомнила. если думаешь, что твоя готовность раздвинуть ноги - это то, на что я сразу же клюну. За кого ты меня принимаешь?